Тайны русской империи

В чем же состоит особенность самодержавной власти?

Одну из ее базовых особенностей подметил юрист Николай Алексеевич Захаров. «С одной стороны, — писал он, — ее можно понимать, как основное свойство нашей верховной объединенной государственной власти, а с другой — как власть непосредственного волеизъявления, установленную в общих своих чертах в Основных Законах и неограниченную в этой сфере применения или вовсе не упоминаемую, но могущую проявить себя в экстраординарную минуту жизни государства»{145}.

Как власть «непосредственного волеизъявления», самодержавие не может быть подвергнуто точному юридическому определению, четкому конституциированию. Мы можем дать лишь описательную характеристику самодержавной власти, которая есть власть «учредительная, умеряющая, последнего решения и внешнего индивидуального олицетворения государственной воли»{146}.

Самобытность верховной власти в России — это, быть может, одна из наиболее ярких областей самобытности русского духа. Самобытность самодержавия прежде всего в том, что оно родилось и росло вместе с рождением и ростом самой русской нации. А значит, оно плоть от плоти русского народа, включает в себя все религиозные, психологические, бытовые и культурные стереотипы русского мышления, психологии, веры и вкусов.

«Царская власть развивалась вместе с Россией, вместе с Россией решала спор между аристократией и демократией, между православием и инославием, вместе с Россией была унижена татарским игом, вместе с Россией была раздроблена уделами, вместе с Россией объединяла страну, достигла национальной независимости, а затем начала покорять и чужеземные царства, вместе с Россией сознала, что Москва — третий Рим, последнее и окончательное всемирное государство. Царская власть — это как бы воплощенная душа нации, отдавшая свои судьбы Божьей воле. Царь заведует настоящим, исходя из прошлого и имея в виду будущее нации»{147}.

Особое значение царя, значение его власти в смысле всемирном, безусловно, определяется тем, что он является не только державным вождем русского народа, но и блюстителем и покровителем всей православной церкви: роль, каковую он получил от своих царственных предков через посредство православных императоров Рима и Византии. Это роль всемирно-историческая. «Вот где тайна той глубокой особенности, — считает Л.А. Тихомиров, — которою Россия отличается среди других народов мира»{148}.

Монархическое устройство общества и государства требует напряженного духовного делания, без которого самодержавная власть государей невозможна, поскольку общими основами существования монархии являются религиозное начало и упорядоченный сложно-сословный социальный строй. Так же как в духовной жизни, от верховной власти требуется сознательное понимание сущности своего принципа. В зависимости от различных влияний этих трех факторов появляются три типа монархии: деспотическая, абсолютистская или самодержавная.

Религиозный элемент в единоличной верховной власти очень важен. «Участие религиозного начала, — пишет Л.А. Тихомиров, — безусловно необходимо для существования монархии как государственной верховной власти. Без религиозного начала единоличная власть, хотя бы и самого гениального человека, может быть только диктатурой, властью безграничной, но не верховной, а управительной, получившей все права лишь в качестве представительства народной власти»{149}.

Чем ближе религия стоит к нравственному учению христианства, тем более правильная форма монархии будет реализовываться. Чем более неясен и далек от христианского идеала нравственный характер божества той или иной религии, тем менее будет различия между властью законной и узурпаторской и тем более будет играть значение мерило успеха, характерное, например, для ислама.

Корни власти государственной лежат в семье и лишь с разрастанием семейных отношений власть главы семьи перерастает во власть государственную. Такой взгляд на власть укоренен в консервативной мысли, через учение православной церкви.

Такой крупный авторитет в каноническом праве, как епископ Никодим (Милаш), говорит об этом следующим образом: «Для направления человеческих законов… к цели, предначертанной Промыслом Божиим, Бог даровал, как первому главе семьи, государственной власти силу, чтобы она рукою, вооруженною мечом правды и справедливости, вела людей во имя Его благим путем»{150}.

В социальном плане человечество, по Л.А. Тихомирову, переживает две стадии развития: патриархальную и гражданскую.

Патриархальный быт представляет собой быт разросшейся семьи и существует до тех пор, пока члены этой семьи могут лично общаться. При большем разрастании быт патриархальный превращается в родовой, где уже нет такой четкой власти патриархального владыки. Именно поэтому родовой строй есть ступень перехода к быту гражданскому, где появляется власть политическая, основанная уже не на семейных и не на родственных отношениях. С переходом в гражданское состояние появляется понятие о верховной власти.

По мнению Л.А. Тихомирова, при разном социальном быте сосуществуют предпосылки к разным принципам власти. Патриархальный быт благоприятен возникновению монархической власти, особенно при необходимости общей самозащиты. При родовом быте в сходной ситуации, скорее всего, возобладает аристократический элемент. В гражданском же обществе — «монархия является тем легче, — утверждает Л.А. Тихомиров, — чем элементы гражданской жизни сложнее и чем сильнее они каждый порознь развиты»{151}.

Переходя к разновидностям монархической власти, Л.А. Тихомиров определяет их три: одну чисто монархическую, или самодержавную, и две представляющие ее извращения — деспотическую и абсолютистскую.

В монархии правильной воля монарха подчинена истинному Богу, а народ видит в монархе Божьего слугу, подчиняясь ему безгранично, до тех пор, пока монарх не перестает сам быть слугою Божьим.

«Бог пребывает, — писал Л.А. Тихомиров, — с народом верующим в Него. Он пребывал с Израилем. Он пребывает с христианской церковью, с совокупностью верующих. Этому Богу, пребывающему в народе, служит монарх. То же, что называется духом народа, в данном случае выражает настроение, требуемое самим Творцом. Так служение Богу совпадает у монарха с единением с народным духом. Этой полной независимостью от народной воли и подчиненностью народной вере, духу и идеалу — характеризуется монархическая власть, и этим она становится способною быть верховною»{152}.

Монархии, основанные на ложных религиозных концепциях, Л.А. Тихомиров называет деспотическими. Деспотической монархии присуща произвольность власти, поскольку представления о содержании и направлении воли божества, представляющего лишь сверхчеловеческую силу, обществу неведомы. В связи с такими представлениями о божестве нет никакого истинно нравственного идеала, — потому деспот действует произвольно, исходя из самого себя. Произвольность или деспотичность власти происходит или из личного обожествления монарха, или из божества, в котором нет нравственного содержания, а признается только сила, которой народ может лишь бояться.

Кроме деспотического искажения монархический принцип знает еще один тип искажения, называемый абсолютизмом. Абсолютизм олицетворяет власть, ничем не созданную и не зависящую ни от кого, кроме себя самой. По сути дела, абсолютизм власти свойственен только демократии. Абсолютизм, как и демократия, самодостаточен и исходит из самого себя; выше самого себя он не знает силы, поэтому нравственный идеал этой власти низок. Абсолютизм, в сущности, похож на диктатуру, так как соединяя в себе все власти, не представляет верховной. Все им соединенные власти суть народные, а поскольку абсолютизм не представляет власть Божествунную, не следует религиозной идее, а самодостаточен, то он не имеет верховной власти над народом. Скорее всего, абсолютного монарха можно назвать наследным диктатором или вечным народным депутатом. Делегация народом власти одному лицу в какой-либо сложный для государства момент еще не создает этой единоличной власти верховенства. Народ всегда может потребовать от своего делегата то, что он ему доверил. Поэтому абсолютистские монархии рождаются из демократии, как се делегация, и к ней же ведут, как случилось в европейской монархии.