Планета под следствием

— Благодарю тебя, брат мой.

Мэттью рассказал Торкелю не без насмешливой улыбки о том, что поют о Сатоке жители Прохода Мак-Ги.

— Нас постоянно уверяли в том, что шаначи всеми почитаемы, а их взгляды отражают воззрения их сообществ. Однако в Проходе Мак-Ги это не так.

— Понимаю. Это опровержение того, что нам рассказывали о всей системе в целом. Да, доктор Лузон, на слушании нам определенно будут нужны свидетельства людей из Прохода Мак-Ги. А находящийся здесь брат Вопиющий представит свою уникальную точку зрения, расходящуюся с общей “линией партии” Килкула.

— Именно так я и полагал. Несмотря на то что брат Вопиющий также заблуждается, полагая, что эта планета разумна, его точка зрения состоит в том, что планета вовсе не желает людям добра, не дружественна им, на деле это чудовище. Великий Зверь. Он полагает, что колонисты были привезены сюда Компанией в наказание за грехи и проступки, совершенные где-то еще, и что в один прекрасный день, если они будут послушны и станут следовать его учению. Компания избавит их от этой кары.

— Воистину именно так и говорил я, братия, — заметил Пастырь Вопиющий. — Я делаю дело Компании на этой отверженной планете, брат Мэттью, дабы я и семья моя были избавлены от власти Зверя и снова заслужили милость Компании. А теперь, если вы простите меня, я хотел бы пообщаться с планетой здесь.

Торкель и Мэттью были рады его отсутствию по нескольким причинам: во-первых, воздух стал чище, во-вторых, они сумели без помех обсудить планы, возникшие у них после всего, что они узнали. Торкель внимательно слушал Лузона, когда тот говорил об исследованиях местных обычаев, которые он проводил на различных планетах, и о том, как он корректировал неверные концепции и социальное поведение. Однако их диалог был прерван, когда в комнату влетел ошеломленный и побитый Пастырь Вопиющий, а за ним с метлой в руках следовала хозяйка дома.

— При всем моем уважении, джентльмены, прошу вас: уберите этого маньяка от моей малышки и держите его подальше, иначе я ему кое-что оторву! — заявила женщина и вышла прочь.

— Сядьте на солнце, брат Вопиющий, — предложил Мэттью, указывая на поломанную скамью у внешней стены дома — с подветренной стороны.

Все это время Торкель ожидал, что Саток все-таки объявится и отведет их к богатым рудным залежам, как и обещал. Однако прошло несколько часов, а о Сатоке не было ни слуху ни духу. Наконец раздался гул вертолетных винтов, и все четверо мужчин поднялись со своих мест.

К деревне подлетали два вертолета. Торкель решил, что в одном из них должна быть бригада рабочих, а в другом — оборудование, необходимое для того, чтобы расчистить заросли. Однако когда пассажиры начали высадку, он с удивлением и растущим раздражением увидел, что никакой пользы от новоприбывших не будет. В форме были только Грин и О'Ши. Остальными оказались Мармион со своим окружением, а также Джордж и Иван из группы Лузона. Последней вышла Клодах Сенунгатук, которой О'Ши осторожно и любезно помог покинуть вертолет.

— О'Ши, вы получите выговор за неисполнение приказа, — заявил Торкель.

— О, прошу вас, не наказывайте милого мальчика, капитан Фиске, — прощебетала Мармион, взмахнув шарфом модной расцветки и обворожительно улыбаясь. — Это все моя вина. Капитан Грин прилетел с южного континента с Яной Мэддок, доктором Шонгили и двумя милыми молодыми людьми; с ними была еще и маленькая девочка, которая, по словам доктора Шонгили, является его второй племянницей...

— Козий Навоз! — объявил Пастырь Вопиющий. — Она моя. Она будет моей женой.

— О, разумеется, нет, — светло улыбнувшись ему, проговорила Мармион. — Девочке нет еще даже двенадцати лет. Но, как бы то ни было, нам всем требовалась прекрасная еда, которую готовит Клодах, а потом мы сидели и слушали рассказ Яны и Шона об их необыкновенных, фантастических приключениях... О, но ведь вы и так все знаете, Мэттью, верно? Вы были их свидетелем...

Лузон чуть склонил голову и бросил на Мармион тяжелый взгляд из-под полуприкрытых век.

— Джонни Грин услышал сообщение капитана О'Ши о здешних сорняках, а потом Клодах сказала, что от рабочих тут будет немного толку, и они даже могут подвергнуться опасности.., но она знает способ, который обязательно сработает. — Мармион сделала паузу, словно бы ожидая одобрения слушателей, глядя на них огромными невинными глазами. — Et voilaf Мы прилетели, чтобы предложить вам помощь.

Прежде чем кто-либо успел хоть что-то сказать, она добавила с очаровательной непосредственностью:

— А ваши молодые друзья, Мэттью, уже просто не могли без вас жить, так что я только помогла вам, в некотором роде воссоединиться. Верно, мальчики?

Мускулистые помощники Лузона кивнули с довольно-таки несчастными, по мнению Торкеля, лицами.

Пока собравшиеся размышляли, что им сказать Мармион, Клодах Сенунгатук зашагала прочь от поселка.

— Что, черт побери, вы делаете? — требовательно спросил Торкель.

— Собираюсь проложить дорогу к пещере, — просто ответила Клодах и, не останавливаясь, пошла дальше.

Она успела сделать еще пять шагов, прежде чем Торкель очнулся от изумления и сказал ей, что она не сумеет пробиться сквозь эту колючую живую изгородь, и снова поинтересовался, почему не были доставлены материалы, о которых он говорил. Клодах не удостоила его ответом. Остальные отправились за ней, а за ними потянулась половина жителей поселения, которым, судя по всему, их экспедиция казалась чудесным развлечением.

На краю зарослей по грудь высотой и еще более густых, чем помнилось Торкелю, Клодах остановилась, наклонилась и осторожно тронула серединку одного листа.

— Ну, и что вы делаете? Вежливо их просите? — поинтересовался Торкель.

— Смотрю на эту белую краску. Удивляюсь, зачем кому-то понадобилось красить кусты? Это единственное средство, — с этими словами Клодах вытащила большую фляжку с прозрачной зеленоватой жидкостью, аккуратно откупорила ее и вставила в горлышко головку самодельного распылителя. После она слегка встряхнула бутылку и начала разбрызгивать жидкость перед собой и по бокам.

Ветви и побеги отпрянули словно обожженные;

Клодах продвигалась вперед, за ней шли Мармион и Салли Пойнт-Джефферсон, которой хватило рассудительности надеть тяжелые ботинки.

— Скорее, мальчики, — позвала Мармион, обернувшись. — Не знаю, сколько продержится эффект. Клодах в этом отношении весьма таинственна.

Остальные с живостью последовали приглашению Мармион. Следуя за крупной женщиной, Торкель чувствовал себя круглым идиотом — а Клодах все разбрызгивала странный состав: так в древних церквях кропили верующих святой водой.

Когда они достигли стены зелени, скрывавшей вход в пещеру, Клодах расширила путь; побеги раздвинулись, как занавес, и взорам Торкеля предстала большая пещера.

— Лучше зажечь свет, — посоветовала Клодах, хотя сама собственному совету не последовала, бесстрашно ступив в зеленоватый полумрак. Мармион следовала за ней.

— Ох! — воскликнула Мармион. — Что здесь произошло?

— Кто-то пытался убить это место, — ответила Клодах. — Но Сурс нанес ответный удар, — она указала на сплетение корней и ветвей, свисавшее с потолка.

Клодах все шла и шла вперед, пока не остановилась над чем-то, что более всего напоминало зеленый холм.

— А! Вот, капитан, — сказала она и обрызгала холмик. Расступившиеся побеги обнажили тело человека, которое оплетали до того. — Это не тот человек, которого вы искали?

Выпученные глаза, вывалившийся язык и синюшное лицо не помешали Торкелю понять, что перед ними действительно бывший шаначи. А багровые следы на его шее без слов объяснили причину его смерти.

— Он говорил, что у него есть верный способ добычи руды, — проговорил Торкель. — Это имело какое-то отношение к петрасилу.

Фабер отколупнул кусок белого вещества с потолка, еще не успевшего зарасти:

— Это действительно петрасил, но вот тут, в трещинах...

Он провел пальцами по трещине в потолке и осветил пальцы лучом фонаря, внимательно изучая то вещество, которым были покрыты съежившиеся корни растений.