Страница 152 из 164
Двойник Клоули исчез вместе с другими фигурами в черных мундирах.
Шилдинг, видимо, первым переборол шок: он повернулся к Конджерли и Темпельмару.
Теперь они уже не казались больше роботами, уверенными в своей победе. Но они не выглядели и завоевателями в ловушке. Их лица заметно изменились, и по отдельным характерным признакам Шилдинг понял, что время маскарадов миновало: в этот зал вернулись настоящие Конджерли и Темпельмар.
Файрмур истерически захохотал.
Шилдинг опустился на стул.
В Мире-2 на том месте, где только что стояло гигантское здание Опалового Креста, теперь зияла глубокая пропасть, из которой поднимались клубы черного дыма. Вся армия вторжения со всем ее оружием и техническими средствами исчезла в этой дымящейся пропасти. Картина — видение ада.
На одной стороне пропасти вырисовывался раздробленный остов трансвременной машины. Отдельные металлические части и крепления создавали беспорядок опустошения. Воздух все еще раздирали пронзительные звуки, и над пропастью завывал ураганный ветер.
Черный ворон кружил над извергающимся вулканом; на фоне этой картины бежал Клоули. Даже при виде полного опустошения и под действием шока трансвременной машины его не оставляла мысль, как другой Клоули пытался убить его. Своим поведением он вынес сам себе смертный приговор и сделал возможным мгновенный обмен.
Теперь он навеки связан с Миром-2 и вынужден жить в теле Клоули-2. Но ему теперь открылось и сознание Клоули-2, поскольку его дух не мог долго препятствовать этому. Тем самым он стал почти равноправным жителем того мира. Он понял, где находится, знал, что ему теперь делать, и у него не оставалось времени для сожаления.
В относительно короткий срок Клоули достиг высокого здания и нашел вход в Зал Слуг Народа.
Одиннадцать старцев выглядели неуверенными в себе, какими-то надломленными личностями. Они все еще находились под впечатлением сообщений об абсолютном поражении.
Узкие губы председателя дрожали.
— Я всегда предупреждал вас, Клоули, что ваши необдуманные действия когда-нибудь приведут к вашему концу. Вы почти полностью ответственны за такое неожиданное поражение. В общем, вполне возможно, что вы в результате своего безответственного поведения дали повод арестованному Торну предупредить другой мир о предстоящем вторжении. Мы пришли к решению стереть вас. — Он остановился и после паузы, помедлив, продолжил: — Прежде чем исполнится приговор, мы хотим все же дать вам возможность сказать что-нибудь в свою защиту.
Клоули едва сдержал улыбку. Он знал подобные сцены, которые, вернее всего, брали истоки еще из мифов. Непосредственно перед «сумерками богов» боги пытались все свои неудачи свалить на Локи и, запугав его, надеются таким образом заставить его найти выход из дилеммы.
Это блеф Слуг Народа. Разыгрывая из себя судей, они на самом деле лихорадочно искали руку помощи.
Клоули видел, что находится здесь в своем мире — это был мир приключений, мир, о котором он давно мечтал. Этот мир полностью соответствовал его характеру. В таком мире он мог играть тайную роль предателя, он мог внешне поддерживать дело Слуг Народа и одновременно сводить на нет все будущие их планы вторжения. В данном мире он мог крепко держать в руках нить судьбы.
В уголках его рта опять заиграла необъяснимая улыбка, и он шагнул вперед, чтобы ответить на обвинение Слуги Народа.
Торн находился в космической тьме, он каждое мгновение ждал, что его тройная личность снова будет разделена. Он понимал: настоящие владельцы Генератора Вероятностей дали ему передышку, чтобы он вышел на лучшее решение стоящей перед ним проблемы.
И он уже нашел это решение!
С этих пор три Торна через некоторое время должны обмениваться телами, тогда каждый из них поймет и изопьет до дна и счастье, и несчастье соответствующего мира. Предвидится странное существование: неделя свободы и привольной жизни в Мире-1, неделя в деспотии и ненависти Мира-2 и, наконец, неделя в суровом, неумолимом Мире-3.
При этом, конечно, не происходило все гладко: как отдельные личности эти три Торна, конечно, хотели бы уклониться от такой судьбы, но каждый из троих вспоминал соответствующие мгновения и находил необходимые силы для выполнения приговора.
Да, странная судьба, подумал Торн снова, почувствовав, как его тройная личность медленно разделяется.
Но действительно ли его судьба уж слишком отличается от судьбы обычной человеческой жизни?
Неделя в небе, неделя в аду и неделя в мире духов…
В семи различных мирах совершенно разного уровня развития озирались вокруг семь темных фигур, пораженные и подавленные, рассматривали они последствия своих творений.
Печаль палача
Рассказ
Сидя на своем скромном, с темной обивкой троне в низком, хаотично выстроенном замке в Стране Теней, Смерть покачал своей белесой головой, слегка помассировав свои опаловые виски и чуть поджав губы, напоминающие цветом виноградные гроздья, усыпанные седым налетом. Его хрупкая фигура была одета в кованую кольчугу, подпоясанную черным поясом и украшенную серебряными черепами, до черноты потускневшими от времени. С пояса свисал обнаженный меч, непревзойденный по отделке.
Смерть был сравнительно маленькой смертью, всего лишь Смертью мира Невоны, но у него хватало своих проблем. Двести горящих и мерцающих жизней, которые предстоит погасить в двадцать ударов сердца. И хотя сердце Смерти билось глубоко под землей, словно огромный гулкий колокол, и каждый удар казался малюсенькой вечностью, но ведь всему приходит конец. Теперь осталось всего девятнадцать, и Властелин Неминуемого, который рангом куда выше Смерти, должен быть удовлетворен.
Посудите сами, несмотря на то что мысли Смерти пронизаны холодом и вечным спокойствием, в них все-таки чувствовалось некоторое брожение — сто шестьдесят душ крестьян и всякого сброда, двадцать кочевников, десять воинов, двое нищих, шлюха, торгаш, священник, аристократ, ремесленник, король и два героя. Вот что следовало из его книги.
В три удара он отобрал сто девяносто шесть из двухсот и наложил на них проклятие. Где-то почти невидимые создания — ядовитые, наделенные живой плотью и отсиживающиеся до сих пор в темных и громоздких сгустках крови, — внезапно начинали размножаться и превращаться в бесчисленные орды, беспрепятственно проникающие в вены и блокирующие животворные каналы, куда впадали изъеденные долгой эрозией артерии. Где-то скользкая вездесущая слизь заведомо просачивалась под ступню скалолаза, гадюка знала, как извернуться и куда ужалить, а паук — где схорониться.
Благодаря своему четкому коду Смерть только один раз чуть было не ошибся на короле. На какой-то миг один из самых глубоких и темных уголков его сознания дрогнул, прикидывая судьбу сегодняшнего правителя Ланкмара, главного города-государства Невоны Этот правитель был добрым и мягкотелым ученым, по-настоящему любившим только своих семнадцать кошек. Правда, не желал он зла и остальным животным Невоны. Правитель совершал проступки, непонятные для Смерти, — миловал преступников, мирил воюющих братьев и враждующие семьи, посылал баржи и обозы зерна в голодающие районы, спасал маленьких умирающих зверушек, кормил голубей, поощрял развитие медицины и всяческих искусств, был прост в обращении и, как свежая фонтанная струя в жаркий день, распространял вокруг себя атмосферу милого и мудрого спокойствия, удерживающего мечи в ножнах, брови — прямые, а зубы — не сжатые. А теперь, в этот великий миг, подготовленный благодаря Смерти, тонкие запястья великодушного монарха исцарапаны в невинной игре со своим любимым котом; когти животного поздней ночью завистливый племянник царственной особы смазал быстро улетучивающимся ядом редкой тропической змеи.