Страница 25 из 42
И каждый год они смиренно и чистосердечно заполняют кучу всевозможных анкет и прочих бумажек. И каждому на всю жизнь присваивается определенный номер.
Так что же, их, как Спящую Красавицу, надо разбудить нежным поцелуем? Они, правда, испытывают некоторое беспокойство по поводу подрастающего поколения. Господи, почему же, мол, дети не могут оценить по достоинству этот лучший из миров? И чего не хватает этим неугомонным юнцам?
Но в результате каких-то алхимических опытов богов неизмеримо возросло количество детей, коэффициент умственного развития которых достиг небывалого уровня. У этих детишек очень холодный взгляд. И именно они в один прекрасный день бросят играть с транзисторами, диодами и микросхемами и начнут задавать неприличные вопросы. Или же создадут машину, которая будет их задавать.
Но пока Санта-Росита существует по-прежнему. Словно некий циничный гений спроектировал под солнцем огромный комплекс исправительной колонии, а вместо сторожевых башен и колючей проволоки организовал целенаправленное электронное вещание на определенной частоте, днем и ночью убеждающее заключенных: «Вы на вершине блаженства! Будьте счастливы! Если вы не можете быть счастливы здесь, вы просто нигде не будете счастливы! Голосуйте! Потребляйте! Жертвуйте! И не забудьте пользоваться своим личным номером!»
Мы въехали в город с севера в четыре часа дня. Был первый вторник марта. Я снял для нас два одноместных номера в мотеле. Дэне нужно было позвонить мисс Дин, а мне – попытаться связаться с Мендесом. После недолгого размышления я решил не звонить через коммутатор мотеля. Осторожность во всем стала моей второй натурой. Никогда не оставлять ничего, за что можно было бы зацепиться и выследить тебя. Если есть выбор конечно.
Чистый девичий голосок ответил:
– "Гэллахер, Розен и Мендес". Добрый день.
– Э-э... Можно поговорить с мистером Мендесом?
– Минутку, сэр.
– Добрый день. С вами говорит секретарь мистера Мендеса. Чем я могу вам помочь?
– Пожалуйста, мне бы хотелось поговорить с мистером Мендесом.
– Он сейчас разговаривает по другому телефону. Может быть, я вам перезвоню или вы подождете?
Я решил подождать.
– Слушаю вас! Алло? – раздался в трубке нетерпеливый и раздраженный голос Мендеса.
– Простите, что беспокою вас. Нам нужен адрес ближайших родственников мистера Д.С. Айвза.
– Кому это «нам»?
– "Келлер-фото", сэр. Он сдал нам в починку объектив. Гарантия еще не кончилась, и починка заняла много времени. Пришлось отсылать его в Германию, на завод, за наш счет, разумеется, а теперь вот мы...
– Мисс Троттер! Дайте этому молодому человеку адрес Джослин Айвз.
Я услышал, как он бросил свою трубку.
– Алло? – послышался снова голос мисс Троттер. – Пожалуйста, подождите минутку. – Ждать пришлось недолго. – У вас есть ручка? Записывайте: мисс Джослин Айвз, Эпплтон-Уэй, дом 2829. Телефон 765-3192. Вы все успели записать?
– Да, большое спасибо. И когда же умер мистер Айвз?
– О, всего за несколько дней до Рождества. Знаете, он протянул дольше, чем можно было ожидать. Столько дней с такой ужасной мозговой травмой! Жаль его, конечно. Такой был талантливый!
– К сожалению, именно такие и умирают раньше всех!
– Надеюсь, что их все-таки разыщут.
– Все мы надеемся. Благодарю вас, мисс Троттер.
Я вышел из телефонной будки, потом, подумав, вернулся и набрал номер, который она мне дала. После трех гудков ответил женский голос.
– Джорджи дома? – спросил я.
– По-моему, вы ошиблись номером, – ответила женщина. Я извинился и повесил трубку. Потом в задумчивости побрел к себе в номер. Этот акцент был мне знаком. Похож на «кокни», но на самом деле австралийский.
Дэна как раз закончила разговаривать с Лайзой Дин. Мисс Дин сообщила, что публика принимает «Ветер удачи» хорошо, премьера прошла прекрасно. Скоро она вместе со съемочной группой уезжает в Нью-Йорк, там тоже проводится рекламная кампания, будут встречи с творческим коллективом фильма и т.д. и т.п. Там она пробудет четыре дня, а потом – в Чикаго.
Я рассказал обо всем, что выяснил, и о некоторых своих догадках. Дэну все это скорее заинтриговало, нежели шокировало.
– Так его убили, да?
– Похоже на то.
– Опасная у него была работенка.
– Надо как можно скорее повидаться с его родственницей.
– Можно мне с вами?
– Лучше я пойду один. Вдруг у меня что-нибудь не выйдет. Тогда вы сможете потом попробовать взяться за дело с другого конца.
Эпплтон-Уэй показался мне забытым Богом местечком. Неподалеку располагался железнодорожный тупик. Близлежащие кварталы, видимо, подвергались какой-то немыслимой переделке и перестройке. Но, несмотря на это, улица создавала иллюзию спокойствия. Дома со старинными двориками, сады в пседвомавританском стиле, блеклые оштукатуренные стены, выкрашенные в лимонный цвет. Под номером 2829 оказалось здание чуть побольше остальных. Я остановился у темной двери, ведущей, судя по всему, в мрачную, плохо освещенную квартирку, и позвонил. Приоткрыв дверь дюймов на шесть – настолько позволяла дверная цепочка, выглянула девушка. Я решил, что Айвзу она скорее дочь, нежели сестра.
– Что вы хотите?
Надо иметь особое чутье, чтобы мгновенно оценить человека и определить свой стиль поведения. Эта девица выглядела подозрительной и высокомерной. Большая бледная девочка. Этакая Алиса в Зазеркалье. Двадцатилетняя старая дева – такие тоже бывают. Неуклюжее грузное тело в невзрачном джемпере. Детское лицо, покрасневший нос, толстые блеклые губы.
– Мне хотелось бы убедиться, что вы действительно Джослин Айвз. Вы можете каким-либо образом это подтвердить? – Я постарался придать своему голосу многозначительность.
– А с чего вдруг я должна это делать?
– Акцент у вас и правда тот же самый.
– Кто вы? И что вам надо?
– Довольно давно мы с Айвзом вместе участвовали в одной рискованной операции. Я приехал сюда, чтобы связаться с ним, и узнал, что он погиб.
Она прикусила губу, а затем вдруг, к моему немалому удивлению, с заговорщическим видом мне подмигнула. Закрыла дверь, отстегнула цепочку и вновь широко ее распахнула.
– Заходите, пожалуйста, – радушно приветствовала меня она и, заперев входную дверь, произнесла: – Я ведь понимаю, почему вы не можете назвать мне свое имя.
– Гм... хорошо, что понимаете.
– Проходите сюда. У меня тут кругом беспорядок. Я сегодня не работаю. – Вслед за ней я прошел через темную прихожую в небольшую комнатку, загроможденную мебелью, слишком громоздкой и дорогой для такой маленькой квартиры. Повсюду были разложены, расставлены и развешаны фотографии – на полу, на стенах, на мебели. Торопливо и неловко она освободила два стула.
– Садитесь, пожалуйста. Я тут все разбираю. Местный клуб фотолюбителей хочет организовать выставку его лучших работ. В помещении библиотеки. Но снимков так много! Совсем запуталась.
– Я думаю! Работы у него прекрасные.
– О да! Теперь ведь это мой долг – позаботиться о том, чтобы все узнали, каким мастером был отец. Я хочу еще организовать и передвижную выставку. И в Рочестере, конечно, тоже интересуются его творчеством.
– Да-да, конечно.
Она села ко мне лицом и, крепко сцепив руки, сказала:
– Все это время я так надеялась, что кто-нибудь появится. Мне было так трудно, просто ужас!
– Я вас понимаю.
– Бедный мистер Мендес старается изо всех сил, пытается разобраться с налогами. Но, поскольку оказалось, что денег очень много, возникли всякие сложности. К тому же я, конечно, не могла объяснить, откуда эти деньги – ему, по крайней мере. Если они предназначались на какие-то важные дела, то я и не претендую. Сейчас ими занимаются суды, налоговая инспекция и тому подобные организации. Когда-нибудь я эти деньги, наверное, получу – вернее, то, что от них останется. Ну, дом-то я всегда могу продать. Знаете, я все время надеялась, что кто-нибудь придет. А вы почти такой, каким я себе этого человека представляла.