Алиса

Ранс улыбнулся.

— Здесь не идет вопроса о приличиях, если ты об этом. И вообще приличий или морали в той форме, к которой ты привыкла, в нашем обществе не существует.

— А что существует?

— Принцип соответствия поступков здравому смыслу.

Громкий и недовольный вздох вырвался сам собой.

— Кхм… вижу, ты не совсем понимаешь?

Я помотала головой, расписываясь в собственной недогадливости.

— Не предполагал, что мне когда-нибудь придётся объяснять подобные вещи… К примеру, ты знаешь, что наши женщины обладают слабыми сущностями и им тяжело рядом с нами находится?

— Знаю, — подтвердила я, радуясь конкретике.

— Согласись, при таком раскладе глупо провоцировать мужчину к дальнейшему общению.

— Глупо, — покладисто согласилась я.

— Именно поэтому прямые взгляды, излишне откровенные одежды оказываются не к месту. Понятно?

— Понятно, — кивнула я. Не хочешь нарваться на те или иные последствия — не нарывайся. Все очень просто. Знать бы еще за какими именно моими поступками или словами могут последовать неприятности. Ведь пока пойму, что здесь к чему, не мало дров могу наломать.

— Тебе мать рассказывала, как так получилось, что мы провели вместе ночь? — вдруг поинтересовался арейн.

— Неееет, — протянула я, в миг оставляя размышления про потенциальные ошибки и превращаясь в одно большое ухо.

— Ее неприкрытый интерес оказался слишком сильным… Она меня совсем не боялась, зато ей было безумно любопытно. Это и был как раз тот случай, когда мои инстинкты оказались намного сильнее моего разума. После я ее лично сдал на руки ее же коллегам, которые тотчас вызвали докторов — ничего критичного, ее слабенькая сущность чувствовала себя вполне комфортно, но все-таки человеческий организм слишком оказался очень хрупким.

Очень похоже на мою мамочку, которая в своем маниакальном стремлении к исследованию всего нового всегда шла до конца, не думая о последствиях. А поскольку ученых уже тогда повсюду сопровождали специально обученные люди из отдела Одинцова-старшего (в нашу последнюю встречу отец мне много что рассказал об этой конторе), неудивительно, что маму сразу взяли в оборот. А потом и папу тоже.

— Эээ… Вы сделали ей… плохо? — вырвалось из меня прежде, чем я сообразила, что это может прозвучать как обвинение.

— Я сделал ей хорошо, — усмехнулся ранкар, — Именно поэтому мне не пришлось напрягать память, вспоминая твою мать. Мужчине сложно забыть ту, которая получала удовольствие наравне с ним.

— А что обычно женщины его не получают? — снова сорвалось с языка раньше, чем я успела подумать.

— Наши женщины не расспрашивают мужчин о подобном, — заметил ранкар, — Такие разговоры направляют мысли в соответствующее русло, а это чревато последствиями.

На секунду мне стало неуютно.

— Нууу, мы же вроде как биологические родственники, причем близкие, — под пристальным взглядом серых глаз я растерялась, машинально вжимаясь глубже в кресло.

— Не ерзай, — едва заметно скривился арейн, заметив мои маневры, — Я твой отец и подобных мыслей у меня не может возникнуть по определению. Но в присутствии посторонних лучше такие темы не поднимать, — здесь он окинул меня странным взглядом, немного подумал и добавил, — Во всяком случае пока не убедишься, что рядом есть кто-то кто сможет за тебя вступится.

— Разве ранкар сможет навредить женщине? — провоцировать кого-то специально я, конечно, не планировала, но понимание о рамках иметь хотелось бы.

— А я ничего не говорил о вреде.

Я потерла висок. Конечно, для меня было не очень удобно обсуждать интимную сторону жизни ранкаров с главнокомандующим. Но он оказался слишком хорошим источником информации, а упускать возможность расширить собственный кругозор мне не хотелось.

— Ничего не поняла. Как вы… эээ… делаете детей, если потенциальным матерям рядом с вами находиться тяжело? Переступаете через себя ради высшей цели?

Намек на улыбку моментально стерся, арейн едва заметно сжал губы.

— Подобное не допустимо. Чтобы женщине от близости не стало плохо, мы используем воздействие, которое делает ее равнодушной. Поэтому с женами мы идем на такой тесный контакт только для того, чтобы зачать потомство.

Следующий вопрос сам сорвался с языка.

— А не с женами тогда как?

Выражение лица ранкара неуловимо поменялось, заставив меня вздрогнуть.

— Не с женами… — обманчиво спокойным тоном протянул он, как-то иначе разглядывая меня.

Я снова почувствовала себя не в своей тарелке.

— Скажи мне, девочка, а почему тебя это интересует?

— Просто любопытно, — осторожно ответила я, следя за каждым движением главнокомандующего.

— Значит, просто любопытно… — тем же тоном, от которого пробирало до самых костей, повторил арейн.

Контраст между тем мужчиной, с которым я говорила последние полчаса, и тем который произнес это «скажи мне, девочка», был колоссальный. Интуиция буквально кричала о том, что мой собеседник крайне опасен.

Но не для меня…

Да и бояться мне откровенно не понравилось.

Поэтому я собрала волю в кулак, расправила плечи и, улыбнувшись, ответила:

— Да. Мало ли чего мне захочется… — и тут же закрыла рот, не став договаривать. И так, кажется, уже ляпнула лишнего.

Еще пару мгновений мы поиграли в гляделки. Взгляд серых глаз, буквально буравящий меня все это время, перестал быть таким колючим. Скрывать собственную озадаченность арейн даже не пытался.

— Ты ведь не замужем?

— Нет, — ответила я, продолжая улыбаться и одновременно пытаясь понять, к чему это арейн ведет.

— Но ты уже была с мужчиной, — ранкар даже не спрашивал, а просто констатировал факт.

Мне осталось только развести руками:

— Так я вроде как уже женщина взрослая.

— Тогда как так получилось?!

Делится подробностями своего первого сексуального опыта мне очень не хотелось, поэтому я ограничилась коротким ответом:

— Ну как это обычно бывает у нормальных людей… страсть и все такое… Короче, хорошо получилось. И мальчик был хороший.

— Так это было по обоюдному желанию?! — не верящим тоном тихо уточнил ранкар.

— А у вас подобное категорически порицается? — постаралась максимально убедительно удивиться я, хотя на самом деле в таком повороте событий не было бы ничего странного. Чужое общество — чужие законы.

Арейн смотрел-смотрел на меня… и улыбнулся. Невесело так.

— Ты опять смотришь на нас сквозь кальку привычной тебе морали. А мы ведь не люди и не любая другая из малых рас. Даже не ойшо (*ранкары, рожденные с очень слабой сущностью), которые живут друг с другом в большей гармонии, чем мы… — главнокомандующий на секунду запнулся, подбирая нужные слова, — Вот скажи, на Земле будут осуждать человека, если он, к примеру, сам себя поранит без всякой на то причины?

— Не будут. Просто посчитают это странным — нормальные люди так не поступают.

— По той же причине наши женщины не вступают в интимные отношения, пока не наступает их время завести ребенка. Незачем делать не очень приятно самой себе просто так.

— А как же мужчины? — поинтересовалась я, — Тоже живут в таком… графике?

Ранс хмыкнул.

— То, что я тебе сказал, касается лишь уважаемых сей, которые живут в своем клане и не знают никаких проблем. Что же касается ойшо… Для них иметь в покровителях сильного ранкара очень престижно. Помимо защиты и помощи есть вероятность родить ребенка… Это уже будет пусть слабый, но эйро, который может по праву занять свое место в клане отца. Последнее, кстати, происходит крайне редко — вероятность беременности ойшо от нас очень низкая, сущности слишком разные по силе, чтобы дать завязь новой жизни.

Вот, наверное, только сейчас я очень остро поняла, насколько все вокруг чужое. На Земле, конечно, тоже очень часто любовь превращается в товаро-денежные отношения, но чтобы так… Даже у продажной женщина может быть тот, с кем рядом ей просто хорошо. А если учесть еще, что, наверняка, мне не все договаривают…