Страница 26 из 133
Гертруда, которая никогда не боялась темноты, пошла по дороге к калитке и остановилась, глядя на желтеющую ленту дороги. А я осталась на маленькой веранде.
Уорнер был удивлен. Он подошел к веранде, уставясь на нее, как будто бы она знала ответ загадки.
— Может быть, он вошел в дом, — предположил Уорнер, — но он не был в состоянии подняться по лестнице. Его нет ни в доме, ни в саду, это точно.
К тому времени все вернулись обратно, нигде не отыскав никаких следов Томаса. Его трубка, ещё теплая, лежала на перилах. А в доме на столе лежала его старая серая шляпа. Это доказывало, что он не мог далеко уйти.
Он и не ушел далеко. Я посмотрела на стол, а потом на дверцу стенного шкафа. Не знаю, почему, но я подошла к нему и повернула ручку. Дверца распахнулась под тяжестью, давившей на нее, и что-то тяжелое выпало из шкафа. Это был Томас. Томас без единой царапины. Но он был мертв.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Уорнер опустился на колени, стараясь расстегнуть воротник рубашки Томаса, но Хэлси взял его за руку.
— Оставь старика в покое. Ему уже не поможешь, он мертв.
Мы стояли, стараясь не смотреть друг другу в глаза, переговариваясь тихими голосами в присутствии покойника и не упоминая о подозрении, о котором думал каждый. Мистер Джеймисон, закончив поверхностный осмотр тела, поднялся с колен и отряхнул брюки.
— Никаких ран нет. Судя по словам Уорнера и по тому, что он спрятался в стенном шкафу, можно предположить, что он до смерти испугался. Страх и слабое сердце — вот причина его смерти.
— Но что же могло его так напугать? — удивилась Гертруда. — Он выглядел вполне нормально сегодня во время обеда. Уорнер, что он сказал, когда вы нашли его на крыльце?
Уорнер был потрясен. Его честное мальчишеское лицо смертельно побледнело.
— То, что я говорил вам, мисс Иннес. Он сидел внизу и читал газету. Я поставил на место машину. Мне хотелось спать. Вернулся в домик и собрался лечь спать. Когда я поднимался по лестнице, Томас положил газету на стол, взял трубку и вышел покурить на крыльцо. Вдруг я услышал, как он закричал.
— Что же он крикнул? — спросил мистер Джеймисон.
— Я не мог разобрать, но голос его звучал странно, удивленно. Я подождал. Думал, он еще что-нибудь скажет, но старик молчал. Я спустился вниз. Он сидел на ступеньках крыльца, глядя прямо перед собой, как если бы увидел что-то среди деревьев по ту сторону дороги. Он бормотал, что видел привидение. Лицо у него было какое-то перекошенное, и я попытался помочь ему вернуться в дом, но он не двигался с места. Тогда я подумал, что мне следует позвать вас.
— А больше он ничего не говорил? — спросила я.
— Он сказал что-то вроде того, что могилы не принимают мертвецов.
Мистер Джеймисон проверил карманы старика, а Гертруда сложила его руки на груди, на белой, всегда такой чистой рубашке. Мистер Джеймйсон взглянул на меня.
— Вы говорили мне, мисс Иннес, что убийство молодого Армстронга — в этом доме только начало, а вовсе не конец. Слово джентльмена, вы были правы!
Осматривая карманы старика, детектив добрался до внутреннего кармашка в черном сюртуке и извлек оттуда маленький плоский ключ с привязанной к нему красной ленточкой и сложенный вчетверо клочок бумаги. Детектив развернул записку. Корявым почерком Томаса там было что-то написано. Мистер Джеймйсон прочел и передал бумагу мне. Чернила были совсем свежие. На записке значился адрес: «Люсьен Уоллес, Элм-стрит, 14, Ричфилд».
Бумажка пошла по рукам, а мы с детективом внимательно смотрели на лица читающих. Все они были в замешательстве.
— Ричфилд! — воскликнула Гертруда. — Элм-стрит — главная улица города, ведь так, Хэлси?
— А Люсьен Уоллес — это ребенок, о котором говорил доктор Стюарт, — заметил Хэлси.
Уорнер инстинктивно потянулся за ключом. То, что он сказал, нас уже не удивило.
— Ключ от английского замка. Вероятно, от двери в восточном крыле большого дома.
Не было никаких причин удивляться, почему у Томаса, старого слуги, был ключ именно от этой двери, хотя вход для прислуги был в западном крыле. Но я не знала раньше о наличии у Томаса этого ключа, и теперь это давало возможность для новых предположений. Однако именно в тот момент навалилось много других дел, и, оставив Уорнера с телом, мы все, удрученные пошли обратно в большой дом. Я и мистер Джеймисон шли вперед, а Гертруда с Хэлси — за нами.
— Думаю, мне следует поставить об этом в известность Армстронгов, — сказала я. — Они, вероятно, знают, где живут родственники Томаса. Все расходы по похоронам я беру на себя, но родственников нужно найти. Как вы думаете, мистер Джеймисон, что его так напугало?
— Трудно сказать. Но думаю, что он спрятался от кого-то в стенном шкафу, и его сердце разорвалось именно от страха. Мне очень жаль, что так получилось. Я всегда полагал, что Томас что-то знает или кого-то подозревает, но не хотел говорить нам об этом. Знаете, сколько денег было в его рваном кошельке? Около сотни долларов! Почти двухмесячная зарплата. А у негров редко бывают деньги, они их тут же тратят. Ну что ж, ему платили за молчание. И то, что он знал, к сожалению, ушло вместе с ним и будет похоронено.
Хэлси предложил осмотреть окрестности, но мистер Джеймисон запретил это делать.
— Вы ничего не найдете. Человек, который был настолько умен, чтобы пробраться в большой дом и проделать дыру в стене, когда я сидел внизу, не будет ходить по кустам с фонарем в руке.
Я считала, что со смертью Томаса события в Солнечном достигли своего апогея. Следующая ночь была довольно спокойной. Хэлси сторожил у подножия винтовой лестницы, все двери были крепко заперты на все засовы.
Один раз в эту ночь я все же проснулась. Мне показалось, что кто-то опять постукивает. Но все было тихо, бессонные ночи доконали меня, и я достигла к тому времени такого состояния, что незначительные события меня уже не беспокоили.
Мы сообщили Армстронгам о смерти Томаса, и в связи с этим у меня состоялась моя первая беседа с доктором Уолкером. Он приехал к нам на следующее утро очень рано. Мы только что позавтракали. Я нашла его прохаживающимся в гостиной и, несмотря на свою предубежденность, должна была признать: Уолкер был видный, довольно импозантный мужчина. Как уже отмечала Гертруда, он был хорошо выбрит, держался прямо, черты лица крупные, челюсть квадратная. Выглядел он даже слишком элегантно для домашнего врача:
— Должен дважды извиниться перед вами за свой ранний визит, мисс Иннес, — сказал он, садясь в кресло. Кресло оказалось низким. Он не ожидал этого, поэтому неудачно плюхнулся в него, что несколько принизило в его глазах собственное достоинство. Пришлось ему собраться с мыслями, прежде чем продолжить свою речь. — Свой профессиональный долг, который превыше всего, я не мог не выполнять, потому что был занят… и… — Тут он перешел на нормальный язык: — Что-то нужно делать с телом…
— Да, — заметила я. — Мне просто хотелось узнать адреса родных дворецкого. Вы могли бы просто позвонить мне, раз уж так заняты.
— Но я хотел встретиться с вами еще и по другому поводу, — ответил он. — Что же касается Томаса, то миссис Армстронг просила, чтобы вы разрешили ей участвовать в расходах по похоронам. Я уже сообщил о его смерти его брату. Он живет в деревне. Полагаю, у него был разрыв сердца. Ведь у Томаса больное сердце.
— Разрыв сердца от испуга, — уточнила я.
— Насколько мне известно, у вас в доме поселилось привидение? И вы нагнали сюда детективов, чтобы освободиться от него? — съехидничал Уолкер.
Не знаю, почему, но мне показалось, что, прикрываясь шутливой иронией, он старается что-то выведать у меня.
— Вас неправильно информировали, — ответила я.
— Как, в доме нет ни привидений, ни детективов? — спросил он, улыбаясь. — Какое разочарование для деревенских жителей.
Мне не понравилось его игривое настроение. Нам здесь было не до шуток.
— Доктор Уолкер! — сказала я резко. — Не вижу ничего смешного в создавшемся положении. С тех пор, как я сюда переехала, одного человека застрелили, другой умер от шока. Дом постоянно кто-то посещает. Слышны посторонние шумы. Если все это смешно, значит, я напрочь лишена чувства юмора.