В Поисках Спока

Зулу совершенно спокойно отнесся к мошенничеству надзирателя, будто сталкивался с этим каждый день. Охранник положил на стол свои карты и громко зевнул.

– Что, не сладко на службе? – попытался прервать неловкое молчание Зулу.

– Попридержи язык, дохляк, – грубо ответил охранник.

Зулу нахмурился: роль мелкого посыльного его явно тяготила.

– Этот человек болен! Вы только посмотрите на него! – послышался из тюремного коридора приглушенный голос Кирка.

Охранник поднялся из-за стола. Решив отвлечь его каким-нибудь вопросом, Зулу сделал шаг вперед.

Неожиданно раздался сигнальный звонок. Охранник угрюмо досмотрел на дверь и включил переговорное устройство. Зулу сосредоточенно замер в ожидании развязки: эти минуты были решающими для успеха всей операции, и малейший сбой мог привести к провалу плана.

–… Визитер сейчас уходит. Встречай его… Что?.. Да, это действительно адмирал… как там его… Кирк.

Внезапно из коммуникатора и коридора одновременно раздались глухие звуки ударов, какой-то возни и чей-то крик. Охранник насторожился.

– Откуда я, черт возьми, знал, что это адмирал? Его ждет какой-то посыльный, – послышался чей-то голос из коридора.

Выключив переговорное устройство, охранник направился к выходу из приемной. Неожиданно перед самым его носом открылась дверь, и на пороге появился адмирал Кирк, прикрывающий собой доктора Маккоя.

– Что, черт возьми, происходит? – встревожился надзиратель.

Неслышно подкравшийся сзади Зулу толкнул его в плечо. Охранник резко обернулся.

– Я, кажется, уже говорил тебе… – с угрозой произнес он и попытался ударить нахального гостя кулаком в лицо.

Зулу молниеносно увернулся от удара, неуловимым движением схватил вытянутую руку противника и скрутил ее на излом. Вскрикнув от боли, охранник опустился на пол. Зулу подождал, пока он придет в себя и поднимется, а затем провел еще один, не очень любимый им самим прием, в результате которого надзиратель со всего маха врезался головой в стену.

На лице Кирка появилась одобрительная ухмылка. Зулу же хмуро посмотрел на поверженного противника и недовольно покачал головой: прием получился грязноватым.

Повернувшись к адмиралу, он скомандовал:

– На запасную лестницу! Живо! Сейчас сюда сбежится вся охрана!

Не проронив ни слова, Кирк и Маккой поспешили к боковой двери: Зулу на мгновение задержался у пульта управления. Вскоре вся тюремная приемная наполнилась запахом горящих проводов, процессоров и полупроводников.

У самой двери Зулу еще раз остановился и посмотрел на надзирателя, лежащего на полу без сознания.

– Напрасно ты обозвал меня дохляком, – сердито бросил он на прощание и выскочил из приемной.

Вскоре Зулу догнал своих товарищей.

– Как дела, доктор?

– Со мной все в порядке, – решительно ответил Маккой.

Доктор действительно выглядел гораздо лучше, чем раньше, видимо, подействовал лексорин – лекарство, предложенное Сарэком.

Кирк включил коммуникатор и прижал его к губам.

– «Второй», это «первый». «Кобаяши-Мару» распустил все паруса и готов плыть к неизведанным мирам. Как поняли?

Из переговорного устройства раздался голос Чехова:

– Сообщение принято. Я извещу всех. – Кирк убрал коммуникатор.

– Вы хотите взять меня в неизведанные страны? – свобода опьянила доктора Маккоя.

– А зачем же тогда друзья? – вопросом ответил Кирк.

На борту «Эксельсиора» Монтгомери Скотт ждал появления турболифта. В глубине своего кармана он нащупал маленький, с заостренными краями полупроводник. Как он попал в карман, не помнил и сам Скотти.

Двери лифта открылись, и оттуда вышел полковник Стайлс. От неожиданности Скотти отпрянул назад: встреча с кем бы то ни было не входила в его планы. Придя в себя, он первым поприветствовал офицера: Стайлс был равным по званию, но выше по должности. «Начальник, черт побери, – сердито подумал Скотт. – Отнял корабль у Зулу и доволен».

– А, мистер Скотт… Коротаете здесь ночь?

– Да, сэр, что-то вроде этого, – с фальшивой улыбкой на лице ответил Скотт.

– Мне тоже приходится. Не знаю, удастся ли поспать: завтра постараемся побить все рекорды «Энтерпрайза» в скорости.

– Постараемся. Доброй ночи, сэр, – процедил Скотти сквозь зубы и быстро нырнул в кабину турболифта.

Когда двери закрылись, он смачно выругался. Уставившись на панель управления, бортинженер подумал, что Зулу все-таки был прав, восторгаясь технической оснасткой «Эксельсиора».

За время пребывания на этом корабле Скотт не раз вел заочный спор со своим товарищем и в конце концов согласился с мнением Зулу, что «Эксельсиор» – действительно чудо инженерной мысли. Сначала он считал, что корабль слишком громоздок и чересчур нашпигован технологическими излишествами, но вскоре признал, что все системы «Эксельсиора» работают удивительно слаженно. Корабль был настолько легким в управлении и обслуживании, что видавшему виды инженеру показалось, что в нем нет ни одного слабого места.

– Уровень, пожалуйста, – раздался металлический компьютерный голос.

Искусственный тембр компьютеров – пожалуй, единственный изъян на «Эксельсиоре», отмеченный Скотти.

– Транспортный отсек, – распорядился инженер.

– Спасибо, – принял к сведению компьютер.

– Пошел! – в сердцах скомандовал Скотти. – Только полегче, полегче!

С трудом одолев крутой, почти отвесный склон, Саавик и Дэвид оказались на удобной площадке, с которой они намеревались обозревать местность в надежде увидеть кого-нибудь, оставшегося в живых их экипажа «Гриссома». Дэвид был уверен, что хоть кому-то, несмотря ни на что, удалось спастись и выжить. Саавик считала это невероятным, но решила не перечить юноше, и когда перед ними выросла высокая гора, она молча взяла на руки мальчика и стала подниматься вверх.

– Ты, наверное, уже сходишь с ума? – неожиданно спросил Дэвид.

Саавик ничего не ответила, а шагов через двадцать заметила:

– Если бы я дала волю своим худшим чертам характера, то давно уже пришла бы в ярость.

– Да? Это я должен прийти в ярость, – заявил Дэвид. – Нечего было подвергать меня и себя опасности. Я молчал, потому что…

– Нужно было говорить.

– Я знаю, что если бы я сказал, то потерял бы в твоем лице лучшего друга.

Добравшись до наиболее удобного места на заросшей тенистыми деревьями площадке, Саавик опустила мальчика на землю и взглянула на Дэвида.

– Ты никогда не потеряешь во мне друга.

– Да? Но после всего, что произошло, ты должна меня возненавидеть.

– Я просто сержусь, – прямо и откровенно призналась Саавик. – Если я правильно поняла, то злость и ненависть – совершенно разные чувства. И потом, я думаю, невозможно ненавидеть человека, которого любишь.

– Саавик… – Дэвид крепко сжал ладони женщины.

– Возможно, мне недоступно чувство любви в его человеческом понимании, но раз у тебя нет точных определений на этот счет, то я вольна называть мое чувство к тебе как угодно.

Саавик с нежностью заглянула Дэвиду в глаза и прижалась к его груди, сразу почувствовав крепкие и страстные объятия. Поддавшись нахлынувшим чувствам, она поцеловала юношу. Дэвид покраснел от смущения и влечения к этой, такой дорогой ему, женщине.

– Мы должны идти. Не оставаться же нам здесь, – тихо заметила Саавик и подошла к мальчику.

Внезапно ее внимание привлек странный звук.

– Дэвид, посмотри-ка вон туда, – Саавик указала в сторону подножия горы.

Там, далеко внизу, все было покрыто неизвестно откуда взявшимся льдом, который медленно приближался к горе. Упираясь в большие крепкие валуны, он крошился и трещал, издавая ужасные звуки. Постепенно все пустынное пространство внизу оказалось скованным многометровым панцирем льда.

Скотт, к своему неудовольствию, материализовался почти в полной темноте. Привыкнув к мраку, он различил недалеко от себя мужскую фигуру.