Очаровательные дамы

Госпожа Тоба удивленно подняла брови:

— Вот как? А почему же вы тогда так сказали?

Опустив голову, Акико объяснила:

— Мы разузнали, что ваши дети ходят в школу Кинрио, и решили, что если мы представимся членами исполнительного комитета РУА, вы не откажетесь принять нас. Мы надеемся, что вы будете настолько добры, что простите нас.

— Ну, должна признаться, что это для меня несколько неожиданно, — сказала госпожа Тоба. Затем, покачав головой и с подозрением глядя на них, спросила:

— А какова все-таки истинная причина вашего прихода? Если вы хотите получить какое-то вспомоществование, я готова выслушать вас и, может быть, даже помочь вам чем-нибудь.

Изысканная речь Акико, простая, но элегантная одежда и культурные манеры дам, не вызывали никакого опасения у госпожи Тоба. Нерешительно Акико сказала:

— Мне трудно об этом говорить, но дело в том, что мы — грабители.

Госпожа Тоба откинулась в кресле:

— Что вы сказали? Что это за шутка?

— Это не шутка. Это — правда.

По сигналу Акико госпожа Саката и госпожа Ватанабе бросились к госпоже Тоба и заломили ей руки за спину, в то время как госпожа Урабе и госпожа Усуи вытащили из своих хозяйственных сумок белые пеньковые веревки. Подойдя к перепуганной хозяйке, госпожа Урабе сказала:

— Пожалуйста, не сердитесь на нас. Мы должны связать вас, чтобы вы не могли двигать руками и ногами. Мы будем очень осторожны, чтобы не причинить вам боли. Простите нас за это.

Все еще неспособная поверить в то, что происходит, госпожа Тоба, задыхаясь, пролепетала:

— Но вы же дамы! Вы — дамы! Вы, конечно, шутите… Конечно… Вы такие очаровательные дамы…

— Поймите, мы это делаем всерьез. Пожалуйста, не обижайтесь, — повторяла госпожа Усуи, связывая ее запястья. — Поверьте, я делаю это без всякого удовольствия, надеюсь, вы понимаете?

Госпожа Урабе связывала ее ноги вместе, а госпожа Саката и госпожа Ватанабе привязывали ее самое — госпожа Тоба была одета в костюм от Жана Пату — к креслу.

— Пожалуйста, дамы, идите сюда. — Оставив госпожу Саката с ее помощницами в гостиной, Акико повела трех дам за собой. Им нужно было связать служанку, которая, несомненно, должна была быть на кухне, приготовляя чай для визитеров. Они прошли на цыпочках по коридору, где с обеих сторон были двери. Справа была библиотека, слева — спальня. Кухня оказалась в дальнем конце коридора. Девушка, приготовлявшая чай, вздрогнула, почувствовав присутствие посторонних на кухне, и резко обернулась.

— Что вам здесь нужно? — спросила она подозрительно.

Акико подумала, что она не только неопытна, но и плохо воспитана. Если она начнет сопротивляться, будет довольно трудно сладить с ней.

Улыбаясь, Акико подошла к ней и сказала:

— Боюсь, что из-за нашего посещения у тебя много хлопот. Извини нас и разреши помочь тебе.

— Спасибо, не надо, я сама управлюсь, — сказала девушка, ставя чайник с кипятком на стол. Воспользовавшись этой возможностью, Акико и две другие дамы схватили ее и усадили на стул, а госпожа Суруга, которая уже держала наготове веревку, связала ей руки.

— Что вы делаете? — закричала девушка и стала изо всех сил брыкаться ногами. — Что за чертовщина? Отпустите меня! Пустите, черт вас забери!

Привязывая девушку к стулу, госпожа Суруга сказала сердито:

— Фу, какой у нее пронзительный голос! Ну-ну, перестань кричать. Замолчи. Тебе это все равно не поможет, а юбка задирается до неприличия.

Не слушая увещеваний, девушка продолжала пинаться и извиваться, пытаясь освободиться:

— Воровки! Развяжите меня… Развяжите…

Акико сказала:

— Пожалуйста, сиди спокойно, как приличная девушка.

Но девушка продолжала кричать во весь голос.

Вздохнув, госпожа Катаока сказала:

— Ты плохо ведешь себя. Поверь мне, тебе же будет лучше, если ты замолчишь.

А госпожа Исе добавила:

— Да, это правда. Но я боюсь, что у нас не остается другого выбора.

Они вместе сделали петлю из куска веревки и набросили ее на шею девушке. Та ахнула и расширившимися глазами стала смотреть по сторонам. Чувствуя приближение чего-то страшного, она пыталась освободиться от пут и умоляла охрипшим голосом:

— Пожалуйста, не надо! Не убивайте меня! Не убивайте!

— Это очень быстро, — сказала госпожа Суруга сочувственным тоном, придерживая ее ноги. — Потерпи немного.

— Я не хочу умирать, — завизжала девушка, широко открыв рот, так что стали видны гнилые зубы. — Я боюсь!

Акико посмотрела на нее и криво ухмыльнулась. Госпожа Катаока, принадлежавшая к крупной буддистской организации, сказала:

— Здесь нет ничего страшного, моя дорогая. Просто ты отправишься к кроткой богине милосердия.

— Но я такая молодая! — продолжала рыдать девушка. Ее заплаканное, искаженное ужасом лицо было таким неприятным, что Акико, которая стала увещевать ее, была вынуждена отвернуться:

— Успокойся, пожалуйста. Сейчас ты умрешь. Почему бы тебе не выказать больше достоинства и женской благопристойности?

— Но я хочу жить!..

— Она все никак не может успокоиться, — сказала Акико, подавая знак госпоже Катаока и госпоже Исе. — Пожалуйста, дамы!

Они потянули за концы веревки изо всех сил. Из-за прилива крови лицо девушки раздулось, как черно-красный шар, глаза вылезли из орбит, а спина выгнулась. Дамы продолжали тянуть. Наконец, голова служанки свалилась набок. Дамы немедленно стали осматривать кухню. Вынув пакет из холодильника, госпожа Катаока воскликнула:

— О, госпожа Камеи, я хотела бы, чтобы вы взглянули на это мясо. Оно просто великолепное. Вырезка высшего сорта.

Все дамы осмотрели говядину.

— Здесь, по крайней мере, килограмм.

— Да, и могу поклясться, что ее цена не меньше двенадцати тысяч.

— Но если мы разделим это на восьмерых, то получится по маленькому кусочку.

— К тому же, оно — замерзшее и его нужно разморозить, прежде чем делить.

— Я вот что скажу: мне мяса не надо, я лучше возьму немного креветок, — сказала госпожа Исе, вытаскивая пакет из морозильного отделения.

— О, какие великолепные толстые креветки.

— Наверное, я тоже возьму себе креветок.

— А я бы с удовольствием взяла себе говядины, — сказала Акико. — Думаю, лучше позвать остальных дам. — Она прошла в гостиную:

— Я побуду здесь одна, а вы идите на кухню — там делят говядину и креветок.

— Вы сказали — говядину?

— Чудесно!

Все четверо заторопились на кухню.

Взглянув серьезно на Акико, госпожа Тоба спросила:

— Почему вы занимаетесь этим? Я никак не могу понять этого.

Акико вздохнула:

— Может быть, это прозвучит грубо, но даже если бы я и объяснила вам все, сомневаюсь, что вы смогли бы понять это. У вас такая обеспеченная жизнь. Я вам искренне завидую.

— А у вас была какая-нибудь особая причина выбрать именно мой дом? — озадаченно спросила госпожа Тоба.

— Нет. Нам просто стало известно, что ваш муж — известный хирург и возглавляет клинику; что ваши дети ходят в школу Кинрио; и что до двух часов дня, кроме вас и служанки, в доме никого нет. Мы обсудили это между собой и решили нанести вам визит — если вы согласитесь впустить нас. У нас не было дурных намерений… Вернее будет сказать, что мы ничего против вас не имеем. — Акико подошла ближе и посмотрела в красивое лицо госпожи Тоба. Она почувствовала запах дорогих французских духов. — Кстати, — сказала она, — нам нужны деньги. Не будете ли вы так любезны сказать, где вы их храните? Нам нужна только наличность.

— Они… они в верхнем ящике туалетного столика в моей спальне. Еще что-то может быть в черной сумочке «Гермес», но…

— Большое спасибо, — поклонилась Акико. — Не сочтите за лесть, но вы очень добрая женщина. Мы ничего не возьмем, только наличные деньги и немного продуктов.

На кухне семь дам были заняты тем, что открывали буфеты и кладовки, доставая оттуда различные консервы и овощи.

— Боже мой, только посмотрите на это богатство!