Страница 62 из 122
Одну из наиболее исчерпывающих формулировок национализма дал профессор П.И. Ковалевский (1849—1923), психиатр, основатель первого психиатрического журнала, политический публицист и член Русского собрания и Всероссийского национального союза: «В широком смысле национализм, — писал он, — духовное веяние, течение, направленное в данном народе, имеющее целью и задачею поднятие и совершенствование блага данной нации. Это будет национализм массовый, партийный… Но есть национализм и личный, индивидуальный, присущий природе каждого человека. Личный индивидуальный национализм — проявление уважения, любви и преданности до самопожертвования в настоящем, почтение и преклонение пред прошлым и желание благоденствия, славы и успеха в будущем той нации, тому народу, к которому данный человек принадлежит… Национализм может проявляться двояко: в форме национального чувства и в форме национального сознания. Национальное чувство есть прирожденное свойство человеческого духа, присущее каждому человеку от рождения и состоящее в инстинктивной необъяснимой животной любви к данному народу, к данной местности… Национальное сознание есть выражение определенно выраженного воззрения о любви к родине, ее славе, ее чести, величию и силе»{225}.
Исследуя национальную психологию русского народа, он давал очень точные определения нации, национализма, национального чувства и национального самосознания — понятий столь существенных для общего мировоззрения.
«Нация, — писал он, — большая группа людей, объединенных между собою единством происхождения, — единством исторических судеб и борьбы за существование, — единством физических и душевных качеств, — единством культуры, — единством веры, — единством языка и территории…
Национализм — это проявление уважения, любви и преданности, до самопожертвования, в настоящем, — почтения и преклонения перед прошлым и желание благоденствия, славы, мощи и успеха в будущем — той нации, тому народу, к которому данный человек принадлежит…
Национальное чувство есть прирожденная принадлежность физической и душевной организации. Оно инстинктивно. Оно обязательно. Национальное чувство прирожденно нам так же, как и все другие чувствования: любви к родителям, любви к детям, голода, жажды и т. д.
Национальное самосознание есть акт мышления, в силу которого данная личность признает себя частью целого, идет под защиту и несет себя само на защиту своего родного целого, своей нации»{226}.
Господство русской нации в Российской империи профессор П.И. Ковалевский выводил из права принесенных жертв, права пролитой крови за Отечество. «Наши права на обладание этим государством, — писал он, — есть права крови, вытекающие из крови, пролитой нашими предками, — права имущественные, вытекающие из затрат наших предков, проценты на которые нам приходится платить и поныне, — права исторических судеб родины, обязующие нас хранить целыми и невредимыми завоеванное предками»{227}.
По поводу панславистских идей, широко распространенных и обсуждавшихся в русском обществе 1910-х годов, профессор П.И. Ковалевский писал следующее: «Союз славян мыслим, если Россия станет во главе его, — если русский язык станет общеславянским языком, — если русское дело станет общеславянским делом, — если не только Россия будет для славян, но и славяне для России»{228}.
Одним из крупнейших идеологов русского национализма начала XX столетия был и известный психиатр, профессор императорского Киевского Св. Владимира университета Иван Алексеевич Сикорский (1845-1918 или 1842-1919).
«Народный дух, — писал он, — это величайшее биологическое богатство, созданное веками биологической и исторической жизни, глубокие пружины которой скрыты от современного взора»{229}.
Психологическим оружием этого народного духа являются чувства национальной симпатии и национальной антипатии. «Антипатия, — говорит профессор, — есть оборотная сторона чувства самосохранения; она помогает народам крепче чувствовать себя и крепче держаться за свои духовные особенности, которые нередко могут быть и большими психологическими ценностями, недоступными для других и потому сугубо для обладателя ценными»{230}.
Профессор И.А. Сикорский считал, что «у русских националистов и у представителей национализма других стран есть еще один противник. Противником этим являются те благочестивые люди, которые ежечасно, из глубины своих контор, воссылают мольбы ко Всевышнему, чтобы Он не уменьшил их барышей на международных займах. Эти благочестивые люди, не верящие в силу национальных идей, верят в силу золота… они прилагали все усилия к тому, чтобы силою золота зараз уменьшить духовную мощь и увеличить проценты на свои капиталы»{231}.
И.А. Сикорский одним из первых русских политических писателей затронул темы биологии и расы в национальных отношениях. Он писал: «Выше грубой силы и выше коварной силы денег стоит великая психическая сила и великая биологическая правда, — ими определяется будущность важнейших мировых событий. Народ или раса, которые довольно проницательны в этих душевных тонкостях, могут обеспечить себе дальнейшее верное существование и успехи… Существующее ныне господство великих народов — это не продукт истории и исторических событий, но глубочайшее доисторическое и биологическое явление, служащее выражением эволюции и прогресса жизни. Это великая наследственная почесть природы, оказанная тем, кто много потрудился в деле культуры, духа и тела! Это личное приобретение, а не завоевание! …Арийцы принадлежат к самым талантливым ветвям человечества, отличаются силой и глубиной дарований, широтой и разносторонним развитием способностей, при врожденном идеализме и идеальном направлении жизни»{232}.
Уже тогда, в начале XX столетия, профессор И.А. Сикорский очень тонко указал на опасность духовного разрушения наций, на денационализацию. «Если войны, — говорил он тогда, — действуют механически, посредством разрушения физических организмов у тех, кто состоит носителем биологических ценностей, то денационализация действует, так сказать, химически, разрушая и разъедая самый состав и склад народного духа»{233}.
Имперский национализм и имперский панславизм Александра Александровича Башмакова (1858—1943). А.А. Башмаков принадлежал к породе «русских империалистов» (к сожалению немногочисленной, в отличие от разночинной интеллигенции), вобравшей всю высоту накопленных за многие века естественного отбора русского дворянства идеальных национальных черт и, одновременно, воспитанной на идеях славянофилов, почвенников, охранителей, Каткова, Данилевского, Леонтьева. Он происходил из старинного русского дворянского рода, скорее всего восходящего к одному из потомков Симона Африкановича, родоначальника Вельяминовых, — Даниилу Васильевичу, получившему прозвище Башмак (XVI век). Богатая семья Башмаковых имела большие общественные связи и была известна в России.
Дед А.А. Башмакова был другом А.С. Хомякова, подарившего ему свою книгу «Ермак» с собственноручной надписью от 1832 года. Отец был первым председателем Комитета в пользу восставшей райи в Герцеговине в 1875 году, растратившим свое огромное состояние на помощь славянам и отсылку русских добровольцев на Балканы.
Александр Александрович, будучи студентом, слыл «умеренным демократом», но уже с заметным славянофильским налетом. Незадолго до окончания университетского курса, в 1880 году, он начал печататься. Он опубликовал свой первый опыт в «Journal d'Odessa» на французском языке под названием «О болгарских делах», в дальнейшем определивший во многом его панславистское мировоззрение.