Коррумпированный город

- Рассказ не очень гладкий, Джэнки. Вам бы следовало получше постараться, чтобы спасти шкуру. Не помогали ли вы Гарланду взламывать дверь в здании Мэка? Не держали ли вы наготове машину, чтобы позволить ему быстро скрыться?

- Я говорю вам правду. Я ничего вам не сказал, кроме правды. Гарланд не хотел, чтобы я там оставался, понятно? Ему не нужны были свидетели.

- Ваш рассказ плоховат, но он улучшается. А теперь давайте послушаем, что вы можете рассказать о госпоже Уэзер.

- Я ничего больше не буду рассказывать. Когда я рассказываю правду, мне от этого не становится лучше. Мне не станет лучше, что бы я ни говорил. - Упрямо выпятив челюсть, он закрыл рот.

- Отведи его в камеру, Алекс, - живо произнес Хэнсон. - В девятой никого нет, правда? И следует попросить доктора Бруша осмотреть его голову. Нам бы не хотелось, чтобы такой славный интеллигентный свидетель, как Джэнки, умер на наших глазах, ведь правда? Хотя это и сэкономило бы электричество.

- Вы, вы... - повторял Джэнки, когда его выводили из комнаты.

Хэнсон повернулся ко мне, потирая руки. Его зеленые глаза сверкали отсветом внутреннего огня, как донышко пивной бутылки, на которое попал луч солнца.

- Вчера вечером вы задали мне вопрос, Уэзер. Теперь вы получили на него ответ.

- Беру свои слова обратно, инспектор. Когда у вас из-под ног выбивают почву, вы катитесь кубарем.

- Единственное, что мне было нужно, - какой-то материал на Керча. Вы мне его дали.

- Но у вас есть свидетель, который видел Джэнки возле здания Мэка в тот вечер, когда было совершено убийство. Вчера вечером вы мне не сказали об этом.

- Вчера вечером это не имело никакого значения. На улицах были сотни людей, кроме Джэнки. Если бы я смог продолжить это расследование два года назад...

- Что же помешало вам?

- Политика, - сказал Хэнсон. - Мне приказали оставить Керча и его небольшое семейство в покое.

- Кто приказал?

- Доставить его сюда, инспектор? - спросил кто-то за дверью.

- Да. Введите его. - Обращаясь ко мне, Хэнсон сказал: - Об этом мы поговорим позже.

- Но вы верите рассказу Джэнки?

- Конечно, - ответил он. - У него не хватило бы ума, чтобы сочинить такую хорошую историю. А если бы кто-то и научил его этому два года назад, он бы уже забыл и слова и мелодию.

Сержант вошел в комнату и молча передал мне ремень, галстук и кошелек. Бумажные деньги в кошельке были свернуты. Я никогда не кладу в кошелек свернутых денег.

- Спасибо, - сказал я.

- Не стоит, господин Уэзер.

Выходя из комнаты, сержант встретился с Саламандером и полицейским, сопровождавшим его. Карикатурист, который захотел бы изобразить деградацию человека, вызванную возрастом и страхом, и у которого не оказалось бы красок, а только комок грязного желтоватого воска, легко мог бы слепить такое лицо, какое пронес, отворачиваясь и втянув голову в плечи, Саламандер. Взгляд его желтых глаз обежал все уголки комнаты, как затравленный зверек в поисках спасительной щели. Он увидел меня, но отвел глаза в сторону.

- Это вопиющее безобразие, - произнес его сочный голос. Но движения тощего старого туловища были бесконечно смиренными, когда он медленно шел по комнате на полусогнутых ногах.

- Профессор, только не пытайтесь мне рассказать о том, как о вас позаботится Керч. Керчу придется основательно побеспокоиться о себе самом. Кстати, как вы стали профессором? Профессор чего? Профессор по абортам?

Восковое лицо Саламандера было настолько бескровным и прозрачным при свете лампы, что казалось, сквозь кожу видны кости черепа.

- Профессор оккультных наук, - сказал он извиняющимся тоном.

- Вы больше не занимаетесь медициной?

- Эту профессию я оставил несколько лет назад.

- Я не говорю о незаконных операциях. Об этом мы на время забудем. Занимались ли вы хирургической деятельностью в последнее время?

- Вы прекрасно знаете, что я осматривал голову Джэнки, когда вы ворвались ко мне. Я бы не назвал это хирургической работой. Просто оказывал услугу своему другу, как это сделал бы любой человек, понимаете? Однако предупреждаю вас, что он нуждается в медицинской помощи, поскольку у него, возможно, была небольшая контузия.

- Он получает такую помощь. Кроме Джэнки, вы никого не лечили в последнее время?

- Конечно нет, - сказал старый человек. - Повторяю, что я больше не являюсь медицинским работником. В течение многих лет я занимался исключительно духовными недугами человечества.

- Так, так. Уэзер, вы раньше где-нибудь видели этого типа?

- Я видел, как он работал над госпожой Уэзер в гостинице "Уайльдвуд". Я слышал, как он сказал Керчу, что не может ее спасти.

- Он лжец! - визгливо крикнул Саламандер. - Вы пытаетесь сфабриковать на меня дело!

- Все так говорят. Но сам я руководствуюсь фактами. Факты не лгут, если их внимательно изучить. Сколько швов вы наложили ей на лицо и шею?

- Не знаю, о чем вы говорите.

- Профессор, бросьте. На лице госпожи Уэзер сохранились следы швов. В нашем распоряжении окровавленные обрезки кетгута, которые вы утром выбросили в корзину. У нас есть свидетель. Что вам еще нужно - цветной фильм?

Лицо и тело Саламандера, казалось, еще больше съежились, но он выглядел спокойным. Только чистые, тонкие руки бесцельно двигались у него на коленях - словно слепые бледные пауки - вверх и вниз по его бесплотным бедрам.

- Я никогда не отказываю в медицинской помощи пострадавшему, - наконец произнес он. - Госпожа Уэзер была моим работодателем, в каком-то смысле. Мне сказали, что она серьезно пострадала во время несчастного случая. Я сделал для нее, что смог. Когда, несмотря на мои усилия, она умерла, я снял швы, чтобы предохранить себя от преследований по обвинению в медицинской деятельности без разрешения.

- Кто сообщил вам о несчастном случае? Кто отвез вас в "Уайльдвуд"?

- Господин Роджер Керч.

- Очень хорошо, - заключил Хэнсон. - Отведите его в одну из новых камер, Рон. Позже мы получим от него полный рассказ.

- Я требую адвоката, - сказал старый человек, когда его выводили из комнаты. - Не думайте, что я не могу себе позволить нанять хорошего адвоката.

- Предоставьте ему адвоката, если он хочет, - сказал Хэнсон. - Обеспечьте всех адвокатами - каждому понадобится адвокат. Сейчас мы его задерживаем в качестве свидетеля.

- Готовы ли вы теперь задержать Керча? - спросил я.

- Готов. - Он вынул тяжелый автоматический пистолет из кобуры под мышкой, проверил обойму и снова вложил его туда.

- Поехали.

- Вам лучше остаться здесь и обратиться к доктору Брушу.

- Поехали, - повторил я. - Если вы не возьмете меня в свою машину, то я поеду вслед за вами на такси.

Он пожал широкими плечами и надел шляпу. Я застегнул ремень, но не стал возиться с галстуком и засунул его в карман.

По дороге на улицу он спросил:

- Вы никогда не устаете?

- Керч восстанавливает мои силы, - ответил я. - Он действует на меня как стимулирующее лекарство.

Мы поехали прямо на запад по бульвару, который тянулся параллельно улице Мэйн. Движения здесь почти не было.

- У нас на Керча достаточно материала, чтобы дважды зажарить его на стуле, - заметил Хэнсон. - Но есть еще некоторые вещи, которых я не понимаю. Конечно, он приехал в город с парой наемных убийц, чтобы прикончить вашего отца и проложить себе дорогу к его игральным автоматам, к этому жульническому бизнесу. Но как, черт возьми, ему удалось втянуть в это дело госпожу Уэзер? Она могла не отдавать ему клуба "Катей". Как вы думаете, она все время работала на Керча? Что, он с самого начала послал ее сюда, чтобы она вышла замуж за Дж. Д. и проложила дорогу для него?

- Сомневаюсь. Нельзя быть в этом уверенным. Из ее слов это не вытекало. Думаю, она приехала в город с моим отцом, потому что у него были деньги и он старел. Керч узнал об этой свадьбе и поехал вслед за ней. Он изучил обстановку, и это навело его на блестящую мысль. Видите ли, Флорейн вышла замуж за Керча много лет назад и не побеспокоилась о том, чтобы с ним развестись. Возможно, он совершенно выпал из ее жизни на длительный срок, и она практически о нем забыла. И вот тут он приехал в город.