Страница 11 из 16
Приглашение еще не успевало закончиться, а самые нетерпеливые уже прильнули к глазку панорамы и замерли в ожидании начала «райского действа». Публика замирала. Раёшник становился в позу. И все начиналось:
А вот город Питер, Что барам бока вытер. Там живут немцы И всякие разные иноземцы. Русский хлеб едят И косо на нас глядят, Набивают свои карманы И нас же бранят за обманы. А вот андерман штук — другой вид: Петр Первый стоит; Государь был славный, Да при том же и православный; На болоте выстроил столицу… Вот смотри и гляди — Город Санкт-Петербург, Петропавловская крепость, Из крепости пушки палят, А в казематах преступники сидят, Сидят и пищат, А корабли к Питеру летят. А другое дело распрекрасный город Питер, Больно он карман вытер! Там окромя кабака да заведения Куда не взглянете — представление на представлении. На Царицыном лугу стоят балаганы, Бьют в них барабаны, Из ружей стреляют, Войну изображают, турок побивают! Там показывают «Кащея», А там «Два злодея», А Малофеев показал силу, Закатил «Аскольдову могилу»! Публика кругом ходит чистая, Суконная, форсистая, — А не важная, Просто сермяжная. Еле-еле пробивается к карусели, На качелях качается, Большим делом утешается, А то заплатит пятачок И глядит к нам в раёк. А вот — позвольте посмотреть: С птичьего полета, а может и выше — С золоченой адмиралтейской крыши, Как на ладони — весь город Питер, Что многим бока повытер. А это город Питер, Воды в нем тьма-тьмущая, Река течет пребольшущая, А мелкие реки не меряны, Все счета им потеряны. А это город Питер, Которому еврей нос вытер. А это город — русский, Хохол у него французский, Рост молодецкий, Только дух немецкий! Да это ничего — проветрится. А вот и петербургская дама, Только не из Амстердама, Приехала из Риги Продавать фиги. Купеческих сынков обставляет Да сети им расставляет. Карьеру начали с прачки, Да давали им много потачки. Вот на набережной Дворцовой Съезд для бар открылся новый. Два антрепренера, Чуть ли не куафера, Устроили картинное выставление, Столице на удивление, Закатили саженное объявление, Что-де по рублику Пускают публику, На французские картины надивиться, Французскому искусству научиться. Ну и точно, Собрали как нарочно, Да такие сюжеты, Что антиресней нету!.. То стражение, То бабы оголение. Да не просто так, Как нарисует русак, А во всем авантаже, В браслетиках даже!.. Смотри и любуйся. Смотрят ловкие кавалеры, Штатские и офицеры, Смотрят папаши и мамаши, А барышни-мамзели, Как маков цвет покраснели, Глазки потупляют, — Смотреть куда не знают. А старые мадамы Смотрят и картины и рамы, Делают замечания Насчет содержания: Искусство-де пропало, Игривости в нем мало!.. Подбавить надоть. А вот в Михайловском манеже стон стоит, Орава собак визжит, Воет и лает, Публику зазывает! Публика волнуется, На псов дивуется, О цене не торгуется: Платит за шавку малую, Что за кобылу чалую, За моську иную, Что за тройку лихую! На собаках висят медали, А на хозяевах едва ли… Чувствуют псы себя сами Здесь господами! Кассиры, сторожа и администрация — Только декорация… Устроили богатое барство Собачье царство, Вот теперь и любуются! А вот издатель «Петербургской газеты» Скачет на край света, Искать сюжета — Для балета! Газетное дело, Видно, надоело… Изучает новое «па» Под руководством Петипа, Чтоб легче канкан плясать! А заправилами в газете Остались грудные дети!.. Читают — Сами не понимают, Смотрят в книгу — Видят фигу. Есть надежда: к его возвращению Устроят полное крушение… Чего от них ждать? А вот еще изображение Достойное удивления: Петербургские финансисты в змей играют, Вверх запускают! Склеен змей из «кредиток», А под ними клубок немецких ниток. Напрасно господа хлопочат, Змей подыматься не хочет! А дело по простоте Не в одном хвосте. Он, пожалуй, и тяжел, К низу и повел, И нельзя убавить погремушки, Ядра да пушки, Да подбавить мало. Мало золотой мочалы… Лучше же выждать минуты, Да порвать иноземные путы, И с тяжелым хвостом Он взлетит орлом. А вот питерский купец — Молодец! Его смущает, Что мамаша долго не умирает… Зовет аблоката, А у аблоката ума палата… Говорит: мы доктора натравим, Все дело оправим, Деньги отдать заставим! А коли упрется на своем, Запрячем в сумасшедший дом!.. Сказано — сделано, Как по писаному обделано, Деньги получены, Наполовину прокручены, А как дошло до дележки, Оказались сухие ложки… Чуть не передралися, — Проболталися, — Дошло дело до суда — Пожалуйте-ка сюда, господа! Свидетели врали, Аблокаты болтали, Глотки надрывали, Да труды их пропали: Суд взглянул шире, — Всем нашел место в Сибири. А вот три петербургские портрета, Это три червонных валета: Купец-молодец, Адвокат лихой и доктор удалой! Эта тройка удалая к мамаше купца-молодца Доктора-лихача отправила И деньги отдать заставила, Ибо доктор к ней явился И с дерзкой речью обратился: «Нам деньги не нужны, А потому подавайте их сюды, А коли ты упрешься на своем, Мы тебя отправим в сумасшедший дом». Деньги получены И половина прокручена. Но старушка суду заявила, И наша тройка в Сибирь угодила. По делам ворам и мука!