Страница 34 из 82
– Ну хорошо, я, пожалуй, скажу… да, скажу. Только сначала вы скажите мне, за кого вы меня считаете?
– Кто же не знает, что ты самая умная птица!.. – ответили все хором. – Так и говорят: умен, как индюк.
– Значит, вы меня уважаете?
– Уважаем! Все уважаем!..
Индюк еще немного поломался, потом весь распушился, надул кишку, обошел мудреного зверя три раза кругом и проговорил:
– Это… да… Хотите знать, что это?
– Хотим!.. Пожалуйста, не томи, а скажи скорее.
– Это – кто-то куда-то ползет…
Все только хотели рассмеяться, как послышалось хихиканье, и тоненький голосок сказал:
– Вот так самая умная птица!., хи-хи…
Из-под игол показалась черненькая мордочка с двумя черными глазами, понюхала воздух и проговорила:
– Здравствуйте, господа… Да как же вы это Ежа-то не узнали, Ежа серячка-мужичка?.. Ах, какой у вас смешной Индюк, извините меня, какой он… Как это вежливее сказать?.. Ну, глупый Индюк…
III
Всем сделалось даже страшно после такого оскорбления, какое нанес Еж Индюку. Конечно, Индюк сказал глупость, это верно, но из этого еще не следует, что Еж имеет право его оскорблять. Наконец, это просто невежливо: прийти в чужой дом и оскорбить хозяина. Как хотите, а Индюк все-таки важная, представительная птица и уж не чета какому-нибудь несчастному Ежу.
Все как-то разом перешли на сторону Индюка, и поднялся страшный гвалт.
– Вероятно, Еж и нас всех тоже считает глупыми! – кричал Петух, хлопая крыльями
– Он нас всех оскорбил!..
– Если кто глуп, так это он, то есть Еж, – заявлял Гусак, вытягивая шею. – Я это сразу заметил… да!..
– Разве грибы могут быть глупыми? – отвечал Еж.
– Господа, что мы с ним напрасно разговариваем! – кричал Петух. – Все равно он ничего не поймет… Мне кажется, мы только напрасно теряем время. Да… Если, например, вы, Гусак, ухватите его за щетину вашим крепким клювом с одной стороны, а мы с Индюком уцепимся за его щетину с другой, – сейчас будет видно, кто умнее. Ведь ума не скроешь под глупой щетиной…
– Что же, я согласен… – заявил Гусак. – Еще будет лучше, если я вцеплюсь в его щетину сзади, а вы, Петух, будете его клевать прямо в морду… Так, господа? Кто умнее, сейчас и будет видно.
Индюк все время молчал. Сначала его ошеломила дерзость Ежа, и он не нашелся, что ему ответить. Потом Индюк рассердился, так рассердился, что даже самому сделалось немного страшно. Ему хотелось броситься на грубияна и растерзать его на мелкие части, чтобы все это видели и еще раз убедились, какая серьезная и строгая птица Индюк. Он даже сделал несколько шагов к Ежу, страшно надулся и только хотел броситься, как все начали кричать и бранить Ежа. Индюк остановился и терпеливо начал ждать, чем все кончится.
Когда Петух предложил тащить Ежа за щетину в разные стороны, Индюк остановил его усердие:
– Позвольте, господа… Может быть, мы устроим все это дело миром… Да. Мне кажется, что тут есть маленькое недоразумение. Предоставьте, господа, мне все дело…
– Хорошо, мы подождем, – неохотно согласился Петух, желавший подраться с Ежом поскорее. – Только из этого все равно ничего не выйдет…
– А уж это мое дело, – спокойно ответил Индюк. – Да вот слушайте, как я буду разговаривать…
Все столпились кругом Ежа и начали ждать. Индюк обошел его кругом, откашлялся и сказал:
– Послушайте, господин Еж… Объяснимтесь серьезно. Я вообще не люблю домашних неприятностей.
«Боже, как он умен, как умен!.. «– думала Индюшка, слушая мужа в немом восторге.
– Обратите внимание прежде всего на то, что вы в порядочном и благовоспитанном обществе, – продолжал Индюк. – Это что-нибудь значит… да… Многие считают за честь попасть к нам на двор, но – увы! – это редко кому удается.
– Правда! Правда!.. – послышались голоса.
– Но это так, между нами, а главное не в этом…
Индюк остановился, помолчал для важности и потом уже продолжал:
– Да, так главное… Неужели вы думали, что мы и понятия не имеем об ежах? Я не сомневаюсь, что Гусак, принявший вас за гриб, пошутил, и Петух тоже, и другие… Не правда ли, господа?
– Совершенно справедливо, Индюк! – крикнули все разом так громко, что Еж спрятал свою черную мордочку.
«Ах, какой он умный!» – думала Индюшка, начинавшая догадываться в чем дело.
– Как видите, господин Еж, мы все любим пошутить, – продолжал Индюк. – Я уж не говорю о себе… да. Отчего и не пошутить? И, как мне кажется, вы, господин Еж, тоже обладаете веселым характером…
– О, вы угадали, – признался Еж, опять выставляя мордочку. – У меня такой веселый характер, что я даже не могу спать по ночам… Многие этого не выносят, а мне скучно спать.
– Ну, вот видите… Вы, вероятно, сойдетесь характером с нашим Петухом, который горланит по ночам как сумасшедший.
Всем вдруг сделалось весело, точно каждому для полноты жизни только и недоставало Ежа. Индюк торжествовал, что так ловко выпутался из неловкого положения, когда Еж назвал его глупым и засмеялся прямо в лицо.
– Кстати, господин Еж, признайтесь, – заговорил Индюк, подмигнув, – ведь вы, конечно, пошутили, когда назвали давеча меня… да… ну, неумной птицей?
– Конечно, пошутил! – уверял Еж. – У меня уж такой характер веселый!..
– Да, да, я в этом был уверен. Слышали, господа? – спрашивал Индюк всех.
– Слышали… Кто же мог в этом сомневаться!
Индюк наклонился к самому уху Ежа и шепнул ему по секрету:
– Так и быть, я вам сообщу ужасную тайну… да… Только условие: никому не рассказывать. Правда, мне немного совестно говорить о самом себе, но что поделаете, если я – самая умная птица! Меня это иногда даже немного стесняет, но шила в мешке не утаишь… Пожалуйста, только никому об этом ни слова!..
Емеля-охотник
I
Далеко-далеко, в северной части Уральских гор, в непроходимой лесной глуши спряталась деревушка Тычки. В ней всего одиннадцать дворов, собственно десять, потому что одиннадцатая избушка стоит совсем отдельно, но у самого леса. Кругом деревни зубчатой стеной поднимается вечнозеленый хвойный лес. Из-за верхушек елей и пихт можно разглядеть несколько гор, которые точно нарочно обошли Тычки со всех сторон громадными синевато-серыми валами. Ближе других стоит к Тычкам горбатая Ручьевая гора, с седой мохнатой вершиной, которая в пасмурную погоду совсем прячется в мутных, серых облаках. С Ручьевой горы сбегает много ключей и ручейков. Один такой ручеек весело катится к Тычкам и зиму и лето всех поит студеной, чистой, как слеза, водой.
Избы в Тычках выстроены без всякого плана, как кто хотел. Две избы стоят над самой речкой, одна – на крутом склоне горы, а остальные разбрелись по берегу, как овцы. В Тычках даже нет улицы, а между избами колесит избитая тропа. Да тычковским мужикам совсем и улицы, пожалуй, не нужно, потому что и ездить по ней не на чем: в Тычках нет ни у кого ни одной телеги. Летом эта деревушка бывает окружена непроходимыми болотами, топями и лесными трущобами, так что в нее едва можно пройти пешком только по узким лесным тропам, да и то не всегда. В ненастье сильно играют горные речки, и часто случается тычковским охотникам дня по три ждать, когда вода спадет с них.
Все тычковские мужики – записные охотники. Летом и зимой они почти не выходят из лесу, благо до него рукой подать. Всякое время года приносит с собой известную добычу: зимой бьют медведей, куниц, волков, лисиц; осенью – белку; весной – диких коз; летом – всякую птицу. Одним словом, круглый год стоит тяжелая и часто опасная работа.
В той избушке, которая стоит у самого леса, живет старый охотник Емеля с маленьким внучком Гришуткой. Избушка Емели совсем вросла в землю и глядит на свет божий всего одним окном; крыша на избушке давно прогнила, от трубы остались только обвалившиеся кирпичи. Ни забора, ни ворот, ни сарая – ничего не было у Емелиной избушки. Только под крыльцом из неотесанных бревен воет по ночам голодный Лыско – одна из самых лучших охотничьих собак в Тычках. Перед каждой охотой Емеля дня три морит несчастного Лыска, чтобы он лучше искал дичь и выслеживал всякого зверя.