Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 8



— Да все через вас, умников, перелезал! — ответил Балакирев.

Один придворный, задетый шутками Балакирева, в раздражении сказал ему:

— Тебе люди, как скоту какому-нибудь, дивятся.

— Неправда, — отвечал Балакирев. — Даже подобные тебе скоты удивляются мне, как человеку.

Многие вельможи и придворные нередко жаловались Петру I на то, что Балакирев ездит во дворец, как и они, на паре лошадей и в одноколке, и просили его это обидное для них сравнение запретить. Петр пообещал выполнить их просьбу.

На другой день Балакирев подъехал ко дворцу в коляске, запряженной двумя козлами, и без доклада въехал в зал, где находилось множество вельмож. Петр посмеялся этой острой выходке Балакирева, однако в связи с тем, что козлы издавали неприятный запах, запретил ему в другой раз являться на козлах.

Спустя некоторое время, когда в приемной Петра было много придворных, Балакирев подъехал в тележке, в которую была запряжена его жена.

После этого Петр позволил Балакиреву ездить во дворец на паре лошадей и в одноколке.

Однажды один придворный певец чрезвычайно хвастал своим голосом, который, впрочем, на самом деле был очень плох.

— Я из своего голоса сделаю все, что хочу, — говорил он.

— Отчего же ты из него не сошьешь порядочного платья? — спросил Балакирев.

Один раз Петр I так был рассержен Балакиревым, что прогнал его не только с глаз долой, но вон из Отечества. Балакирев повиновался, и его долго не было видно. По прошествии долгого времени Петр, сидя у окна, вдруг видит, что Балакирев с женой едет в своей одноколке мимо его окон. Государь вспомнил о нем, рассердился за ослушание, вышел из дворца, закричал:

— Кто тебе позволил, негодяй, нарушать мой указ и опять показываться на моей земле?

— Прости, государь, заблудился, — ответил шут.

Однажды осенью в петергофском парке сидели на траве молоденькие дамы. Мимо проходил Балакирев, уже старик, седой как лунь.

— Видно, уж на горах снег выпал, — сказала одна из дам, смеясь над его седой головой.

— Конечно, — ответил Балакирев, — коровы уже спустились с гор на травку в долину.

Однажды Петр I, желая знать общественное мнение о новой столице, спросил у Балакирева, какая молва народная ходит про новорожденный Петербург.

— Батюшка, царь-государь! — ответил шут. — С одной стороны — море, с другой — горе, с третьей — мох, а с четвертой — ох!

Приглашенный на обед к одному иностранцу затейник царя Петра I Балакирев увидел стол, заставленный мисками разных супов, и недоумевал: что будет с ними делать. Поевши одного супа, Балакирев снял с себя галстук. Поевши другого — кафтан. После третьего — сбросил парик, за четвертым снял жилет и, продолжая таким образом, дошел до разувания ног. Тогда хозяин дома — иностранец — с нескрываемым негодованием закричал Балакиреву:

— Что это значит?

— Да ничего, дядюшка: я готовлюсь только переплыть это страшное море супов, — с невозмутимым спокойствием отвечал шут.

Однажды Балакирев, обедая у одного из вельмож, сидел против какого-то господинчика, который решился спросить Балакирева:

— Послушай, милый мой, какое расстояние между тобой и глупым ослом?

— Самое малое, — ответил Балакирев. — Один только стол.

Господинчик прикусил язык, а все захохотали.

На обеде у князя Меншикова хвалили обилие и достоинство подаваемых вин.

— У Данилыча найдется во всякое время довольно вин, чтобы виноватым быть! — заметил Балакирев.

Князь Меншиков принимал гостей. Один сановник, желая подшутить над Балакиревым, сказал:

— Ну, спой, хоть ты и без голоса.

Балакирев взглянул на него и сказал:

— Горло без голоса — то же, что голова без волоса.



Один офицер хвалился при Петре I своими подвигами, все показывал шрам на лице. Князь Меншиков, знавший, что этот офицер не отличается храбростью, заметил:

— Сам виноват, что ранен: зачем было оглядываться.

В одну из прогулок Петр I, одетый в простую солдатскую форму, зашел в кабак и встретил там молодого солдата, пригорюнившегося в углу у пустого стола. Дело было под вечер.

Петр его спросил:

— Что, брат, приуныл? Али не на что выпить?

— Да, брат, не на что, — откровенно отвечает солдат, не узнавши царя в полумраке. — А голова с похмелья сильно побаливает…

— Я тебя попотчую! — сказал император и приказал целовальнику подать водки.

Заподозрив жену Екатерину, впоследствии его престолонаследницу императрицу Екатерину I, в измене с красавцем-камергером Монсом, Петр I недолго думая приказал отрубить ему голову и заспиртовать ее, а после демонстрировал «препарат» супруге, доводя ее до обморочного состояния.

Понаблюдав за работой зубодера, Петр I подошел к нему и поинтересовался:

— Мог бы ты и меня обучить своему искусству?

— Если хорошо заплатишь, то научу.

— Идет, — обрадованно кивнул царь. — Откладывать не станем, начнем прямо сейчас!

Новое медицинское ремесло Петр Алексеевич освоил довольно быстро и неплохо и потом при любом удобном случае и даже без него любил похвастаться своим умением.

Весьма активно Петр Алексеевич интересовался практической хирургией. Почему именно хирургией и только хирургией — до сих пор осталось неразгаданной тайной! Иногда государь проявлял довольно живой интерес к гинекологии, однако хирургия всегда была на первом месте. Ничто не могло ее затмить в его понимании.

АННА ИОАННОВНА. Любимый мужчина императрицы Бирон и любимый шут императрицы Педрилло

Во время коронации Анна Иоанновна порвала кондиции (условия ограничения ее правления), и, когда государыня прошла в Грановитую палату и поместилась на троне, вся свита заняла свои места, вдруг государыня встала и с важностью сошла со ступеней трона. Все изумились, в церемониале этого указано не было. Она прямо подошла к одному из «верховников», Василию Лукичу Долгорукову, взяла его за нос и повела его около среднего столба, которым поддерживаются своды. Обведя кругом и остановившись против портрета Грозного, она спросила:

— Князь Василий Лукич, ты знаешь, чей это портрет?

— Знаю, матушка государыня!

— Чей он?

— Царя Ивана Васильевича, матушка.

— Ну так знай же и то, что хотя баба, да такая же буду, как он: вас семеро дураков сбиралось водить меня за нос, а я вас прежде повела, убирайся сейчас в свою деревню, и чтоб духом твоим не пахло!

Однажды за столом с фаворитом царицы Анны Иоанновны Бироном и князем Куракиным, только что возвратившимся из-за границы, императрица, выкушав бокал вина и подавая оный князю Куракину, спросила:

— Вам почти все европейские вина известны — каково это?

Куракин по неосторожности обтер бокал салфеткой. Государыня, покрасневши от гнева, сказала:

— Ты мной брезгуешь! Я тебя выучу, с каким подобострастием должно взирать на мою особу.

Бирон, щадя Куракина, сказал:

— Помилуй, государыня! Он сие сделал неумышленно, а следуя иностранным обычаям.

Раз в знойный день герцог Бирон, гуляя в Петербурге с шутом Антонио Педрилло, почувствовал сильную жажду и на предложение Педрилло достать свежей воды отвечал:

— Вода разгорячает еще более. Принеси-ка лучше бутылку вина.

Уверяя, что вино охлаждает, герцог осушил уже две бутылки и посылал шута за третьей.