Разведка продолжает поиск

Огонь четырех ручных пулеметов, двух десятков автоматов да еще гранаты, которые мы тут же пустили в ход, на несколько минут ошеломили эсэсовцев, следовавших на Уллу. Передние автомашины загорелись и создали пробку на шоссе. Выпрыгнувшие из кузовов солдаты заняли оборону на противоположной стороне дороги. В небо взвились ракеты — сигнал, взывающий о помощи. И она к ним пришла — из нашего тыла, из гарнизонов, возле которых мы только что побывали. В создавшейся обстановке нам следовало немедленно отходить, иначе гитлеровцы отрежут путь к реке.

Вскоре началась сильная перестрелка в стороне Слудоши, Шаши и далее по Западной Двине. Мы догадывались: это разведки других отрядов нашей бригады ведут активный поиск. Значит, по всему правобережью стоят уже опорные пункты противника. А если они есть, значит, блокада!

При отходе по тому пути, которым следовали в разведку, нас несколько раз обстреляли. К счастью, все обошлось благополучно, и на рассвете мы прибыли в отряд.

Поиск привел к единственному выводу: и на этот раз гитлеровцы намерены начинать блокаду партизанской зоны со стороны Западной Двины, поэтому поставили свои форпосты на всем протяжении обороны нашей и бригады имени В. И. Чапаева. Конечно же, мы предполагали и второй вариант начала блокировки — со стороны Уллы. Но такое маловероятно: фашистам запомнились январские бои с бригадой И. Р. Шлапакова в Красном, когда им оттуда пришлось ретироваться.

Такие же данные были получены и от разведок других отрядов. Вот почему командование бригады приказало всем отрядам срочно подготовить оборону на левом берегу реки. Здесь укрепления строили еще осенью, и некоторые из них завалило снегом, другие полуобрушились. Возводить укрепления помогало и население. И сейчас оно не осталось в стороне. Сообща мы приводили в порядок траншеи, ходы сообщения, дзоты.

С улльского аэродрома тотчас же поднялись «рамы» и закружили в небе — вели разведку. Надо сказать, что в последнее время они все чаще давали о себе знать. Но то были разведывательные вылеты, а теперь «рамы» кружились над нашей обороной, часто спускались довольно низко и обстреливали нас из пулеметов, сбрасывали мелкие бомбы. И все же за одни сутки была приведена в порядок линия обороны нашей бригады. Командование принимало ее довольно придирчиво, особое внимание обращало на маскировку, выгодное расположение той или иной точки обороны.

Стрелковые подразделения тут же заняли дзоты, траншеи, а смена разместилась в блиндажах и землянках, расположенных неподалеку. Своим делом занялась и разведка. Но как только мы переправились на противоположный берег, тотчас же были встречены таким плотным огнем, что еле унесли ноги.

Требовалось во что бы то ни стало узнать вражеские силы, сконцентрированные против нашего участка обороны, поэтому Иван Попов снова отправил меня с четырьмя разведчиками. Сделали порядочный круг: пошли в сторону Полоцка, а затем перебрались через Западную Двину возле деревни Туровля. Зашли в ближайший тыл гитлеровцев, лишь когда придвинулись к тем местам, где накануне вели поиск всей разведкой отряда. Ни к одной из деревень не смогли подойти близко: везде стояли заставы, пикеты. Они тут же освещали небо ракетами, открывали бешеную стрельбу. Там, где два дня назад не было войск, теперь тупорылые машины и хорошо экипированные солдаты запрудили сельские улицы. Всю ночь в тылу врага то в одном месте, то в другом темнота разрывалась ракетами, прошивалась пунктирами трассирующих пуль, иногда глухо ухали гранаты. Это на противника нарывались группы разведок других отрядов. Еле живыми вырвались мы на левый берег, доложили командованию о результатах поиска.

День 14 марта на нашей обороне прошел относительно спокойно. Правда, время от времени немецкая артиллерия вела пристрельный огонь. Самолеты противника изредка появлялись в небе и, куда приходилось, сбрасывали бомбы. Несколько раз с правого берега небольшие подразделения открывали по нас минометно-пулеметный огонь. Было ясно, что враг провоцирует нас, чтобы раскрыть нашу оборону, установить силы на этом участке. Мы, однако, молчали, тщательно маскируясь. Правда, под грохот такого огня наши снайперы, отыскав гитлеровских командиров, разили их меткими выстрелами.

На рассвете 15 марта 1944 года над Западной Двиной загремела артиллерийская канонада. Каратели начали наступление через реку на бригаду имени В. И. Ленина и правый фланг бригады имени В. И. Чапаева, нашего соседа.

После массированной артподготовки и сильного минометного огня при поддержке танков они повели наступление на участке обороны отряда имени М. И. Кутузова — со стороны деревень Черчицы, Слудоша, Убоино. Несколько раз в день фашисты по льду штурмовали партизанскую оборону, пытаясь перейти реку и захватить плацдарм на левом ее берегу, но, встретив сильный огонь защитников, тут же откатывались, неся большие потери. Под вечер противник при поддержке танков и авиации предпринял сильнейшую атаку. Ему удалось потеснить отряд имени М. И. Кутузова и углубиться в нашу оборону возле деревни Усвица. Но как только стемнело, командование бригады подбросило на этот участок свежие силы. Они-то и вышибли вклинившихся было на правый берег карателей — восстановили партизанскую оборону.

Десять дней наша бригада держала оборону на левом берегу Западной Двины, отражала яростные атаки противника, превосходившего нас и в живой силе, и в вооружении. Не дрогнули партизаны, хотя и несли большие потери. Отступили, тоже понеся немалые потери, регулярные войска гитлеровцев.

В эти дни разведка нашего отряда имени М. В. Фрунзе круглосуточно находилась под Уллой. Задача одна: если каратели попытаются ударить бригаде в тыл, мы должны своевременно обнаружить признаки такого намерения врага и предупредить свое командование.

Вражеская разведка тоже не дремала, стремилась проникнуть в партизанский тыл и прощупать оборону. Стать заслоном на ее пути — такова была наша вторая задача. Несколько раз гитлеровцы пытались прорваться сюда, но мы вовремя обнаруживали их, завязывали ожесточенную перестрелку, и каратели убирались восвояси.

Здесь я хочу рассказать о некоторых особенностях партизанской разведки. Когда сталкиваются разведки, туго приходится и одной стороне, и другой. Тут имеет большое значение фактор внезапности. Кто раньше заметит врага и первым откроет уничтожающий огонь и тем самым ошеломит противника, тот и завладеет инициативой. Как говорится, зевать нельзя ни секунды. Прозеваешь — погибнешь. Таков непреложный закон в разведке.

Второй закон: коль овладел инициативой и твой внезапный огонь привел в смятение и растерянность врага — не давай ему опомниться. Промедлишь секунду — противник тут же воспользуется этим, придет в себя и окажет сопротивление, при этом непременно жди от него разных сюрпризов. В разведке, говорят, попадает коса на камень: как с одной стороны, так и с другой сталкиваются опытные, смелые и находчиво-смекалистые люди, идущие на самопожертвование.

Вот давайте взглянем, так сказать, теоретически на случай, происшедший со мной и Михаилом Михайловым под Стаями. В той ситуации по логике вещей инициативой должна была овладеть немецкая разведка: знала, что в нашем тылу действует одна, что мы не ожидали ее — раздумывали, кто оказался перед нами, даже я подавал сигнал. Она же, опешив, потеряла эту минуту — первой не открыла огонь, хотя без столкновения в такой ситуации не обойтись. Обосновавшись на горке, солдаты противника не расползлись, не рассредоточились, и автомат Михайлова постоянно прижимал их огнем и, как позже узнали, ранил одного. Более того, теряя драгоценные секунды, вражеские лазутчики решили взять «языка», то есть меня. Гитлеровцы понадеялись, вероятно, что я серьезно ранен, что у меня вот-вот кончатся или уже кончились патроны… Забыли об одном: у каждого из нас, как и у них самих, был еще пистолет или револьвер, имелись и гранаты. И эта промашка стоила жизни двоим гитлеровским разведчикам, хотя их группа была больше по численности.