Страница 24 из 38
1. Схожие адаптации можно найти в разных культурах в сходной окружающей среде.
2. Ни одна культура не адаптировалась бы полностью к своей среде, если бы среда не оставалась неизменной в течение какого-то времени.
3. Изменения культур в любом месте приводят либо к социальному усложнению, либо к развитию совершенно новых форм культуры.
Стюард использовал эти принципы в качестве основы для изучения культур и их изменений. При этом он определял и выделял отличительные характеристики каждой культуры, ряд черт, которые он назвал ядром культуры. Например, он заметил, что африканский народ сэн, австралийские аборигены и индейцы фуэго организованы в патрилинейные (исходящие от отца) коллективы, формирующие культурный тип. Почему? Потому что схожие адаптации к окружающей среде привели к сходным социальным устройствам. Хотя окружающая среда у каждого из народов сильно отличалась, от пустынь и холода до дождливых равнин, практические требования к маленькой группе людей, на своей территории занимающихся охотой и собирательством, в основе были одинаковыми, несмотря на многие различия в деталях. Стюард использовал свою методику ядра культуры для выделения отличительных черт культуры охотников-собирателей, а также других типов культур.
Стюард изучал взаимоотношения между средой и культурой, которые формировали контекст и, следовательно, причины появления характерных черт культуры. Такие черты, как новый тип дома или форма социального устройства, можно было обнаружить в одной местности, потому что имела место диффузия, но это не объясняло, почему же принималась именно эта черта. Стюард приложил экологию культуры для решения таких вопросов, а также к таким проблемам, как, например, почему приспособление человеческих сообществ к разным средам обитания приводило к различным типам поведения. К диффузии и эволюции он добавил новую теорию: изменяющаяся адаптация к естественной среде. Другими словами, изучение изменения культур включает в себя изучение культур людей, а также изменений условий их обитания.
Экология культуры изучает общую картину того, как человечество адаптируется к окружающей среде и как изменяет ее. Человеческие культуры рассматриваются как открытые системы, потому что их институты могут быть связаны с институтами других культур и с окружающей средой. Окружающая среда, как открытая система, предполагает большую степень вариативности между отдельными современными и археологическими культурами. Любое объяснение культуры должно быть в состоянии трактовать изменения, обнаруживаемые в живых культурах, а не только в тех, которые создаются классификаторами археологических культур. Заметим, что многие факторы влияют на культурные системы, поэтому их упорядочивание может происходить только при понимании системы и тех процессов, в результате которых возникают как сходные, так и различные черты. Многие сложные факторы являются внешними по отношению к культуре и находятся вне зоны внимания археолога.
Имеются очевидные трудности при изучении взаимодействия людей и среды, особенно в случаях, когда условия сохранения накладывают ограничения на артефакты и другие данные, доступные для изучения. Прежде всего, различные культуры адаптируются к средам посредством технологий, поэтому модели технологических подсистем позволяют археологам получать сравнительно полную картину культурной системы как таковой. Каждый ее аспект должен реконструироваться отдельно, для чего необходимо использовать каждое свидетельство, имеющее отношение к данной грани системы. Со временем из таких реконструкций будет получена полная картина данной культурной системы.
Полилинейная эволюция признает, что имеется много эволюционных путей, простых и сложных, различия между которыми возникают в результате конкретных адаптационных решений (Стюард — Steward, 1955). Культурные адаптации являются нетривиальными процессами — они тонко настроены на местные условия и характеризуются долговременным кумулятивным эффектом.
Начиная с 1950-х и до 1960-х годов некоторые археологи утверждали, что археологи должны не просто описывать прошлое, но скорее объяснять, почему происходили определенные процессы. В то время, когда появилась работа Стюарда, американская археология уделяла чрезмерное внимание хронологии и артефактам. Такую работу можно было сравнить с классификацией насекомых или коллекционированием почтовых марок. И тогда, в 1948 году, археолог Уолтер Тэйлор опубликовал свою знаменитую работу «Изучение археологии», содержащую разгромную критику по поводу поглощенности американской археологии описаниями и хронологиями.
В этой фундаментальной работе Тэйлор призывал переместить центр тяжести с хронологических последовательностей и распределений на подробное многоуровневое исследование отдельных памятников и их характеристик, таких как культурные слои, ярусы и очаги. При таком подходе сводились воедино все возможные свидетельства о памятнике — технология, художественные стили, экологические факторы, архитектура и информация об общественной жизни, для того чтобы сконцентрироваться на людях, которые здесь жили, и на изменениях в их культуре. Тэйлор попытался привить в археологии иной взгляд на культуру, который признавал бы ее как неотъемлемую часть антропологии. Он полагал, что эти дисциплины должны работать вместе для выработки общей истины о культуре человека (Клюкхон — Kluckhohn, 1940).
Исследования Стюарда и Тэйлора подвели археологию ХХ века к реперной точке великих перемен в теории этой науки. Они раз и навсегда установили тесную связь между археологией и антропологией. В «Изучении археологии» со всей ясностью было показано, что самой важной целью археологии должна стать выработка адекватных объяснений доисторической эпохи человечества, что является задачей более сложной, чем просто раскопки, сбор и описание. Воззрения Стюарда на полилинейную эволюцию культуры и экологию культуры оказали значительное влияние на археологов, и эти понятия стали принципиальным аспектом новой археологии 1960-х годов, о которой будет рассказано в главе 3.
Заключение
Археология возникла благодаря любознательности и желанию узнать свое прошлое, которое испытывали многие писатели-классики, такие как, например, Гесиод. Он размышлял об истоках человечества и этапах его развития в древности. После эпохи Возрождения подобное любопытство проявлялось в раскопках Геркуланума и Помпей, когда найденные классические римские скульптуры стали украшать владения состоятельных европейцев. Тогда находили и намного более примитивные предметы — каменные инструменты. В них содержался намек на более древнее, доисторическое, прошлое. Но размышлениям о древности препятствовало буквальное понимание Библии.
По мере накопления знаний о биологическом и культурном многообразии человечества в конце XYIII века люди усиленно размышляли о взаимоотношениях между различными группами, о принципе прогресса человечества от простых сообществ к сложным. Открытия в долине реки Сомм во Франции и находки в других местах показали, что кости вымерших животных и орудия из костей, изготовленные человеком, взаимосвязаны между собой, и это доказывало, что человечество существует намного больше чем 6000 лет, о которых говорила официальная история. Но эти открытия находились вне научного контекста, пока не сформировались униформистская геология, палеонтология и теория эволюции.
За биологической эволюцией последовало понимание социальной эволюции. Многие археологи считали, что доисторические культуры располагаются как ступеньки на пути от простого к сложному. Первые антропологи, среди них Эдвард Тэйлор и Льюис Морган, отстаивали простую форму однолинейной культурной эволюции, в соответствии с которой человечество прогрессировало от простой дикости к сложной цивилизации, обладающей письменностью.
Однолинейная культурная эволюция была слишком простой схемой, чтобы удовлетворительно объяснить доисторическую эпоху. Некоторые ученые обратились к диффузии как средству объяснения, другие же дошли до крайностей, предположив, что многие аспекты цивилизации исходят из Египта или других так называемых колыбелей цивилизации. Такие гипердиффузионистские теории, часто основанные на ограниченном археологическом материале, оказались столь же неудовлетворительными, как и однолинейная модель. Под влиянием Франц Боэса и Гордона Чайлда ученые начали описывать артефакты и памятники намного более точно и стали уделять чрезмерное внимание истории культуры и хронологии.