Страница 4 из 73
А Грег любил доказывать людям, что они ошибаются, даже если это значило подписать приговор самому себе.
Грег Фуллер: «Две обдолбанные макаки сделают работу лучше вас», — сказал я им. Однако они знали, что я от них завишу, и едва оказавшись за дверью, тут же сунули мне это в морду. Они сразу позвонили клиентке и сообщили, что именно я сделал. И плевать уже было, что пара безмозглых мартышек действительно могла бы делать все то же самое, что и они, потому что директор по маркетингу «Мира диванов» моих экс-макак любила. Она немедленно перезвонила Максу и спросила, какого черта мы затеяли эти игрища. Боюсь, для него это было новостью, вот он и потребовал немедленно объяснить, какого черта эти игрища затеял я.
На самом деле я его понимал. Момент был слишком поганый, чтобы создавать угрозу краха для самой удачной ветви нашего бизнеса. У нас как раз шли переговоры с покупателем. «Группо Тигана», итальянское рекламное агентство, предложило купить наши доли в «Фуллер Шайдт». Мы с Максом четыре года назад основали компанию с отважной программой: мы собираемся создать совершенно непохожее на другие рекламное агентство; в нашем окружении творческие идеи будут рассматриваться без влияния денежных мешков со стороны. Бред, конечно. Но мы по-прежнему носились с мечтой, что в один прекрасный день появится компания вроде «Группо Тигана» и предложит нам, скажем, двадцать восемь миллионов фунтов.
Нэнси Старк: Бля-а, двадцать восемь миллионов фунтов! Ну ладно, может, «Фуллер Шайдт» — это и правда было круто, но чтобы круто аж на двадцать восемь миллионов фунтов?! И Грег должен был получить четверть этой суммы. Я слышала, как он бормотал что-то о капитальных вложениях, которые должен выплатить. Бедный ягненочек.
Грег Фуллер: Итальянцы хотели нас заполучить, потому что мы были сексапильны, получали награды и создавали для них имидж британской надежности. Но главное, из-за чего мы были им нужны — мы приносили очень хорошую прибыль. Я уже говорил, какую роль играл в этой доходности «Мир диванов», так что, думаю, не нужно объяснять реакцию Макса на то, что я уволил Зассанца и Засранца.
Он разрешил ситуацию в своем обычном стиле — соврал клиенту. Он заверил ее, что эта парочка способна на какие угодно подлые розыгрыши. Конечно, никто их не увольнял. На самом деле они выехали в укромное пятизвездочное местечко, где, окруженные всяческим вниманием и заботой, какая только доступна человеку, занимаются разработкой проекта новой кампании для «Мира диванов», который сровняет с землей любые другие миродиванные кампании. Безусловно, проект будет готов к понедельнику.
Моя же миссия (а что мне оставалось, кроме как согласиться на нее?) заключалась в том, чтобы выдать этот самый проект на-гора за неделю. Заодно выпустить ловчих с собаками на охоту за Зассанцем и Засранцем, найти эту парочку — и пусть проводят презентацию. Ах да, и раз уж так сложилось, заодно вытащить из тюрьмы выдающуюся голливудскую актрису, чтобы снять ее в рекламном ролике, который соберет все награды и таким образом спасет наши задницы. И к тому же надо было как-то втиснуть в это расписание пункт «спасение моей семьи от развала».
Я уже говорил, что у меня вот-вот семья развалится, да?
Нэнси Старк: Макс пулей вылетел из кабинета Грега, как раз когда я входила туда с кофейником.
— Так они в Марракеше? — спросил Грег.
— Понятия не имею. Все, что мне известно: дома их нет.
— Так. Надо сдохнуть, но этих двоих найти.
— Не волнуйся, найдем. Что ты собираешься делать с Ребеккой?
— Господи, все на меня давят, давят, давят…
— Так вроде бы тебе платят именно за это, Грег, — напомнила я, — а не за чтение газеток.
Грег Фуллер: Судя по биографиям великих людей — полководцев, госдеятелей, повелителей империй программного обеспечения, которые ворочают миллионами, — выходит, что именно под давлением обстоятельств они начинают проявлять самые лучшие свои качества. А вот для меня это хуже приступа геморроя.
Нэнси Старк: Потом он сказал мне: «Все, Лола, считай, что я провалился в ад. И чтоб ни звонков, ни посетителей, пока не дам других указаний».
Я работала у него уже три года и знала, что делать. Закрыла жалюзи, достала из холодильника бутылку минералки «Эвиан» и закрыла за собой дверь кабинета.
Личный ад Грега заключался в следующем: сидеть в зашторенном кабинете и глотать «Эвиан» прямо из бутылки, пока он не придумает, как выбраться из очередной заварушки, в которой оказался. Обычно он еще ставил какую-нибудь спокойную музыку — классику или (если чувствовал, что совсем выбит из колеи) что-нибудь из сборника «Ibiza Chill Out».
А если бы он потрудился выглянуть за дверь своего офиса, то увидел бы совсем другой вариант персонального ада: первые тридцать минут «Спасения рядового Райана» в женском сольном исполнении. Мировая война, поле боя. Всюду кровь, трупы, отрубленные конечности — и это продолжается до тех пор, пока Грег не приведет нервы в порядок и не будет готов снова предстать перед публикой.
Работа у меня такая — отражать атаки армии вторженцев, отчаянно пытающихся прорваться к нему. На какие только уловки они не пускаются, на какие только жертвы не идут, лишь бы добраться до него. Но для этого каждому из этих ублюдков сначала надо пробиться через мою оборону. Они все меня за это ненавидят, да я и сама ненавижу эту часть своей работы — но как я уже говорила, «Страж Адовых Врат» — это часть моих служебных обязанностей.
Как правило, у меня есть пара спокойных минут до того, как все это начинается, но этим утром штурм начался в ту же секунду, как я услышала, что он у себя включил «Balearic Bliss», часть третью.
Зазвонил телефон. Это была Кэрри, жена человека, который в эту самую минуту горел в аду.
— Извини, Кэрри, у него совещание… — (Не умеешь врать — не фиг подходить к телефону; лично я уверена, что это сказал кто-нибудь из столпов рекламного бизнеса.) — Понятия не имею, когда он освободится. У нас тут сейчас сумасшедший дом.
— А что, у вас бывает по-другому, Нэнси? Ладно, когда сможешь, спроси его, есть ли у нас шанс встретиться с ним на выходных? Если он не будет появляться дома чаще, то своего будущего ребенка увидит только на крестинах.
Кэрри была на шестом месяце, они с Грегом ждали третьего.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— А тебе что, правда интересно?
— Конечно, — и на сей раз я сказала правду. Кэрри нравилась мне, а кроме того, ее беременность прямо-таки завораживала меня сточки зрения «Господи-да-ведь-когда-нибудь-это-случится-и-со-мной».
— Раздувшейся. Слонопотамом. Это для общественности. А на самом деле я чувствую себя, как будто я Энн Уиддекомб, только вот случайно оказалась в финале «Мисс Мира» среди самых стройных и сногсшибательных женщин на свете.
— Ты это о чем? — удивилась я. Даже беременная, Кэрри не имела ничего общего с кошелкой Уиддекомб.
— О том, что следующая неделя у Грега посвящена съемкам рекламы с Ребеккой Ричардс, и мне это событие — лишний удар по самолюбию.
— Может, никаких съемок и не будет. Ты видела сегодняшние газеты?
— Можешь считать меня эгоисткой, но я надеюсь, что ключ от ее камеры где-нибудь потеряли.
— Бип-бип, — мне в ухо.
— Извини, Кэрри, звонят по другой линии.
Это была Тодди Глак, руководитель ТВ-подразделения в «Фуллер Шайдт» и продюсер рекламного ролика для «Блэксток Тайрс».
— Нэнси, где, блин, носит Грега? Он должен быть здесь.
— Где здесь? — Я-то знала, «где здесь», но мне нравилось перед Тодди строить из себя нахальную дуру.
— На «Френч филмз». (Кевин Френч был главным режиссером съемок рекламы для «Блэкстока».) Я чувствую себя полной идиоткой, извиняясь за него в который раз! Ты что, не можешь организовать его как надо?