Страница 41 из 46
Удивительно ли, что вскоре во флотской газете «Страж Балтики» появилась статья, чернящая Александра Ивановича. Причем приводились многочисленные архивные документы, вернее, выдержки из них. К сожалению, авторы этой акции допустили бесчисленное множество передержек, искажений, даже фальсификаций. Все материалы были тенденциозно подобраны и поданы читателю с лицемерными причитаниями: мол, как жаль, что приходится, но…
Не ограничиваясь этим, некоторые должностные лица Политуправления Балтфлота решили убедить и ветеранов флота (на предпраздничном собрании в честь Дня ВМФ) в том, что «Маринеско не тот человек, за которого следует бороться, да и не он это, мол, атаковал „Густлоф“, да и не столько потопил, сколько пишется…»
В «подтверждение» сказанного в очередном номере «Стража Балтики» появился новый материал (того же автора), где приводились цифры и факты, присланные из Центрального военного архива ГДР, специально запрошенного по этому поводу Политуправлением ДКБФ (!?). Завидное рвение ради сомнительного мероприятия — доказать нежелательность факта морской военной славы Родины! Интересно, что немецкие авторы ответа составили его в довольно уклончивой, предположительной форме. А вот авторы статьи — я не оговорился, так как фактически статья писалась не только и не столько журналистом В Вербицким, но и определенными представителями ведомства, — так вот авторы статьи упрямо старались поставить в вину герою даже весьма сомнительные, недоказуемые вещи, которые деликатно обходили немецкие авторы ответа.
Казалось бы, кому, как не военно-морскому ведомству, Политуправлению и редакции флотской газеты бороться за славу своего флота, за честь своих героев? Ан нет! Созывается в Таллинне при флотском музее «круглый стол» для обсуждения того, мол, «как в газете пропагандируется флотская слава». Выслушиваются горячие, заинтересованные выступления ветеранов о недостатках в пропаганде подвига, о недопустимости публикации материалов, подобных материалу Вербицкого, ветераны получают заверения представителей Политуправления, что такого не будет, а спустя неделю в газете выходит материал, по содержанию… совершенно противоречащий высказанному ветеранам.
Такое надругательство над истиной и здравым смыслом не могло быть далее терпимым. Тысячи писем и телеграмм хлынули в ЦК КПСС, Верховный Совет СССР, газеты «Правда», «Известия», «Красная звезда». Многие люди, слишком прямодушные, надеявшиеся на существующее положение о том, что орган, опубликовавший порочащие сведения, опубликует и опровергающие материалы, прислали письма и в «Страж Балтики». Только все эти письма осели в редакции: ответственный работник Политуправления ДКБФ заявил на заседании Президиума совета ветеранов ВМФ в Калининграде, что никаких материалов в поддержку А. И. Маринеско «Страж Балтики» публиковать не будет!
Парадоксально, что политработники флота тут же в обязательном порядке принялись разъяснять личному составу и оправдывать опубликованные во флотской газете пасквили на героя.
Не менее парадоксально и то, что в защиту доброго имени, чести героя, смысла и содержания его подвига в том краю, где подвиг был свершен, встала не местная военная, флотская газета, а рыбацкая — «Маяк». У нее, у ее авторов нашлись аргументы, камня на камне не оставившие от абсолютного большинства сомнений, предположений и прямых негативных утверждений, высказанных «Стражем Балтики»…
Не хочется более раскрывать всю эту некрасивую акцию по развенчиванию героя, по очернению собственной военной славы. Только одно добавление к этому: разительным контрастом по сравнению с этой акцией выглядят свидетельства добросовестных немецких историков, нашедших в себе смелость и мудрость не только правдиво изложить подвиг нашего героя, но и уважительно отнестись к нему как к командиру и человеку. В этом отношении особенно показательны материалы Мартина Пфитцманна в журнале Немецкого союза военных моряков «Марине» (1975. № 3—10). Нам бы занять у этих авторов объективности, умения переступить через личные амбиции и обиды!
Логическое развитие событий, разыгравшихся вокруг имени Александра Ивановича Маринеско, привело к созданию общественных «комитетов Маринеско» в Калининграде, Ленинграде, Одессе и других городах страны, поставивших своей целью добиться присвоения А. И. Маринеско звания Героя Советского Союза (посмертно), справедливой оценки заслуг экипажа «С-13». В связи с этим повсеместно развернулся сбор подписей под обращением в Верховный Совет СССР, были поданы представления в Верховный Совет СССР, посланы письма М. С. Горбачеву, министру обороны СССР и другим официальным лицам.
Однако не буду продолжать рассказ о том, как развивались далее события. Главным для меня и читателей сейчас является не это. Главное — разобраться в истоках подобных очернительных акций. В предыдущих главах я уже упоминал как-то заинтересованность определенных людей в определенных результатах. Прилагая рассуждения эти к конкретно сложившейся обстановке вокруг памятника экипажу «С-13», отбросим пока причину возникновения того самого вопроса «почему?», прозвучавшего в устах адмирала П. Н. Медведева. То ли это был мимолетный вопрос, так сказать, познавательный? То ли это был вопрос по существу факта: почему, мол, дважды упомянута фамилия — ошибка или так предусматривалось? То ли вопрос был категоричный: почему, мол, вообще появилась здесь эта фамилия? Ведь о нем у нас, наверху, давно уже есть определенное мнение, а вы!..
А то, что «определенное» мнение о Маринеско давно сложилось кое у кого — секрета уже не составляет. Впервые с этим мнением столкнулся Александр Иванович еще в 1937 году, когда решался вопрос о его назначении помощником командира большого по тем временам подводного корабля — минного заградителя «Л-1». Бдительные товарищи вдруг обратили внимание на фамилию подводника. «А каково его происхождение, а не является ли носитель такой фамилии еще и носителем чего-то „этакого“?» — задались они вопросом. Ведь в то время многое, очень многое вдруг бросалось в глаза бдительным стражам социализма и «безупречным» носителям социалистической нравственности. Результат такого внимания — отстранение Александра Ивановича от должности, увольнение с военного флота. Правда, ненадолго. Разобрались, уточнили, отменили решение.
Но фамилия, попавшая однажды под заинтересованный взгляд определенного ведомства, в списках и памяти сохраняется надолго. Время было такое своеобразное: везде врагов искали. И творилось такое как в армии, так и на флоте. В том числе и на Краснознаменном Балтийском, и в соединении балтийских подводников…
Видимо, недаром, когда А. И. Маринеско, молодой еще офицер-подводник, был назначен командиром «малютки», возникло письмо-донос в политотдел от «добровольного помощника» матроса Алексея С., в котором командир обвинялся в целом ряде прегрешений. Да и потом, когда в годы Великой Отечественной войны стал он командиром «эски», не обошли Александра Ивановича повышенным вниманием. Тем более если в бригаде или дивизионе лодок случалось какое-либо нарушение. Конечно, в немалой степени такой вот предопределенности «внимания» способствовал характер Маринеско. Уж слишком был он прям и непокладист, уж слишком защищал свое человеческое достоинство! В этом свете показательны привлечения Александра Ивановича к партийной ответственности в июле и августе 1943 года.
В начале мая командование флотом послало в море три подводные лодки — сначала «Щ-303» под командованием И. В. Травкина, затем «Щ-406» во главе с Е. Я. Осиповым и «Щ-408» под командованием П. С. Кузьмина, чтобы разведать, найти хотя бы щелочку в плотных минных заграждениях и противолодочных сетях фашистов, перекрывших путь нашим лодкам в открытое море. Однако прошло время возвращения лодок, а от них — ни слова. Зато в радиопередачах Берлина — сплошной поток сообщений об уничтоженных советских подлодках. Вывод один — погибли! Три командира, вместе с которыми прошли через два года войны, вместе делили опасность! Легко понять боевых друзей, в том числе и А. И. Маринеско, решивших почтить память павших. Это было 29 мая. Кара же за «пьянку» (так было квалифицировано) почему-то настигла одного Александра Ивановича, к тому же только через полтора месяца (!) после случившегося, да и уровень-то кары оказался не так уж высок: замечание парткомиссии при политотделе бригады лодок!