Завещание Мадонны

– Наверное, домашним хозяйством, – пожал плечами Андрюша. – Вообще у меня не создалось впечатления, что они живут богато. И они точно не относятся к богеме. Довольно простые люди, выпендрежа никакого не заметил. Им было просто жаль украденные картины.

– Кстати, они застрахованы?

– Не знаю. Спроси сегодня. Но с вневедомственной охраной, вероятно, будут судиться. По крайней мере, так сказали.

– А если кто-то из ближайшего окружения? Если знали, как отключить сигнализацию?

Андрей опять пожал плечами.

– Кто есть из родственников?

– Дочь, с которой, по заявлению родителей, они отношений не поддерживают.

– Сколько лет дочери? – спросила я.

– Ну, наверное, около двадцати. Николаю – сорок семь, Алле – сорок пять. Считай сама.

– Чем провинилась дочь?

– Не сказали. Возможно, вышла замуж не за того мужчину. Прописана она в этой квартире. Это ребята проверили.

– Значит, могла…

– Родители заявили, что поменяли замки после того, как прекратили общение с Риммой Николаевной.

– Кто бывает в доме?

– Только старые проверенные друзья. Никаких новых лиц в последнее время не появлялось.

– Ну, знаешь, и старые проверенные друзья вполне могли захотеть поправить пошатнувшееся финансовое положение. Не мне тебе объяснять.

– Список друзей у нас. Будем всех проверять. Но меня больше всего интересует, почему взяли именно эти две картины? Почему больше ничего не украли?

Я сказала, что попробую прощупать почву в этом направлении. Потом, возможно, загляну к своему новому знакомому, галерейщику Артуру Рубеновичу Галустьяну. Может, даст какие-то внятные объяснения?

Глава 5

Вечером мы с Пашкой сидели на кухне у Аллы и Николая Иванихиных. Пашка прибыл с пивом, которому страшно обрадовался Николай, я – с тортиком. Но Алла предпочла пиво. То есть из всей честной компании чай пила только я. Также я пришла к выводу, что Алла с Николаем любят проводить вечера за бутылочкой. Это было видно даже по лицам.

– Юля, мы вам хотим предложить сделку, – заявил Николай Иванихин. – После отъезда полиции мы много думали… Ну, в общем, мы знаем вашу репутацию. Мы ведь вас с нашими знакомыми много раз обсуждали. Да и город у нас, как показывает практика, маленький. И видим вас часто по телевизору. Про вас много говорят. Вы ведь денег не берете?

– Нет, я беру информацией. Сюжетами.

– Хоть кто-то не берет деньгами, – улыбнулся Николай.

– Мы организуем вам сюжет, – заявила Алла, отрываясь от пива.

– Серию статей, – поправил муж. – Снять, скорее всего, не удастся. Хотя…

– Не о нас, а об одном музее, – добавила Алла. – О том, что там делается. Нас, конечно, упоминать не надо. Но мы вам дадим убойную информацию. В полицию мы с ней идти не хотим. Нам не нужны допросы, протоколы. Вообще связываться с полицией, с какими-либо официальными инстанциями нет никакого желания… Кстати, мы удивились, что такие нормальные ребята к нам приезжали.

– В полиции работает много хороших людей, – сказала я. – Вы, возможно, чаще имеете дело с ГАИ, и поэтому у вас сложилось вполне определенное мнение о наших органах. Но ребятам для расследования дела нужна информация. И скажите, что вы хотите от меня. И вообще что хотите, кроме как получить картины назад?

Алла вздохнула. И Николай вздохнул.

– Сегодня вечером информация о краже двух ваших картин будет дана в «Криминальной хронике» – без упоминания вашей фамилии. Просто попросим граждан сообщить информацию по картинам, если она у кого-то есть или появится. И предупредим, что покупать их не следует. На следующей неделе информация будет напечатана в «Невских новостях». На этой неделе выпуск уже вышел.

– Спасибо, Юля, – поблагодарили супруги.

– Картины были застрахованы?

– Нет.

– Они как-то где-то зарегистрированы? В каких-нибудь каталогах, реестрах? У вас есть документальное подтверждение покупки? Хоть что-нибудь?

– Эти картины мой дед привез из Германии, – сообщила Алла.

– То есть официально? Если он перевозил их через границу…

– Вы не поняли, Юля. Вам фамилия Иванихин ничего не говорит?

– Простите, нет.

– Мой дед был генералом, воевал с первого дня Великой Отечественной, дошел до Берлина. Конечно, он не Буденный, Жуков, Конев, но ведь было и много других генералов в Советской армии. Дед упоминается в некоторых учебниках по истории.

– То есть он привез украденные вчера из вашей квартиры картины из Германии?

– Все картины, которые висят у нас в доме, привезены дедом из Германии. Здесь мы ничего не покупали. Это была хоть какая-то компенсация за то, что пережили наши солдаты и офицеры. А если вспомнить, сколько немцы отсюда вывезли… Вы знаете, сколько объектов национальной культуры было уничтожено за четыре годы войны? Счет идет на тысячи!

– Я все поняла. Дальше объяснять не нужно.

Я почему-то подумала о Вальтере Кюнцеле. Но не он же заказал кражу двух определенных картин? Хотя мне, вероятно, стоит встретиться с этим немцем.

– Кроме картин, ваш дед что-нибудь привез из Германии?

– Посуду. Но не самую лучшую. Дед во всем этом совершенно не разбирался. В общем, взял то, что мог. И все, с кем он служил, что-то привезли. Деда очень любили подчиненные, потому что он со всеми делился. Я понятия не имею, где он взял эти картины. Скорее всего, в доме кого-то из эсэсовцев или просто богатых немцев, приближенных к властям. Не знаю!

– Украли картины каких-то известных мастеров? Признаться, я эти фамилии никогда не слышала. И вообще у вас есть картины хоть кого-то из известных художников? На самом деле хорошо известных.

Алла и Николай покачали головами.

– Я же говорю: дед в этом совершенно не разбирался. Мой отец тоже не разбирался, а меня по требованию деда отправили учиться на искусствоведа. То есть когда я начала учиться, дед уже умер, но это была его последняя воля, которую в нашей семье свято чтили. Мне с детства внушали, что я должна стать специалистом в определенной области. Я стала. Только у меня к этому никогда не лежала душа. Я агрономом хотела быть, представляете?

– Вы бы видели, как у Аллочки все растет! – Николай с любовью посмотрел на жену. – Каждый сантиметр на участке засажен. Мы же овощи вообще не покупаем. Все свое.

– Ну, в общем, при первой же возможности я ушла с нелюбимой работы, – сказала Алла.

– У нас не очень большие потребности, – добавил Николай. – У меня все время есть какие-то заказы, нам хватает. А Аллочка пусть хозяйством занимается.

– В моей искусствоведческой работе был только один положительный момент – я познакомилась с Николаем, – сказала Алла и с любовью посмотрела на мужа.

– Да, мы на самом деле познакомились в том музее, в котором работала Алла, – кивнул супруг. – Меня пригласили для выполнения реставрационных работ. Тогда я еще работал официально. Но времена были другие, требовалось где-то держать трудовую книжку, но при первой же возможности я ушел на вольные хлеба.

– Вы работаете только на частных заказчиков?

– Я предпочитаю работать на частных заказчиков. Но иногда и официально выполняю какие-то заказы от музеев. Вы же понимаете, какая жизнь у свободного художника? То густо, а то совсем пусто. Когда совсем пусто, можно и на государственный музей с вычетом налогов поработать.

– Вы смогли разобраться с тем, что из Германии привез дед? – спросила я у Аллы. – Ведь ваше образование должно было вам в этом помочь. И вы тоже, наверное, что-то смогли определить, подсказать… – я посмотрела на Николая.

– Это картины немецких, бельгийских и голландских художников девятнадцатого века, есть несколько работ восемнадцатого века. В этом и заключается вся их ценность. Нет ни одного широко известного мастера. Скорее всего – девяносто девять процентов – эти работы всегда находились в частных коллекциях.

– Чьи картины украли?

– Двух немецких художников.

Фамилии у меня были от Андрюши, чтобы дать в эфир, но я не знала, что это именно немцы.