Страница 4 из 6
– Что вы помните о том вечере, сеньора Эскобар? – поинтересовался я.
– Пришла машина и увезла Джанни. Стекла темные, номеров не видно. Два дня ни слуху ни духу, а потом он вернулся. Прибыл на такси и внезапно заглянул ко мне. Я всегда к нему хорошо относилась – молча впустила, налила выпить и приготовилась выслушать. Знаешь, он был из тех блестящих людей, которые остро реагируют на неприятности. На нем лица не было, я деликатно спросила, не надо ли ему к врачу. Он, помню, на меня непонимающе посмотрел, а потом расхохотался до слез. Понял, что я про шуры-муры с парнями говорю, и отвечает: нет, мол, донна, там у меня ничего не болит. А потом мы с ним распили бутылочку вина. Он философствовал о месте человека в жизни, о таланте, о даре, проклятье, говорил, что продал бы душу Дьяволу за дар Творца, если бы сам не умел создавать, и тому подобное. Уже перед уходом сказал мне странную фразу: «Они до меня добрались». Я знала, что у него есть завистники, но не подумала, что речь идет об убийцах.
Выписка из архиВа
Человек неординарных способностей. Открытый. Воздействие на людей. Гомосексуалист. Возможно использовать по пункту А 675429/89. Рубен.
Вскоре я познакомился с Рубеном. Джерри Рубен. Человек-протокол из Клана. Я не думал, что мне позволят прийти на встречу, что будут со мной говорить, но я ошибся. Их действительно не пугают мои записи, и расследование вызвало лишь здоровый интерес: как же частный детектив, в прошлом репортер, не без связей, конечно, хоть и дверь ногой не открывает, – так вот, как он свяжет шлюху и кутюрье, президента и актрису, принцессу и шофера. Им ли бояться, если они управляют миром?..
Выйти на них оказалось проще, чем я думал. Я считал, что подступ будет почище, чем взятие Форт-Нокса, но ошибся. Скорее всего, заметив мои потуги по поиску разгадок громких преступлений, за мной стали наблюдать с нескрываемым любопытством. Не зря иногда казалось, будто за мной следят. Если бы не здоровая психика и опыт былых передряг, я мог бы заработать психическое расстройство с манией преследования. Тем не менее меня подобные приключения всегда взбадривали. Я усилил поиски, утроил усилия и обратился к помощи давних знакомцев из спецслужб, за которыми оставался должок. В результате меня снабдили электронным адресом возможного информатора. Теперь я понимаю, что заполучил его не потому, что активно тряс за грудки приятелей, просто со мной решили поиграть и проверить мои силы. Клан пожелал допустить меня до предбанника своих тайн.
После недолгой официальной переписки мне назвали номер телефона. Моим собеседником оказался тот самый Джерри Рубен, о котором я уже упоминал. Мы договорились о встрече в небольшом уютном кафе. Я пришел вовремя. Рубен опоздал. На нем был дорогой костюм серо-стального цвета. На мне джинсы и кожаная куртка. Молча отпили кофе, обмениваясь настороженными взглядами. Потом папка, которую он держал, легла на стол передо мной, и я стал листать тонкие листки папиросной бумаги. При чтении второй странички мне стало жарко. А Джерри по-прежнему курил, и лицо его походило на лик каменного изваяния:
– Ничего не понимаю, – пробормотал я, – Версаче был завербован вашим Кланом? Но зачем?
Едва уловимое движение, и Рубен стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, словно этот жест разучил по нотам, затем произнес:
– Клан заинтересован в людях, чьи незаурядные способности помогают воздействовать на общественное мнение. До той поры, пока они придерживаются договора, подписанного между нами, организация не предпринимает никаких противозаконных действий, дабы напомнить о своем существовании.
У меня было ощущение, что я слышу, как вбиваются гвозди в каменную стену.
Клац.
Клац.
Клац.
Дело в том, что я слишком ценю свою свободу и независимость, мне странно слушать, когда кто-то рассказывает о том, что в своих целях стесняет эту свободу:
– Я не понимаю, а что, нельзя было отказаться?
Глупый вопрос, – конечно, нельзя: кто и когда отказывал мафии, если та делала предложение, от которого невозможно отказаться? А дальше – давление исходя из уязвимости человека. Кого покупают, кого запугивают, кому вручают огромный приз, за который не расплатиться до самой смерти. Все мы люди, нами руководят не просто принципы, а принципы, основанные на собственном стремлении достигнуть совершенства: в личной жизни, в бизнесе, в творчестве и так далее. Что могло соблазнить Джанни на пороге выхода в мир высокой моды?
– Он был очень амбициозен, – собеседник послал мне спокойный взгляд прозрачно-голубых глаз, – в то время он хотел славы, и мы помогли ее получить.
Моя скептическая улыбка была ему ответом.
– Сеньор Версаче талантлив от Бога… (Прежний ровный тон.) Однако пробиться в мир моды сложнее, чем вы себе можете представить. Подпиленные каблуки моделей, углы в тесных лифах, уродующие грудь, простейший бойкот закройщиков, и коллекция выходит с опозданием на сутки. Вы знаете, что такое сутки, когда на кону репутация и миллиарды? (Почти доверительно улыбнулся одними губами.)
В этот момент он напомнил мне огромную созерцательную кобру, холодную и беспощадную.
– Всему виной человек. (Прежняя улыбочка.) Наша организация предпочитает манипулировать сознаньем масс, мистер Бейл, а для этого не нужно использовать ядерное оружие. Манипуляция – искусство, это творение, если хотите. Воздействуя на сознание, мы можем навязывать наши ценности и принципы, а люди будут считать их своими. Клан – это зыбучие пески, мистер Бейл, один неосторожный шаг – и можно утонуть… Ха-ха-ха… (От его смеха по спине пошли мурашки.) А если караван гружен золотом, то мы будем рады встретить его на дне.
– А Эндрю?
– Ах Кунан-то… (Легкая грусть в голубых глазах.) Когда он впервые решил наказать церковников, мы не вмешивались, это выглядело любопытно. Мальчик был очень талантлив, очень, и мы решили его использовать на всякий случай. В Клане очень много маленьких мальчиков и девочек… Они, словно маленькие бабочки, порхают до той поры, пока мы не сжимаем кулак. Тогда в их головах возникают странные мысли (и снова змеиная улыбка)… И они нам подчиняются. Эндрю был идеальной проституткой, мистер Бейл, он нравился Джанни и его любовникам, и поэтому Эндрю всегда имел доступ к Версаче.
– За что вы убили Версаче? (Прямой взгляд, он смотрел на меня почти в упор.)
Накануне убийства Джанни Версаче отдыхал на вилле у Мадонны, лениво отвечал на ее замечания, любовался на дочурку поп-дивы и потягивал пину-коладу. Судя по всему, маэстро продумывал новую коллекцию, потому что в блокноте, который потом попал в руки полиции, было несколько набросков. Ничего особенного, ведь итальянец еще не начинал работать с моделью, а это означало, что коллекция не ожила в замысле. Д'Амико плавал в бассейне, иногда подплывал к бортику, чтобы шепнуть милому другу какую-нибудь непристойность. Демократичная Мадонна, смеясь, шикала на парочку. Но она всегда любила Джанни. Он был близок ей по духу, по мировоззрению, по умению добиваться цели.
Разве имеет значение, что в двадцать шесть лет он заключил сделку с Дьяволом?
А утром Версаче ушел за прессой. Он ходил за газетами каждое утро – он мог провести бессонную ночь, разрабатывая очередную коллекцию или занимаясь любовью с Антонио, но традиции этой было сорок лет, и никто и ничто не могло ее нарушить. Газет Джанни купил почти на шестнадцать долларов, быстро просмотрев колонку биржевых котировок, заглянул в раздел светских новостей. Усмехнулся. Все как всегда, его имя в Топе. Пакет с газетами, одна рука в кармане, и кутюрье неторопливо идет по гравиевой дорожке. Поскрипывает гравий, мягко пружинит подошва дорогих туфель. Замешкался у ступеней, мельком взглянул на часы. Стрелки показывали 8.45, на губах Кутюрье появилась улыбка. Сейчас Д'Амико спустится к завтраку, а после…
А после, увы, ничего. Молодой, чуть хрипловатый голос окликнул маэстро, тот остановился, едва взявшись за дверной молоток, чтобы постучать в дверь, обернулся. Черное дуло плюнуло свинцом. Горячая кровь потекла по белоснежному мрамору, пачкая рубаху баловня судьбы, словно клюквенный сироп в мелодраме про убийство. Антонио спал очень чутко, но впервые не услышал, как его любовник ушел за газетами, Д'Амико поднялся, принял душ, оделся и спустился вниз, чтобы распорядиться о завтраке, тогда и услышал выстрелы. Когда он рывком открыл дверь, то увидел своего возлюбленного…