Страница 51 из 71
— Почему вы считаете, что он в чем-то виноват? — спросила Ирина. — Пока его единственная вина, что он постоянно кутит и страшно груб с нами.
— На чьи деньги он кутит? — спросил я резко. — Неужели он так много зарабатывает у Арканова?
— Не знаю, — призналась она сокрушенно. — Это меня и мучит больше всего. Отец теперь ему совсем не дает денег. Однажды… — тут она запнулась, но решив сказать все, продолжала: — Однажды из-за одного неприятного случая, стоившего мне много слез, я отомкнула его чемодан и увидела там деньги. Такой большой суммы ему никто не мог бы дать.
— А незадолго перед этим, — как бы продолжая ее рассказ, тихо сказал я, — он вернулся с этим самым чемоданом из поездки, куда отправился, как обычно, в своем черном ватном костюме…
— Откуда вы это знаете? — воскликнула Ирина, вскочив. — Раз вы видели, в чем он был одет, то значит шпионили за ним, а теперь заманили меня сюда, чтобы выпытать остальное и посадить его в тюрьму? — Вне себя от волнения она вся сотрясалась от мелкой дрожи. — Он был прав, говоря, что вы ненавидите его, что вы шпион, которого нужно бояться. Ведь это же подло так использовать свое положение…
— Вы не сознаете, что говорите, я не могу сердиться на вас за это, — возразил я, тоже поднимаясь с места. — Ясно, что Радий наговорил вам всякой ерунды про меня, боясь, что я могу его разоблачить. Но дело не во мне, попробуйте ответить хотя бы самой себе на такой вопрос: откуда у Радия эти деньги, кто их ему дал и для какой цели?
С минуту, точно не понимая вопроса, Ирина смотрела на меня, потом глаза ее расширились от ужаса.
— Неужели вы предполагаете, что из-за границы? — едва слышно прошептала она. — Какой ужас! Возможно ли, чтобы Радий?..
— Почему же нет? — жестко произнес я, хотя, признаться, не думал этого.
— Никогда не поверю! — воскликнула она яростно. — Все, что угодно, но не это! Он не предатель. Вы клевещете на него!
— Он мог и не знать, откуда эти деньги. Возможно, они предназначались для других. Это уж нужно спросить Арканова. Ведь это он посылал Радия в командировки, как вы мне говорили.
— Нет! Арканов тут не при чем. Не стал бы он этим заниматься. Он солидный ученый, связан с Академией наук. Я сама видела его документы. У него есть ордена, не зря же его награждали. И, наконец, деньги еще не обязательно указывают на связь брата с заграницей. Он сказал, что выиграл их, а потом, пожалев проигравшего, вернул ему деньги обратно. Может быть, так в действительности и было? Когда я сказала, что не верю ему, он показал мне пустой чемодан.
— Возможно, он передал деньги Арканову. Ведь они по-прежнему дружны?
— Нет. Арканов часто бывает груб и резок с ним, хотя Радий готов для него на все. Недавно, чтобы ему угодить, он застрелил свою собаку. Цезарь положительно не выносил Арканова.
— Так почему Арканов так часто навещает Радия?
— Ведь я же вам уже говорила, — страдальчески поморщилась Ирина. — Он приезжает к нам вовсе не из-за него.
Мы еще долго говорили с Ириной, и я обещал ей, что по приезде в Каменск постараюсь свести Радия с полковником Егоровым, которому, как я знал, не раз удавалось исправлять сбившихся с пути.
От бессонной ночи и волнения Ирина устала. Ее лицо осунулось еще больше, щеки ввалились. Мучительно было смотреть на нее.
Я упросил начальника станции продать мне один билет на проходящий скорый поезд в сторону Каменска, на который обычно здесь билеты не продавались. Ирина обрадовалась, что может уехать раньше, чем предполагала, и немного оживилась. Разговорившись, мы чуть не пропустили поезд. Только когда стекла в окнах зала задрожали, как от налетевшего вихря, мы поняли, в чем дело, и выбежали на платформу.
Забыв даже попрощаться, я подсадил Ирину на подножку вагона и остался тут же в ожидании отхода поезда, погруженный в сумбурные, еще не устоявшиеся впечатления этой ночи.
Вот поезд тронулся, вагон со стоящим на его подножке проводником пополз мимо меня, и вдруг я увидел Ирину. Отстранив проводника, она спрыгнула на платформу. Тяжело дыша, крепко держась за меня, она с ужасом проговорила:
— Он здесь, в вагоне! Я вхожу, а он лежит на нижней полке и курит.
— Радий?
— Да, он!
— Может быть, вы ошиблись? В чем он был одет?
— Как всегда, когда едет на охоту, в своем ватном костюме. Ведь он же уехал в Сосновку охотиться. Как он мог здесь оказаться?
— Он узнал вас?
— Не знаю. Дима, дорогой! Спасите меня! Помогите мне попасть в Каменск раньше, чем придет этот поезд. Вы не представляете, что за ужас получится, если дома узнают, что я уезжала ночью. Радий меня просто убьет.
— Не бойтесь. Мы попробуем найти машину.
Опять пришлось прибегнуть к помощи Даниловны.
— А зачем тебе искать машину? — сказала она. — Выйди на тракт да и голосуй себе на здоровье. Какая-нибудь да подберет, мало ли машин в город бежит.
Мы перешли через пути, перебрались прямиком через покрытое снегом вспаханное поле и вышли на тракт. Перед нами, уходя во мрак, расстилалась покрытая снегом равнина с торчащими кое-где кривыми деревцами. Над головой низко нависло свинцовое небо без единой блесточки, а там, откуда мы пришли, за линией железной дороги, как угли костра, разметенного ветром по степи, мигали огоньки пристанционного поселка, и легкий багровый отблеск, точно от далекого пожара, лежал на темной завесе небосклона. Время от времени вдали появлялись два ярких глаза. Они, точно гонимые ветром огненные шары, неслись в нашу сторону, покачиваясь, как на волнах, а перед ними, кружась в буйном танце, бежали по блестевшему, как сталь, укатанному снежному пути веселые вихорки поземки.
Нам долго не везло Во всех машинах кабины были заняты, а не мог же я отправить Ирину в город на мешках с зерном или на ящиках, хотя она готова была ехать на чем угодно, только бы скорее. Она вовсе упала духом и истомилась. Ощущая на своей руке тяжесть ее локтя, я чувствовал, что она едва стоит на ногах. Жалость к ней и нежность охватывали меня, точно это была моя младшая сестренка, попавшая в беду.
— Потерпите еще минуточку, сейчас поедете домой, к няне под крылышко.
— Ох, уж эта няня! — содрогнулась Ирина. — Страшно подумать, как она меня встретит.
— Это можно уладить, — сказал я и быстро набросал на листке из блокнота при свете карманного фонарика:
«Няня Саша! Пусть никто не узнает, что Ира уезжала из дому. Не сердитесь на нее, а поддержите своей любовью и заботой. Дмитрий».
Ирина, не читая, сунула записку за обшлаг пальто и сказала:
— У нас ведь с ней из-за чего ссоры: она думает про Радия то же самое, что и вы, и грозит, что пойдет в милицию и все расскажет. А любит она меня по-прежнему. Теперь, после всего, что вы мне сказали, я верю и вам и ей. Только как это ужасно больно… Но все равно я очень благодарна вам, Дима.
Несколько минут мы стояли молча. Потом подошла машина. На этот раз — ЗИС-150, в ее широкой вместительной кабине сидело только двое. Я быстро сговорился с шофером. Судя по виду (и той сумме, какую он заломил за проезд), это был человек основательный. Я уплатил шоферу вперед, взяв обещание, что он подвезет Ирину прямо к дому, и записал при нем номер машины. После этого он стал любезней и даже предложил свою доху.
Прощаясь, Ирина прошептала, взяв мою руку:
— Не сердитесь, Дима, что я наговорила вам столько дерзостей. Я знаю, что вам обидно, но в сердце у меня одно отчаяние…
Мне показалось, что она при этом потянулась губами к моей щеке, и я невольно отстранился. Ни подачки, ни платы я не хотел. Но, прочтя обиду на сразу затуманившемся лице Ирины, я отогнул край ее варежки и прикоснулся губами с захолодевшей руке, ничего не сказав. И так уж было сказано слишком много.
Глава двадцать пятая
УБИТ? НО КЕМ ЖЕ?
Я рассчитывал хоть немного отдохнуть в поезде до Озерного. Но не тут-то было. Не успело еще улечься в душе волнение, вызванное нелегким разговором с Ириной, тысячи мыслей роились в голове и не давали уснуть. Теперь я был совершенно убежден, что это Радий появлялся в Борске и Озерном, наводя панику на Бабкина, Семина и других подследственных. Как только я добрался до телефона, стоявшего на столе начальника озерненской милиции, я прежде всего сообщил в областное управление о том, что мои подозрения в отношении Радия Роева подтверждаются, и просил наблюдать не только за ним, но и за Аркановым.