Тяжелые деньги

— Значит что, инструкция подвела? — хмыкнул Каппа.

— Дурак. Какая инструкция?

— По Ярусу. Перестань обзываться!

— Вряд ли получится. Уже пробовал. Это профессиональное. Ты, Каппа, не представляешь, как меня достали все эти чайники. Вчерашний еще цветочки. Так... — Таллео снял фонарь с шеи и выставил в темноту. — Нам сюда. И вот что. Чуть что-то услышишь, чуть что-то просто почудится — сразу столбом и свистишь.

— А что может почудиться, например?

— Что-то. Сразу, понял? И не дергайся, расшибешь голову, блин.

Каппа кивнул, вглядываясь в темноту.

— Слушай, а почему здесь так низко?

— А подумать? Когда умные люди строили Замок, они рассчитывали не на мальчиков, а на воду из речки. Хотя видишь, мальчики сюда помещаются тоже. Поэтому здесь на сливах Огненный душ. Вперед.

Таллео вернул фонарь на шею, подхватил мешок и двинулся в темноту. Вскоре впереди замаячило размазанное пятно света. Прошагав локтей сто, мальчики подошли к новому перекрестку, где Таллео свернул влево, и они очутились в коридоре, который освещался узкими квадратными шахтами в потолке.

— Вот про что я тебе говорил, — Таллео завернул фонарь. — Каждые восемь локтей по шахте. Смотри!

Мальчики подошли под шахту и посмотрели наверх. Наверху в толще камня скрывался клочок сочно-синего неба.

— Вижу, вон эти решетки!

— Да. Когда необычный разлив, вода собирается здесь и уходит через ты знаешь куда.

— Только я что-то не помню ни одного такого разлива.

— Тебе сколько лет? А Замку? Река у нас уже давно превратилась в болото. А раньше по ней даже корабли плавали. В смысле ходили, так правильно говорить.

— Корабли? Это что, правда?

— Повторяю еще раз, Каппа, я честный. Это правда. Во-вторых, зачем мне тебя обманывать с этими кораблями? Вперед.

Они двинулись по коридору. Пятна прозрачного света мерно уплывали назад. Таллео постоянно поглядывал на тревожно мерцающий жезл. Наконец Таллео остановился, хмыкнул и покачал головой.

— Ярче! Вот это мне уже вообще не нравится.

— Ярче? Я что-то не вижу.

— Ты еще и слепой, блин. Ярче минимум на двенадцатую.

— Вижу! — Каппа схватил Таллео за руку, в которой светился жезл. — И правда — ярче!

— Вообще уже просто, — Таллео снова покачал головой. — Вот это мне уже вообще не нравится, вообще. Пошли, осторожно крайне.

Они дошли до перекрестка, и здесь случилось что-то совсем непонятное. Когда Таллео собрался выйти на перекресток, стержень вспыхнул и засиял таким светом, что стены озарились сполохами как от яркого факела. Таллео выступил из тоннеля, и едва успел прыгнуть обратно. Справа, из боковой арки, вылетел сгусток черного мрака и унесся в поперечный тоннель. Дохнуло резким, ледяным холодом.

— Та-а-ак!.. — Таллео в ужасе перевел дух. — Та-а-ак. Вот это да. Вот этого еще не хватало.

Жезл погас и светился теперь едва видно.

— Ужас какой! — прошептал Каппа и снова схватил Таллео за руку. — Что это такое, слушай? Это ведь ужас какой-то!

— Не то слово, — задумался Таллео. — Оказывается, они бывают. Все-таки не всё врут в книжках. Значит, они бывают, все-таки.

— Кто бывает?! Что это такое?!

— Вот смотри, — Таллео опустил мешок и перевел дух. — Когда ты отравишь какую-нибудь свою кислоту, ты куда ее потом выливаешь?

— В помойную яму, а что? Куда еще выливать отходы?

— Вот. Кто еще пользуется этой помойной ямой?

— У нас там рядом скорняк, с другой стороны. На нашей улице еще ювелир... Такой, кстати, дурак, ты не представляешь... А справа еще аптекарь. А что?

— Аптекарь! — возликовал Таллео. — Могу представить, какой только дряни там нет, у вас в этой помойной яме.

— Ну да, — усмехнулся Каппа. — Нюхать не советую.

— Так вот и я о чем. Представь, что может там вскиснуть от всех этих помоев. Что может там завестись! Скорняк, два ювелира... Один дурак, тем более... И еще аптекарь!

— Я кажется, понимаю... Но откуда...

— Вот эта штука, — поежился Таллео, — которая меня чуть не грохнула, называется Мокрое место. В некоторых старых книгах. Понимаешь, в Волшебстве-то ведь тоже есть свои помои.

— Интересное дело! Как это так?

— Нелегко объяснить... Вот, например, взять твою кислоту. Огненный душ просто так к призраку не прилепится. Будет как бы срываться с крючка, каждый раз, когда капнет. Призрак в том месте, где будет висеть Огненный душ, нужно... Блин, как бы сказать, протравить, что ли? Лучше в голову ничего не приходит, но ты...

— Я понял, ну?

— Так еще и с таким расчетом, что в этом месте будет накопительный контур. Будет накапливаться напряжение, я тебе говорил зачем. Так вот для этого нужно, например, заклинание слов в девятьсот. А ты знаешь: все, что мы произносим, не исчезает. Никогда, никуда. Озвучил — оживил. Так вот, не все же такие красавцы, как я. Не у всех же получаются такие точные и чистые заклинания. Такие короткие, а работают лучше длинных в сто раз, кстати. Представь, сколько за тысячу лет в Замке всякого налепили? Сколько всякой ерунды понаписали и прочитали, когда те же ловушки ставили. За всю тысячу лет тут только Кальдо был с головой, и Менерма. Вот у кого, кстати, поучиться писать заклинания. Вот башка была, а не мастер... Ну, еще первых три Мастера, я так понял, но про них нигде ничего нет. Давно уже очень, а мастера были что надо... Ладно.

— И что же нам делать? Оно ведь перемещается! И почему оно перемещается? Что это за мусор такой, который летает?

— Может быть, у вас на помойке по ночам тоже что-то летает. Откуда ты знаешь? Ты ведь, надеюсь, не сидишь по ночам на помойке?

— Нет, зачем?

— Откуда я знаю. В старых книгах, между прочим, и пишут, что Мокрое место везде, где есть Волшебство. Пока оно ниже критической плотности, не страшно. Но если оно образуется, в смысле вот так, конец всему живому в неопределенном радиусе. Страшно подумать что будет, если оно отсюда вдруг вылетит!

— А что будет, если оно вылетит? — Каппа круглыми глазами оглядывал полумрак.

— Страшно подумать что будет, я же тебе говорю.

— Слушай, а что же нам делать тогда? Как же нам быть, если оно за нами теперь охотится?

— Оно ни за кем не охотится. Вот ты ему нужен.

— А ты?

— А что я?

— Ну ты же волшебник?

— Каппа, хватит бесить! — рассвирепел Таллео. — Какая разница твоей кислоте, кто в нее сунет палец? Оно ни за кем не охотится. Не хватало еще, чтобы мусор за кем-то охотился. Думай, что говоришь. Оно мусор, оно ничего не соображает.

— Так оно нас хлопнет в любую секунду!

— Разумеется. А нам нужно пройти этот Ярус, а потом еще на выходе снять Ржавую губку. А там придется возиться. Вот будет обидно, если там оно нас и хлопнет.

— А что делать? Я так понимаю, эта штука смертельная! От нее просто так не избавиться? Может быть, от нее можно как-нибудь убежать? Или отгородиться?

— Вот я об этом и думаю, — Таллео потер переносицу. — Ты прав, главная беда в том, что оно специально ни за кем не охотится. Оно, я так понимаю, носится здесь как в голову только взбредет. Или куда там.

— То есть, — Каппа оглядел перспективу тоннеля, — нам остается только вперед, изо всех сил начеку?

— Да.

— А как далеко ты его можешь определить? — Каппа кивнул на серебряный жезл, который потух уже почти полностью.

— Ты видел? — сказал Таллео озадаченно. — Оно выскочило как чертик из табакерки. Сначала вроде бы ничего, ничего, ничего. Оно не подчиняется обычным правилам. И определяется только когда уже здесь.

— И что тогда делать? Если мы будем в тоннеле, нам крышка! Я понял, перекрестки тут дело нечастое. Не успеем — и все! Слушай... А если оно тут не одно?! — Каппа в ужасе огляделся в тоннели.

— Тогда ты со мной не расплатишься. Если живы останемся. Два Мокрых места, которые вообще не поймешь, что такое... Это, Каппа, пиши пропало. Может быть, двинем... Ха, никуда мы отсюда не двинем, только вперед. Так что видишь, как распорядилась судьба. Или Мокрое место, или принцесса... Как я ненавижу всех этих чайников, Великая Сила! Почему у всех такие тараканы в башке?