Страница 30 из 45
Наверное, я глазел на Джуди, как изнемогающий от любви щенок. Мне хотелось выяснить, как она выглядит при дневном свете. Мне не терпелось узнать, что она любит на завтрак, как долго ей принадлежит этот поношенный свитер, какие книги она читает, отчего плачет, какой размер туфель носит.
И тут я услышал, что Фиш говорит что-то дикое. Я уставился на него, и в конце концов до меня дошло. Это не несчастный случай. Она не просто утонула. Тут не фатальное сочетание: алкоголь, темнота и вода озера. У нее на затылке дыра.
Так что вместо скандального происшествия по пьяной лавочке мы получили громкое убийство. Ничего себе! Я разом задумался о миллионе вещей, соотнося все это с работой, которую пытался делать. Воздействие на рынок? Какие утвержденные рекламные акции окажутся теперь в дурном вкусе? И кто будет всем этим заправлять?
Нас предупредили, чтобы мы не уходили далеко ввиду предстоящего приезда более крупных чинов. Я отдал ключи от моей машины полицейскому. Ноэль Хесс откололась от компании. Народ начал бесцельно слоняться вокруг. Другой полицейский разговаривал с Джуди. Я все придумывал подходящий повод, чтобы прервать их и увести ее туда, где мог бы с ней поговорить. Просто поговорить. Просто смотреть на нее. Она чем-то рассмешила полицейского. Позади Джуди я заметил Мэвис, уже не плачущую, с лицом, неприятно распухшим от слишком обильно и слишком долго проливаемых слез. Мэвис выглядела потрясенной и разгневанной.
Я видел, как это начиналось, и сначала ничего не понял, подумал, что это какая-то игра в дурном вкусе, а потом, когда сообразил, что должно произойти, заметил, как Джуди тоже повернулась и тоже стала смотреть. В какой-то момент у меня возникло ощущение, будто я стою по шею в клее, не в силах пошевелиться или заговорить. Это происходило как на замедленных кинокадрах. Жуткое растянувшееся движение, сопровождающееся поблескиванием меди, и ничто на свете было не в силах его остановить. И не остановило.
Потом полицейский и я бросились туда, в один и тот же момент. Но поздно. Слишком поздно. Я увидел сверкнувшую синюю дугу, услышал звук удара, лицо запрокинулось и на какой-то момент перед падением стало застывшим, отсутствующим. Все, находившиеся в зале, замерли, потрясенные увиденным и криком, казалось запекшимся на высоких стенах, затем стали отворачиваться, чтобы не смотреть. Я увидел глаза Джуди, обращенные на меня, ясные, настоящие и хорошо знакомые, и сделал полшага к ней.
Молодой доктор опустился на колени. Я обратил внимание на его лицо, когда он поднял его вверх. На нем не было никакого выражения. Конечно, и доктор, и полицейские постоянно встречаются со смертью, и у них должны быть такие закрытые лица.
Все было кончено, и ничто уже не будет таким, как прежде.
Глава 11
Джуди Джона — до того
Фотограф все требовал какого-то особенного выражения лица Для снимка, которому предстояло стать частью торжественного мероприятия, а когда все закончилось, я прошла по Мэдисон-стрит до Сорок шестой с таким ощущением, будто по моему лицу провели губкой. Я убеждала себя, что таким образом, по крайней мере, сохраню молодость — благодаря мышечному тонусу.
Хильда улыбнулась, сказала, что Уилли один и что я могу пройти. Он встал из-за голубовато-серого стола, потрепал меня по плечу, посмотрел на меня с озабоченностью семейного доктора и усадил в кресло.
— Джуди, клянусь, ты выглядишь на девятнадцать. Старый добрый Уилли! Парень моей мечты. Ростом он — метр с кепкой. У него отсутствуют волосы, двадцатый размер шеи и пара больших, мягких, влажных карих глаз, как у обиженного сеттера. Несколько поколений назад он сочинял песни, репризы и номера с «мягкой чечеткой» для сети театров Кейта. Теперь заделался импресарио. У него бойцовский характер и острый ум. А еще он остается честным, насколько может, и до сих пор сохраняет самоуважение.
— Я буду краток, Джуди. Карлос и Джейн хотят уйти. Пойми. Они — хорошие ребята. Я могу их удержать. Ты это знаешь. И они останутся, как миленькие. Но похоже, для них это неплохой шанс.
— Отпусти их, Уилли. Хотя нет. Я поговорю с ними. Я сама это сделаю. Они молодцы. Они должны иметь собственное шоу.
Он откинулся назад и сцепил пальцы на брюшке.
— Я знал, что ты это скажешь, но не хотел этого. Если бы ты вела себя пожестче...
— Так же жестко, как ты, Уилли?
— Мы не тем занимаемся, детка. Мы оба. Но если правильно взяться за дело, у меня найдутся люди. Вместе мы сможем поставить что-нибудь такое, что сразит их наповал.
— Мы с тобой не первый день знакомы, Уилли. Думаю, тебе лучше высказать мне все напрямик. Думаю, тебе лучше перестать дурачить Джуди. По-моему, уж это-то я заслужила, Уилли.
Он поигрывал желтым карандашом.
— Ладно.
Уилли поднял карандаш, написал пять имен. Затем подвинул листок бумаги ко мне.
Я прочитала имена, кивнула. Он сказал:
— Это были громкие имена. В 1951-м. Собственные шоу. Отличные рейтинги. Куча бабок. Эти проклятые СМИ поедают тебя. Вот на что это похоже: предположим, человеку понравилась маринованная свекла. Ну, жена и потчует его маринованной свеклой два раза в день в течение года. А что потом? Он видеть больше не может эту свеклу. На радио ты бы еще продержалась. Со скрипом, но продержалась бы, при наличии сценаристов. Но в этом чертовом ящике тебя и видно и слышно. Сколько времени выходит «Джуди-Тайм»? Больше ста недель. Спрос на билеты в студию показывает все точнее рейтингов. На него там и ориентируются. Где они, эти пятеро из списка? Один поет в Париже, за копейки. Другой работает на радио, в передаче, выпускаемой за счет станции, в Чикаго. Еще один — в казино, в Бразилии, бог ты мой! Остальные двое могут найти себе работу, но для них это недостаточно хорошая работа. Думают, что они по-прежнему на коне, но на самом деле мертвы. Эта штука поедает, и чем выше ты забрался, тем больнее потом падать, потому что... Если уж резать правду-матку, как ты просила... В общем, людям осточертело на тебя смотреть. Маринованная свекла.
— Еще один сезон, Уилли?
Он покачал головой:
— Очень сомневаюсь на этот счет. Ты могла бы сколотить шоу. Выставить его на рынок. Попробовать найти кого-нибудь методом тыка, но это съест все твои финансы, прежде чем ты найдешь какого-то спонсора. А скорее всего, ты его и не найдешь. Словом, пора уходить.
— А как насчет шоу в другом жанре? Комедии положений.
— Я знаю, что у тебя получилось бы. Знаю, что хорошо получилось бы. Но это страшно рискованная затея. Взгляни на это вот с какой стороны: а зачем рисковать? Ты добилась успеха. Что-то откладывала. Сколько ты заработала на жизнь за последнее время?
— Не так уже много, Уилли. Совсем немного.
Он резко перегнулся через стол и схватил меня за руку. Я вздрогнула от неожиданности. Голос его стал хриплым.
— Послушай, Джуди. На правах рекламы. Переключись на Уилли. С виду неказистого, зато легкого в общении. У меня теперь никого нет. Мы можем обосноваться ну, скажем, в Коннектикуте. Бог ты мой, трава, деревья. Я смогу заменить одно Другим. Я имею в виду, тебе не обязательно меня любить. Возможно, это будет не так уж просто. Но мы говорим одинаково, думаем одинаково. Мы могли бы сделать так, чтобы это работало.
Я просто не знала, куда деваться от этих карих глаз. Но ответ он прочитал на моем лице. И отпустил мою руку. Сокрушенно проговорил:
— Ладно, попытка не пытка.
— Я сожалею, Уилли. Действительно сожалею. Я хотела бы, чтобы это было возможно.
Он улыбнулся:
— Я тебе верю. — Затем встряхнулся, как толстая собака, вылезшая из ручья. — Так что там за история с этой Феррис?
— Она хочет, чтобы я приехала туда. Говорит, что собирает нас просто повеселиться. Но дала мне знать, что там будет Дорн. И менеджер продаж, Докерти. И Стив Уинсан.
— Вот что я тебе скажу: избавься от Уинсана. В данный момент это роскошь. Послушай, девочка, мой тебе совет — ни к чему не обязывающий: не суйся туда. Потому что там тебе не сделают никакого предложения. Я это чую. Это мясорубка.