Страница 40 из 46
Так было и на этот раз. Чам колдовал и верил в свое колдовство, но он слышал, как рухнуло дерево, и видел убегающего от урагана медведя… Опыт подсказал охотнику, что это верная добыча: зверь будет яростно вырываться, ослабеет, и скоро его можно будет взять без всякого труда. Поэтому Чам и говорил так уверенно, что после дождя и бури у них будет вдоволь мяса, но умалчивал, откуда он это знает.
Между тем Даг продолжал свой рассказ:
— Перестав смеяться, Чам размахнулся и всадил медведю в бок острое копье. Медведь страшно заревел и стал передними лапами царапать землю, стараясь ухватиться за копье зубами. Но дотянуться не мог. И Чам смеялся над его бессилием и танцевал от радости перед его мордой, и я танцевал вместе с ним.
— Редко удается так легко взять медведя, — заметил кто-то.
Подошел Ред, вождь племени, и Даг замолчал. Но Ред велел продолжать.
— Рассказывать осталось немного. Чам хотел убить медведя дубиной. Но ударить его удалось только один раз: медведь дотянулся лапой и вырвал дубину из рук Чама. Тогда Чам стал добивать медведя стрелами. Скоро зверь перестал рычать и рваться, голова его упала на землю. Но Чам не верил, что медведь мертв, и мы стали бросать в него камни.
— Хорошо, что Чам был так осторожен, — вставил Ред. — Даже едва живой медведь может натворить немало плохого. У многих мужчин остались рубцы от его лап и зубов. Рассказывай дальше, Даг.
— Когда мы увидели, что медведь мертв, то отрезали переднюю лапу и вернулись в пещеру. Развели огонь, Чам содрал с лапы шкуру, разрезал мясо на куски, и мы стали жарить их на длинных ветках.
— Должно быть, ты жарил недолго! — заметил Риан.
— Голодный никогда не жарит долго, — согласился Даг.
Вокруг засмеялись.
— Мы тоже голодны, кончай скорее свою историю, Даг! — закричал Зур.
— Остается уже совсем немного. Мы закрыли медведя ветками и камнями, чтобы он не достался лисицам, волкам и гиенам, а потом вернулись с другими мужчинами и потащили тушу в пещеру. В тот вечер горел большой огонь и было много вкусного жареного мяса. И еще я получил от Чама мозговую кость и кусок медвежьего мозга…
Мужчины закивали головами — такое лакомство! И ведь в того, кто съест мозг, перейдут сила и ум медведя…
— Это конец моего рассказа, — сказал Даг, обращаясь к Зуру и Урду. — Теперь ничто не мешает вам наполнить ваши пустые животы.
И вот уже все сидят, тесно сгрудившись, вокруг огня и жарят полоски оленьего мяса. Его запах привлекает женщин и детей. Они подходят к костру и получают свою долю.
Зур, сидящий рядом со старым Дагом, уже кончил есть и спросил его, когда тот прожевал свой кусок:
— Зубы медведя Чам оставил тогда себе?
— Да, он сделал в них дырки и повесил на шею ожерелье. А когти с одной лапы он отдал мне. Из них и из волчьих зубов я тоже сделал ожерелье, которое ношу до сих пор.
Один за другим мужчины и женщины отходили от костра и укладывались спать. И скоро у огня остались только старые, опытные охотники и вождь Ред.
— Я хочу спросить, следите ли вы за тем, что делают сейчас медведи, — начал он.
— Мы ходим за ними, Ред. Они уже разжирели и начинают искать место, где бы спрятаться на зиму. Скоро можно будет охотиться на них, — ответил Урд.
Остальные согласно закивали.
— Значит, нам пора готовиться, — сказал вождь. Он повернулся к колдуну: — Мужчины собираются на медведя. Надо, чтобы охота была удачной. Ты можешь это сделать?
— Могу, — ответил колдун. — У меня все готово. Пусть те, кто пойдет на медведя, завтра соберутся здесь, у огня, со своими копьями и луками.
— Будет так, как ты говоришь, Map.
Мужчины еще немного посидели у огня и разошлись. Только старый Даг остался стеречь огонь.
На следующий вечер охотники ждали Мара у костра. Колдун подошел к огню и велел бросить в него большие смолистые ветки. Когда пламя занялось, он сказал:
— Я пойду вперед с Гином. Остальные пойдут с вождем Редом.
Map вынул из костра горящую ветвь и ушел к себе в нишу. Вернулся он с мешком из шкуры, который передал Гину, и позвал его за собой.
Вскоре все остальные тоже тронулись в путь во главе с вождем.
Ручей, вдоль которого они идут, течет по ущелью. Мужчины бредут по пояс в холодной воде, факелами освещая себе путь. Отблески огня пляшут по неровным каменным стенам.
Вскоре люди выходят на сухое место. Теперь они в пещере. С потолка свисают белые каменные сосульки, на стенах нарисованы бизоны с копьями в боках. Охотники не останавливаясь шагают дальше: сегодня бизоны их не интересуют. Не смотрят они и на изображения диких лошадей. Но вот и конец пути — небольшая низкая пещера. Посередине — грубо вылепленное из глины туловище медведя без головы. Горят два вставленных в щели факела. Это факелы Гина и колдуна Мара. Люди смотрят. Гин надевает на глиняную тушу настоящую медвежью шкуру и насаживает на сук голову настоящего медведя — сук торчит из глины как раз там, где должна быть голова.
Охотники, вставив факелы в расщелины, усаживаются лицом к медведю. На них обращена разинутая пасть с крупными белыми зубами.
Вдруг из темноты появляется колдун. Он в медвежьей шкуре, сзади — лошадиный хвост, на голове — оленьи рога и маска. В вырезах блестят глаза, а вокруг — пестрый рисунок. Снизу у маски нечто вроде бороды.
…Из темноты раздается слабый грохот, и колдун начинает медленно танцевать. Грохот усиливается, и танец становится исступленным. Колдун изгибается, воздевая руки.
Танец захватывает и охотников. Они сидят со скрещенными ногами, но туловища их начинают раскачиваться. Сначала медленно и плавно, потом все быстрее. Map продолжает танец. Гин гремит камнями в надутом пузыре дикой свиньи. Когда замирает последний звук, раздается хриплый голос колдуна:
— Я сотворю могучее колдовство! Силу я взял у бизона, у волка — хитрость, у лошади — быстрый бег, у рыси — осторожность. И каждому из вас достанется от моего колдовства!
Под грохот камней в пузыре колдун прыгает от одного охотника к другому, наклоняется над каждым, дует каждому в лицо. Потом он снова бросается в сторону. Снова звучит его голос:
— Теперь медведь знает, что придут охотники, которых он должен бояться. Он побежит от вас, потому что вы сильнее, хитрее и осторожнее, но ему не уйти, потому что вы быстрее!
Map снова начинает танец. Теперь его лицо обращено к фигуре медведя. Он обходит ее, пританцовывая, потом подпрыгивает. После каждого прыжка колдун приседает, руки его высоко взлетают, он хлопает в ладоши. Бурный танец, сопровождаемый отрывистыми дикими криками, продолжается.
Внезапно колдун останавливается перед медвежьей головой, протягивает к ней руки и с угрозой восклицает:
— Я обратил против тебя и тех мест, где ты ищешь свою добычу, могучее колдовство. Тебе не одолеть его ни силой, ни хитростью. Оно затуманит твои глаза, испортит твой нюх, ослабит твои ноги. Ты не уйдешь от охотников, которые ищут тебя. Ты не спрячешься от смерти, которая живет на остриях их стрел и копий!
Снова возгласы, шум и грохот. Колдун стоит, словно это его сразило заклинание, но недолго. Он издает дикий крик, одним прыжком оказывается рядом с охотниками, плюет на острия их копий и стрел, приговаривая:
— Пусть ваши копья и стрелы никогда не минуют цели! Пусть всегда летят прямо в медведя и пронзают его сердце!
Колдун бросается в сторону, останавливается рядом с вождем и кричит:
— Вставайте, охотники, приготовьтесь к танцу смерти!
Мужчины вскакивают. В их глазах горит нетерпение — приближается главное колдовство.
Снова звучит грохочущая музыка, в нее вплетается протяжное пение колдуна. Охотники переступают с ноги на ногу. Сначала медленно, потом все быстрее движутся вокруг медведя. В руке у каждого — копье или лук со стрелой. Они натягивают и опускают тетиву луков, словно проверяя ее прочность и силу, раскачивают в руках копья, будто примериваются, чтобы метнуть их.