Другая жизнь

Вот они проехали свой этаж. Вот поднялись выше того места, где утром разгуливала Вера. Приближался двадцать четвертый и девушки ждали его с невольным замиранием сердца — проедут ли они выше или лифт остановится.

Лифт не остановился. Замедляя скорость, он поднялся выше, на двадцать пятый этаж и там замер. Музыка прекратилась, двери медленно начали движение в стороны, постепенно увеличивая просвет.

Подруги напряженно стояли и ждали, пока они разъедутся полностью. Когда же тяжелые дверцы открылись, то перед ними предстал огромный белый зал, пустой, гулкий, без намека на мебель. По краям этого зала потолок подпирали белые квадратные колонны, под ногами лежал ламинированный пол светло-орехового цвета и всё, больше ничего.

Сквозь большие — от потолка до пола прозрачные окна — всё помещение простреливали насквозь потоки солнечного света, отражаясь бликами на хорошо натертом полу.

Удивленные и озадаченные девушки вышли из лифта в пустоту огромного помещения.

— Что за хрень? — удивленно спросила Ира, — куда всех волной смыло? Ни охраны, ни мебели…

Не менее чем её подруга была удивлена и Вера. У неё даже мелькнуло дикое предположение, что пока они ждали внизу, пока поднимались вверх в лифте, всё успели вывезти: кожаные кресла и диваны, огромный стол, сейф, компьютер. Что там еще бывает у таких начальников? Вера не очень ясно себе это представляла.

Но зачем? Кому надо? Так же как и утром, она была удивлена, не находя ответа на свои вопросы.

Вера привыкла, что за время её работы в компании, жизнь была четко регламентированной и понятной. Бывшие военные в «Россервисе» установили простые армейские правила офисного поведения: любой шаг, инициатива, должны получить одобрение у руководства, опаздывать нельзя больше, чем на двадцать минут, задерживаться на работе можно только до восьми вечера. Было еще несколько мелких, но необременительных установок.

Эти правила, как правила любой игры, при желании легко можно было нарушить, нужно было лишь знать рамки дозволенного, ту грань, за которую переступать нельзя. И знающие сотрудники пользовались этим. Но сейчас, здесь, в пустом офисе, Вера была серьезно озадачена, можно сказать, находилась в тупике.

Ира прошлась по офису. Её голос отдавал эхом, оттеняя пустоту зала.

— Зашибись, вот тебе и пентхаус. Где же тогда сидит Бульдог?

— Ирка, какое нам дело! Давай отсюда уходить, мы же не знаем для чего это помещение. Здесь могут быть камеры наблюдения, которые незаметны. Нас быстро вычислят и выгонят.

— Ты хоть фантазерка, но еще и трусиха. Погоди, свалить мы еще успеем! Мне кажется, здесь что-то должно быть.

Подойдя к одному из столбов, Ира постучала по нему сжатым кулачком. Бетонный столб не издал ни звука, подтверждая свою монолитность. Тогда Ирина обошла остальные столбы, и получила тот же результат.

— Вот же засада! Ничего! — с сожалением в голосе сказала она.

— Ир, ну пора, пойдем, перерыв заканчивается.

Ирина с сожалением окинула пустой офис взглядом и направилась к лифту. Вера пошла следом, но вдруг увидела, как двери лифта с легким шипением начали закрываться. «Зашипели, как кошки», — вдруг подумала Вера, еще до конца не понимая, что закрывшиеся двери отрезали их от внешнего мира.

— Блин! — Ира подбежала и кулаком ударила со всей силы по закрывшейся двери, но та, естественно, не подумала открываться.

Тогда Ирина начала с остервенением нажимать на кнопку вызова, находящуюся с правой стороны, но кнопка, только покраснела, словно возмущаясь от такой наглости и никакого движения не произвела.

— Ну чего ты жмешь! — сказала с досадой подошедшая следом за подругой Вера, — поздно пить боржоми, когда почки отвалились! — произнесла она известную фразу.

Потом приложилась ухом к дверям.

— Лифт шумит, может, вернется? Ты что, ключ оставила в кабинке?

— Если бы! Я его вытащила, — Ира показала зажатый в руке маленький ключик. — Я такая дура, если бы оставила в замке, он бы не дернулся. Что же теперь делать? Прости меня, Верусик, что втравила в это дерьмо. Теперь нам достанется…

Ира выглядела обескураженной. От прошлого веселого задора шаловливой девчонки не осталось и следа, она растерянно держала злополучный ключик в руке, и Вере стало жалко подругу.

— Погоди! — произнесла она, продолжавшая слушать звуки из лифтового колодца, — кажется, он поднимается к нам.

Теперь уже и Ирина услышала приближающейся шорох лифтовой кабины. Они отошли от дверей и замерли в ожидании. Что же сейчас будет? Появится Главный с охраной? Полиция? Алексей, обнаруживший пропажу?

Глава 6

Начав свой день, как и все — с просмотра электронной почты, Лёша не сразу обнаружил исчезновение заветного ключа от верхнего этажа. Его переполняли воспоминания о прошедшей ночи, об Ирине.

Как у них все лихо закрутилось, как в женском романе — стремительно, романтично и безумно! Страсть была, как будто, обоюдной и все же некий осадок в душе остался. Алексей не мог понять, почему он понравился девушке, ведь они только познакомились, еще не узнали друг друга как следует. Чем он её привлек? Внешностью, умом, положением?

Неужели он произвел такое неотразимое впечатление? Обычно первые встречные девушки не бросались ему на шею. По крайней мере, так было раньше. Конечно, в глубине души он хотел бы быть популярным — это желание многих молодых людей, и он, Алексей, не был исключением. Иногда он представлял себя таким, фантазировал, но реальность обычно далека от мечтаний. В реальности он был всего лишь офисным клерком, со средним доходом, с заурядной внешностью. Что же Ира нашла в нем?

Первую половину рабочего дня Алексей усиленно размышлял о своих отношениях с этой девушкой, так внезапно возникших и так внезапно переросших в новое качество. Его взгляд отвлеченно скользил по бумагам, экрану компьютера, не пытаясь концентрироваться в одном месте. Работа сегодня не привлекала. Какая уж тут работа, если мысли заняты другим?

Потом он обнаружил пропажу ключа.

Произошло это случайно. Ему понадобились деньги, и он решил их снять в банкомате, стоявшем на первом этаже в холле. Он полез в карман пиджака, где лежали банковские карточки, несколько визиток, тот самый ключ и, нащупывая пластиковую карточку, вдруг почувствовал, что чего-то не хватает, чего-то привычного, того, что пальцы помнили сами собой.

Не хватало ключа, маленького ключика от офиса на самом верхнем этаже, куда он поднимался с документами. Алексей подумал, что случайно положил его в другой карман и принялся проверять, но ключа не было и там. Тогда он перерыл кожаный портфель, проверил карманы брюк, посмотрел в ящиках стола и всё безуспешно — ключ пропал бесследно.

Куда же он делся? Разве что выронил где-нибудь?

Его кинуло в жар, и он с тоской посмотрел на потолок, откуда на его голову, из вмонтированного кондиционера, должны были стекать струи живительной прохлады. Но в начале лета центральный кондиционер, охлаждающий все помещения фирмы, сломался и, изнывающим в прогретых офисах сотрудникам, начальство выдало вентиляторы, словно новобранцам винтовки для штыкового боя. Однако вентиляторы не могли смягчить духоту летнего дня, так же как винтовки были бесполезны против танков…

Алексей включил вентилятор, и большие лопасти завращались с ускорением. Мощный поток воздуха устремился ему в лицо, отдирая прижатые папками к столу листки бумаги и создавая иллюзию прохлады.

Листы шуршали и хлопали по краю стола, будто аплодировали вентилятору за его усилия. Но работа вентилятора была бесполезной, прохлады не было, а был только теплый поток воздуха, упиравшийся в грудь Алексею, в его лицо, поток, который никуда не мог его увлечь. Воздух не мог поднять его и понести как былинку к другой неведомой жизни или подтолкнуть, поддержать, словно вожака лебединой стаи, стремящегося на юг к новым землям. Эти задачи были вентилятору не под силу.

Струи искусственного ветра не смогли совершить и то малое, на что он надеялся — погасить охвативший Алексея внутренний жар, ощущаемый всем телом. Щеки его горели, словно их кто-то отхлестал в припадке неуправляемой ярости.