В Поисках Спока

– Я и думать не хочу, что такое может случиться!

– А ведь ты даже ничему не удивился. Ничему, что мы здесь нашли, – продолжала укорять Саавик.

– Да ерунда все это! – горячился Дэвид. Саавик продолжала наступать:

– Тебя, кажется, не очень-то жаловали твои друзья по первой экспедиции?

– Я… я не очень-то хотел иметь с, ними дело, – запальчиво заявил Дэвид.

– И, конечно, виноваты они?

– А что? – оправдывался Маркус. – Я обыкновенный биохимик, чего мои коллеги, гении физики, не хотели признавать. Если Мэдисон и Марч думали, что их творение никогда снова не распадется на протоматерию, то…

– Протоматерию?! – воскликнула Саавик. – Дэвид, ты хочешь сказать, что целая, единожды созданная система может оказаться нестабильной и непредсказуемой?

– Этого пока не случилось. Может, никогда и не случится. Но раз удалась реакция синтеза, то вполне можно создать чудовищную цепную реакцию распада даже такой системы, как Регул – Регул-Один.

– О чем ты говоришь?!

– Первую цепную реакцию деления провели на Земле. Помнишь? Я имею в виду примитивную атомную бомбу.

– Да. Я знаю из учебников.

– Люди тогда еще не знали, что сверхмощный взрыв может затронуть весь водород в атмосфере и недрах Земли. А спровоцированная цепная реакция во всем планетарном водороде и в более тяжелых элементах привела бы к гибели всей планеты.

– Но никто никогда до этого не додумался.

– Ну, и слава Богу. Хотя кто знает…

– Я рада, что ты отвлекся от мрачных мыслей.

– Черта с два, Саавик! Я всегда был сторонником того, чтобы работы по «Генезису» не засекречивали от всего мира. Но, кажется, я ошибался… В мире еще очень много зла. Теперь мне страшно от мысли, что «Генезис» может стать сверхоружием в нечистоплотных руках. Конечно, есть только один шанс на миллион, что какой-нибудь полоумный поймет, как заставить «Генезис» работать не на созидание, а на разрушение. Но такой шанс есть. Если бы мы не проворонили прибор, то не боялись бы теперь за судьбы человечества, и никакой Хан нам не был бы страшен.

Саавик знала, что, не будь «Генезиса», не произошли бы роковые события последних недель. Корабль «Уверенный» никогда бы не посетил планету, на которой коротали время Хан Синг и его люди. Хану никогда не достался бы корабль, и он не смог бы осуществить акт возмездия. Ученые на космической лаборатории остались бы живы, а «Энтерпрайз» не испытал бы столь сильной и вероломной атаки со стороны Хана. Шотландия не потеряла бы своего сына, Питера Престона. «Генезис» никогда не превратился бы в оружие, а мистеру Споку не пришлось бы приносить себя в жертву, чтобы спасти корабль и своих товарищей.

Саавик стало грустно и больно. Теперь уже «Генезис» никогда никого не осчастливит, и никогда не будет создана новая планета для глезиверов. В руках Хана прибор теперь способен сеять только смерть и разрушения. Дай Бог, чтобы мерзавец не открыл все тайны «Генезиса»…

Саавик вздохнула и тихо произнесла:

– Тогда не ушел бы от нас мистер Спок… Пусть этот ребенок – действительно маленький Спок, существо с полным набором генов вулканца, но мальчику не хватает ума взрослого Спока, его опыта и индивидуальности. И все равно это потрясающе! Спок никуда не исчез, он здесь! Это ли не чудо?!

Саавик вскочила на ноги и сверху вниз взглянула на Дэвида. В душе юноши вновь поднялась тревога. На время расслабившись и забывшись, он опять запаниковал.

– Когда ты научишься держать себя в руках? Ведь ты уже мужчина. Посмотри на себя. Жаль, что у меня нет зеркальца, – стыдила Саавик юношу.

Дэвид высоко поднял голову, сжал кулаки и решительно выпрямился. Саавик надеялась, что ее слова дошли до разума молодого человека.

Разомлев на солнце, на теплых камнях посапывал во сне маленький вулканец – чей-то будущий учитель.

Леонард Маккой, прикрыв лицо руками, лежал на узкой и колючей койке в тюремной камере. Пол камеры был покрыт грязным и рваным линолеумом, свет выключался где-то в коридоре. Двери в камеру были всегда открыты, но силовое поле отбрасывало Маккоя каждый раз, когда он пытался переступить порог, причем с каждой новой попыткой невидимый барьер отбрасывал доктора сильнее и ожесточеннее. Но для тюремной камеры все-таки здесь было не очень-то и плохо.

Маккой уже успокоился и взял себя в руки, даже без помощи транквилизаторов, в которых ему отказали. После того, как он несколько часов подряд ходил взад и вперед по камере, успев изучить каждую щербинку и каждую надпись на стенах, после того, как стало ясно, что бежать отсюда невозможно, у доктора пропало всякое желание повторить путешествие в сектор Мутара. «Интересно, почему?» – спрашивал он сам себя, пока не забылся тяжелым сном.

– Доктор, к вам гость, – разбудил Маккоя скрипучий голос надзирателя.

Маккой вскочил, не поняв сразу, в каком помещении он находится и как сюда попал.

– Попрошу побыстрее, – продолжал скрипучий голос. – Его вот-вот отправят в федеральный сумасшедший дом.

Маккой скосил глаза и увидел охранника и Джеймса Кирка, стоящих перед силовым полем. Кирк печально качал головой.

– Да… мой бедный друг, – произнес он. – Я уже наслышан о твоем поведении.

«Сумасшедший дом, – дошло до Маккоя. – Нет уж, дудки. Я знаю свои права: никто не может перевести меня отсюда без моего на то согласия».

Однако никто не спрашивал его согласия и перед тем, как бросить в тюрьму. История с «Генезисом» не просто напугала руководство Федерации и Звездного флота, но и привела его к настоящей панике.

Маккою стало интересно, что случилось бы, если бы Кирк привел сюда адвоката. Допустила бы администрация этой тюрьмы такое?

– Только две минуты, – объявил охранник. Две минуты… Этого мало, чтобы успеть сказать Джиму все, что нужно: что требуется адвокат и что он, Маккой, не намерен слишком долго гостить в этой тюрьме.

Силовое поле на мгновение стало видимым, а затем исчезло. Маккой едва удержался от желания без оглядки бежать из заточения, пока свободен путь. Его пыл остудила грозная фигура широкоплечего вооруженного охранника, маячившая в коридоре.

Кирк прошел к самой кровати доктора и опустился перед ним на колени. Вновь включилось защитное поле.

– Джим… – произнес Маккой.

– Т-с-с… – Кирк поднес к губам палец, а затем поднял руку в вулканском приветствии. – Сколько пальцев, видишь?

– Ты пришел, чтобы повеселить меня?

– Ладно, – весело ответил Кирк. – Я вижу, ты не потерял чувства юмора.

– Черта с два, – как можно мрачнее проворчал Маккой.

Кирк вытащил из своего кармана маленький баллончик с иглой на конце.

– Что это? – нахмурился Маккой.

– Лексорин.

– Лексорин?! Какого черта?!

– Ты страдаешь от вулканского воздействия на твое подсознание.

– Спок?..

– Да, он.

– Значит, этот зеленокровный умник, сукин сын… Все это его предсмертные проделки…

– Дай-ка руку. С этой штукой ты играючи перенесешь путешествие в сектор Мутара, – Кирк повертел, словно дразня, перед лицом доктора баллончик. – Ну что, я тебя убедил?

– Дай сюда, – Маккой схватил баллончик и спрятал его в рукав. – Ну, адмирал, ты превзошел самого себя.

Перед тюремными дверями Хикару Зулу остановился, поправил взъерошенные осенним ветром волосы и заправил в брюки рубашку. Глубоко вздохнув, он толкнул двери и очутился у лифта. Через несколько секунд Зулу уже был на шестом этаже в тюремной приемной.

За казенным столом два охранника играли в карты. Неожиданный визитер вызвал у них настороженное удивление.

– Где адмирал Кирк? – смело начал Зулу. Один из охранников окинул незваного гостя оценивающим взглядом и неохотно ответил:

– Он с заключенным. А вам-то что?

– Вызовите его. Его срочно желает видеть адмирал Морроу.

Охранник раздраженно фыркнул и обменялся взглядом со своим напарником. Чуть подумав, он положил карты на стол, взял электронные ключи и исчез за дверью, ведущей в тюремный коридор. Оставшийся охранник с нескрываемой неприязнью посмотрел на Зулу, затем перевернул карты партнера и через секунду-другую вернул их в исходное положение. Закончив свое бесчестное дело, он одарил невольного свидетеля презрительной ухмылкой.