Разведка продолжает поиск

— Да вот… — партизан кивнул в сторону дороги. — Змагаемся, братки.

Еще не рассеялся дым от разорвавшегося неподалеку снаряда, как из-за густого придорожного кустарника выполз танк, хищно повел длинным стволом орудия и тут же выстрелил. В тот же миг гулко ударили два ПТР из окопов, находившихся неподалеку друг от друга. Веер искр сыпанул по броне, но танк, как ни в чем не бывало, снова наводил орудие. На этот раз снаряд поднял столб земли далеко позади партизанской позиции. Затем застрекотали два пулемета.

Наши «пэтээровцы» были опытными: стреляли, когда вел огонь противник, — это чтобы не обнаружить себя. Поэтому вражеский танк, так и не определив точно позиций бронебойщиков, бил вслепую. Но и мощные пули противотанкового ружья никак не могли поразить его толстую лобовую броню, только высекали каскады искр. Вскоре танк, не разворачиваясь, задним ходом отполз за кусты.

Тотчас же противник начал минометный обстрел. Мины сыпались густо, но тоже вслепую: огненно-рыжие снопы вставали то справа, то слева, то перед позицией, то далеко позади. Наконец одна случайно угодила совсем рядом, разведчиков, лежавших в запасных мелких окопах, облепило грязью, мокрым песком и глиной. К счастью, осколками никого не задело.

Вдруг по дороге из Корсаково показался еще один танк. С ходу он стал обстреливать то деревню, то партизанскую оборону на горе, то место, где сейчас рвались мины.

Как много случайностей на войне — и счастливых, и трагических! Случилось ужасное: снаряд угодил прямо в соседний окоп, откуда вели огонь из противотанкового ружья незнакомые нам бронебойщики. Двое из истребительной группы и мы с Поповым бросились туда. Оба бронебойщика лежали, растерзанные осколками, ПТР искорежено.

Танки — их теперь было два — снова двинулись вперед. Опять запрыгали маленькие искристые молнии по толстой броне, а машины все ближе и ближе. Они рванулись на бронебойщиков Василия и Дмитрия Хахилей и подмяли их под себя.

Тогда командир взвода Харитон Савкун поднял остальных своих партизан и они бросились с гранатами под танки. Но тут же полоснули пулеметы….

Когда рассеялся дым, вскрики радости раздались на партизанской позиции: у обочины дороги застыл один танк, а второй торопливо откатывался за кусты. Но и смельчаки погибли.

Нам надо было прорваться к штабу. Истребители подсказали, как это лучше сделать: пробираться по лощине, а они в это время откроют огонь по взлобку, который захватила вражеская пехота.

Проскочили благополучно. Во время прорыва не бездействовали и наши автоматы, и два ручных пулемета. Нашли Константина Васильевича Стрелкова. Он, боевой командир, даже обиделся, когда Попов начал еще раз растолковывать, что его отряд во что бы то ни стало должен удержать позиции, пока левее их обороны не пройдут в тыл все отряды бригады и многочисленный обоз с населением.

— Да мы что — сами не понимаем? В бирюльки здесь играем? Вот взгляните…

Действительно, вражеская пехота, казалось, намертво залегла на подступах к высокой горе, на которой пылали хаты Газберка. Даже невооруженным глазом было видно, как офицер в фуражке с высокой тульей метался у залегшей цепи, поднимая солдат, но те не слушались. И время от времени пистолет в его руке вздрагивал — он стрелял в своих…

Володя Иванов тут же клацнул затвором «дегтяря».

— Отставить! — рука Стрелкова властно легла на ствол пулемета. — Офицера не трогать.

Наконец вражеская цепь поднялась и бросилась вперед, раздалась автоматная трескотня.

Наша оборона молчала, а серо-зеленая цепь в полный рост бежала по склону вверх. Тот самый офицер в фуражке с высокой тульей был чуть впереди и теперь стрелял уже в нашу сторону.

— Ого-онь! — подал команду Стрелков, и длинная траншея, опоясывавшая гору, отозвалась дружным залпом.

Били короткими прицельными очередями и наши разведчики, деловито постукивали пулеметы Володи Иванова и Саши Захарова.

Одним из первых упал офицер и больше уже не поднимал солдат в атаку. Большинство из них остались лежать на склоне горы. Некоторые, как заведенные, все еще карабкались вверх, но падали под градом пуль. Затем оставшиеся в живых начали отползать.

— А вы говорите: в бирюльки играем, — отозвался Стрелков, когда немногие из атаковавших скрылись в кустарнике, который опоясывал основание горы.

О бирюльках мы, конечно, не говорили.

Прежде чем отойти от Газберка, мы отбили еще две атаки. Стрелков все время беспокоился о группе истребителей, поставленной у дороги из Апанасковичей. Мы сообщили ему, что приказ комбрига до ребят доведен, но на наших глазах погиб один из расчетов ПТР. Однако истребители держатся, а гранатометчики глушат попытки вражеских махин прорвать оборону отряда слева. Но когда с той стороны вдруг появились два танка с бронемашиной и двинулись вдоль линии обороны, поливая огнем из пулеметов ее защитников, стало ясно, что группа истребителей подавлена. Навеки останутся в архиве строки из политдонесения в БШПД Антона Владимировича Сипко: «Из деревни Сорочино на Газберок противник бросил три танка, из деревни Славени — пять танков. Отряд имени М. И. Кутузова, находящийся в этой деревне, завязал бой и этим дал возможность остальным пяти отрядам выйти из окружения с боями. В этом бою отряд имени М. И. Кутузова потерял 13 убитыми и 3 человека было ранено». Героизм проявили партизаны Василий Хахиль, Иван Чернышев, Дмитрий Хахиль, Иван Хахиль, Сергей Крыжаков, Харитон Савкун. Некоторые были раздавлены гусеницами танков, а Н. С. Короткий, В. В. Козик в упор расстреляны из танков.

Силы отряда Константина Васильевича Стрелкова были на исходе. Не было гранат, чтобы подорвать танки, которые утюжили траншею и двигались вдоль линии обороны, кончались и патроны. Надо было отходить. Отправляя нас в отряд имени М. И. Кутузова, комбриг сказал, куда отойти — на Крошино, Станулево.

Бригаду, измотанную боями во время выхода из окружения, мы нашли на новой линии обороны: Бураки — Загорцы — Липовцы — Логовые — Козлы. Отряд К. В. Стрелкова встал на отведенные ему позиции.

Противник наседал. Командование бригады сориентировало командиров отрядов и взводов держать постоянную связь между собой. В усложнившейся обстановке это было очень важно. Взаимовыручка в бою, своевременная помощь силой и оружием, хорошо налаженная связь между отрядами и отдельными группами партизан имели решающее значение. Это хорошо понимали не только командиры, но и рядовые бойцы-партизаны. Связь же, как правило, осуществлялась только через разведку, так как партизаны не имели ни телефонов, ни радиостанций. Подвергая себя смертельной опасности, преодолевая вражеские засады, под обстрелом снайперов, под артиллерийским и минометным огнем разведчикам приходилось скакать на лошадях, пробираться пешью, а то и ползти, чтобы проникнуть в соседние отряды и взводы и передать распоряжение командования. А когда требовалось, они оказывали и огневую помощь.

Помню, в полдень 30 апреля, когда занимали промежуточную линию обороны от наседавшего врага у деревни Станулево, мы услышали ожесточенный бой в тылу противника — в стороне деревень Загорцы и Липовки. К нам прорывался отряд или большая группа. Командир отряда Фидусов подозвал Ивана Попова и что-то сказал ему. Смотрю, бежит наш Иван Митрофанович прямо к нам.

— Собирай всех! — крикнул мне. — Нужно немедленно узнать, кто ведет бой, и помочь.

Разведчики сразу же собрались в траншее. Попов поставил задачу пробиться к партизанам, ведущим бой во вражеском тылу, помочь им огнем и вывести на линию нашей обороны.

Мы двинулись в путь. Деревня Черниченки, расположенная впереди, была занята гитлеровцами. Отсюда они вели бой с нашим отрядом. Поэтому решили взять левее, по заболоченному кустарнику, и в промежутке между Липовками и Загорцами пробиться к ведущим бой. В том, что там партизаны, не сомневались. Мы слышали команды, различали говорок «дегтяря», «голоса» наших автоматов и винтовок.

Не впервые разведчикам прорываться к окруженным товарищам. Вот и сейчас решили с ходу напасть с тыла на противника, соединиться со своими и, если удастся, не мешкая, чтобы фашисты не успели опомниться, вырваться из окружения.