Винтовая лестница. Стена

Мы молчали. Хэлси на перилах покуривал трубку, не сводя глаз с Луизы, а она смотрела через долину на холмы. Мрачная тень вдруг окутала лицо девушки, и мальчишеское лицо Хэлси тоже погрустнело. Он стал очень похож на своего отца.

Мы засиделись до вечера, и Хэлси становился все печальнее. Около шести он поднялся, пошел в дом, а потом вернулся, чтобы позвать меня к телефону. Из города звонила моя приятельница Анна Уоткомб. Она проболтала минут двадцать, рассказывая мне, как ее дети болели корью и как ее портниха, мадам Суини, испортила ей платье.

Когда я закончила разговор, то увидела, что за моей спиной стоит Лидди со сжатым ртом.

— Лидди, развеселись. У тебя такое кислое лицо, что от него даже молоко может превратиться, в простоквашу. 

Но Лидди теперь редко отвечала на мои шутки. Она еще плотнее сжала губы.

— Он позвонил миссис Уоткомб и попросил ее как можно дольше отвлекать вас по телефону, чтобы самому иметь возможность поговорить с мисс Луизой наедине. Неблагодарность детей хуже, чем укус змей.

— Ты говоришь глупости. Я и так могла бы их оставить, чтобы они поговорили. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы влюблялись с тобой, Лидди. Мы все забыли.

Лидди хмыкнула.

— Нет такого мужчины, который мог бы обвести меня вокруг пальца, — сказала она уверенно. — Никому не сделать из меня дурочку.

— Кому-то это все же удалось, — ответила я.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Мистер Джеймисон, — сказала я, когда после обеда вечером мы остались с ним одни, — вчера на предварительном слушании не было сказано ничего нового, повторялось все, что мы уже знали. Только доктор Стюарт по собственной инициативе поведал кое-что об этой незнакомке под вуалью.

— Предварительное слушанье — простая формальность, мисс Иннес, — пояснил мне детектив. — Его, цель, если преступление не было совершено у всех на виду, получить свидетельские показания от людей, как-то связанных с этим, пока они ничего не забыли. Полиция включается в дело позже. Мы с вами знаем, о каких важных событиях не было сказано ничего. Например, у погибшего не было ключа, однако мисс Гертруда показала, что он возился с замком, а потом сам открыл дверь. А к истории, рассказанной доктором Стюартом, мы должны отнестись очень осторожно. К доктору пришла пациентка, одетая в черное, с лицом, закрытым вуалью. Настоящая таинственная леди! А потом доктор встречает Арнольда Армстронга, отрицательного типа, которого уже нет в живых, и видит, что Арнольд ссорится с этой таинственной леди в черном. Значит, они как-то связаны между собой…

— А почему мистер Бейли не присутствовал на слушанье? Детектив странно посмотрел на меня.

— Его доктор сказал, что он болен и не может встать с постели.

— Болен? Почему же ни Луиза, ни Хэлси не сказали мне об этом?

— В этом деле, мисс Иннес, есть еще много загадочного. Бейли говорит, что он ничего не знал о банкротстве банка и прочитал об этом лишь в понедельник вечером в газетах. А когда узнал, то вернулся и сдался властям. Я этому не верю. Джонс, сторож в банке, рассказывает совершенно другое. Он говорит, что еще в четверг вечером, в восемь тридцать, Бейли вернулся в банк. Джонс впустил его. Он говорит, что Бейли был в ужасном состоянии. Кассир работал до полуночи, затем запер дверь в подвал и ушел. Это было настолько необычно, что сторож думал об этом всю ночь. Что делал Бейли, когда вернулся в свою квартиру? Взял чемодан и решился уехать. Но он слишком долго копался, чего-то ждал. Думаю, хотел проститься с мисс Гертрудой, прежде чем покинуть страну. Поэтому-то и оказался в Гринвуд-клубе. Потом, когда ночью он застрелил молодого Армстронга, ему пришлось выбирать между двумя одинаково неприятными вещами. И он решил сдаться, что сразу привлекло бы на его сторону общественное мнение. Все решили, что он невиновен. Но тот факт, что он собирался бежать, говорил не в его пользу. И он решил: лучше остаться, дабы его не подозревали в убийстве Армстронга. Это очень хитрый ход.

Вечер тянулся и тянулся. Когда я уже собиралась ложиться в постель, ко мне явилась миссис Уотсон и спросила, нет ли у меня мази, показав распухшую руку, от которой к локтю поднимались красные полосы. Она сказала, что ушибла руку той ночью, когда было совершено убийство, и что боль не дает ей спать. Я сочла это очень серьезным и предложила обратиться к доктору Стюарту.

На следующее утро миссис Уотсон уехала в город одиннадцатичасовым поездом, и доктор поместил ее в больницу. У нее оказалось заражение крови. Я хотела навестить ее, но другие события задержали меня. Все же в этот день я позвонила в больницу и попросила, чтобы ее положили в отдельную палату и сделали все возможное, чтобы облегчить ее состояние.

В понедельник вечером в город приехала миссис Армстронг и привезла тело своего мужа. Панихида должна была состояться назавтра. Их дом, находящийся на Креснат-стрйт, был открыт, и во вторник утром Луиза уехала домой. Перед отъездом она попросила меня зайти. По ее опухшим глазам я увидела, что она плакала.

— Не знаю, как вас благодарить, мисс Иннес. Вы поверили мне, не задавали никаких вопросов. Когда-нибудь я расскажу вам все, и вы будете презирать меня. И Хэлси тоже.

Я возражала ей, что, напротив, мы были рады хоть как-то облегчить ее состояние. Но она словно не слушала, что-то ее мучило. Сдержанно попрощавшись с Хэлси, Луиза шепнула мне:

— Мисс Иннес, если они… если кто-то попытается заставить вас освободить этот дом, сделайте это, если сможете. Я боюсь за вас.

Вот и все. Гертруда вызвалась сопровождать Луизу в город. Вернувшись, она сообщила нам, что встреча Луизы с матерью была очень холодной, что в доме был доктор Уолкер, он занимается похоронами.

После отъезда Луизы Хэлси исчез и вернулся в девять часов вечера, грязный и усталый. Что касается Томаса, он ходил грустный и подавленный. Во время обеда детектив внимательно наблюдал за ним. Даже сейчас я не могу точно сказать, что было известно Томасу, кого он подозревал.

В десять часов домочадцы отправились спать. Лидди, которая теперь заняла место миссис Уотсон, осмотрела посудные полотенца и все углы на полках в холодной комнате, где хранились продукты, и пошла себе в спальню. Садовник Алекс тяжело протопал по винтовой лестнице к себе в комнату, а мистер Джеймисон осматривал замки на окнах. Хэлси плюхнулся в кресло в гостиной и расстроено смотрел перед собой, раздумывая о чем-то. Затем он спросил сестру:

— Как выглядит этот доктор Уолкер, Гертруда?

— Высокий, черноволосый, хорошо выбрит. Неплохо выглядит, — ответила ему Гертруда, положив книжку, которую собиралась читать, вернее, делала вид, что собирается. Хэлси ударил ногой по табурету.

— Представляю, какая тоска будет здесь зимой, — заметил он ни с того ни с сего. — Девушка будет похоронена здесь заживо.

Именно в это время кто-то постучал в тяжелую парадную дверь. Хэлси неохотно поднялся с кресла и впустил Уорнера. Он задыхался от быстрого бега.

— Извините, что беспокою вас, но просто не знаю, что мне делать. Это касается Томаса.

— Что такое с Томасом? — спросила я. Мистер Джеймисон тоже вышел в коридор, мы стояли и смотрели на Уорнера.

— Он странно ведет себя. Сидит на крыльце и говорит, что видел привидение. Старик плохо выглядит. Почти не может говорить…

— Он полон предрассудков, — сказала я. — Хэлси, принеси виски, пойдем посмотрим, что с ним.

За виски, однако, никто не пошел. Из этого я сделала вывод, что у каждого в кармане есть по фляжке на чрезвычайный случай. Гертруда набросила на плечи шаль, и мы стали спускаться с холма. Я так часто теперь гуляла здесь по ночам, что прекрасно знала дорогу. Но Томаса на веранде не было, не было его и в доме. Мужчины переглянулись, и Уорнер пошел за фонарем. А вернувшись, заметил:

— Он не мог уйти далеко. Он так дрожал, что не мог стоять, когда я оставил его.

Джеймисон и Хэлси обошли домик садовника, время от времени окликая Томаса. Но он не отзывался. Дворецкого, нигде не было видно. Я заволновалась.