О детях и прочей нечисти

   -- Так это и есть вход? -- интересуется Азамат.

   -- Да, -- отвечает Гхан. -- Чтоб посторонние не шлялись.

   Он садится на подоконник, перекидывает ноги наружу и шатко спускается по стремянке.

   -- Давайте его сюда, -- предлагает, -- я приму.

   Азамат оглядывает своего отпрыска.

   -- У тебя тёплой одежды совсем никакой нету?

   Кир смотрит на него презрительно.

   -- Эта тёплая.

   На нём какая-то жиденькая свитерюлька и залатанные шерстяные штаны.

   -- Ясно, -- вздыхает Азамат, -- ладно, до унгуца добежишь. Давай полезай.

   Однако Кир не рвётся лезть в окно.

   -- До унгуца? -- ошеломлённо переспрашивает он. -- У вас унгуц?!

   -- Ага, -- довольно кивает Азамат. -- Никогда не летал?

   -- Ну полезай быстро, весь дом выстудишь! -- орёт Гхан снаружи. Из-за сарая доносится собачий вой. Кир так ничего и не отвечает, но всё-таки лезет в окно. Гхан его перехватывает и держит, пока мы спускаемся по лестнице.

   На улице уже начинает светать, ночь сереет, снег создаёт белый фон. Азамат быстро шагает к унгуцу, чтобы поменьше морозить ребёнка, хотя тот не подаёт признаков замерзания. Внезапно он останавливается.

   -- Кир, ну пойдём, -- подталкивает его Азамат, но парень встал намертво.

   -- Я хочу взять Филина, -- угрюмо сообщает он.

   -- Кого? -- не понимаем мы.

   -- Да ты рехнулся! -- рявкает Гхан.

   -- Я не полечу без Филина, -- упёрто заявляет Кир.

   -- Кто это? -- спрашивает Азамат.

   -- Щенок евойный, -- отмахивается Гхан. -- Вон, за сараем воет, слышите? Кир, не дури, никто твою скотину не поволочёт.

   Азамат вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами. Конечно, собака в унгуце -- не очень удобно, будет под руки лезть, лизаться, да и вряд ли она натренирована терпеть до прогулки, но с другой стороны не бросать же её здесь. Я так понимаю, это её Гхан угрожал пристрелить. Да и мальчику будет спокойнее, если мы разрешим ему держать домашнее животное.

   -- Ну давай возьмём, -- говорю.

   -- Отлично, -- кивает Азамат. -- Пойдём, Кир, заберём твою собаку.

   Парень вытаращивается на нас, как будто привидение увидел, но быстро приходит в себя и резво провожает Азамата за сарай. Гхан тоже очень удивляется и бормочет что-то насчёт сумасшедших богачей. Моё семейство является из-за сарая, влекомое рвущейся с поводка белой лайкой примерно полугодовалого возраста.

   -- Уй ты, маленький, -- не удерживаюсь я. -- Это и есть Филин?

   -- Ну да, -- разводит руками Гхан. -- Уж не знаю, где ваш пацанёнок его взял, то ли спёр, то ли подобрал где... Вы уж извините, что он такой упёртый, я его и так, и сяк воспитывать пытался, да не выходит ничего.

   -- Видимо, в дедушку пошёл, -- бормочу я себе под нос. -- Ну чего, всё взяли? Грузимся?

   -- Да, давай, -- Азамат волочёт Кира с Филином к унгуцу и открывает кабину с брелка. -- Полезайте на заднее сиденье. Гхан-хон, держи, -- он выдаёт приютчику мешок с монетами. Кир недружелюбным взглядом следит за передачей вознаграждения. Гхан расплывается в щербатой улыбке.

   -- Всего вам доброго, да хранят вас боги, добрые люди! Я уж прослежу, чтоб никто в ваши дела не лез, -- подмигивает.

   -- Спасибо, Гхан-хон, -- Азамат слегка кланяется. -- Но наши-то дела всё равно скоро всем известны будут, можете не стараться.

   Мы залезаем в кабину, Азамат через плечо проверяет, на месте ли ребёнок и собака, и закрывает купол. Кир широко раскрытыми глазами следит за каждым движением отца, а потом таращится в окно, наблюдая за взлётом. Филин тоже утыкает чёрный нос в стекло и посвистывает.

   -- Ф-фух! -- я откидываюсь на спинку сиденья и принимаюсь наконец-то рассматривать ребёнка. Я и до того заметила, но сейчас удостоверилась, что он тоже ксерокс с Азамата, как и Алэк. По фотографиям земных детей мы с Азаматом пришли к выводу, что восьмилетний муданжец должен выглядеть примерно как двенадцатилетний землянин, но Кир кажется младше на пару лет. Это, впрочем, легко объяснимо. Во-первых, он очень тощий, -- я когда его схватила на чердаке, прямо сквозь свитер все рёбра почувствовала, -- а во-вторых, даже на Земле постояльцы детских домов обычно выглядят младше своего возраста.

   Кир отлипает от окна и хмуро смотрит на меня. Я вытряхиваюсь из шубы, потому что салон нагревается, стаскиваю с головы тёплый платок. Ребёнок отшатывается и вжимается в спинку.

   -- Здравствуй, -- говорю. -- Давай знакомиться. Я -- Элизабет, жена твоего отца. Его зовут Азамат.

   Мальчик сглатывает и отвечает:

   -- Я Кир. Куда вы меня везёте?

   -- Учитывая, что уже почти утро, и никто из нас ещё не спал, -- отвечает Азамат, -- я думаю, сначала мы остановимся в Худуле отдохнуть, а потом, наверное, к тебе, Лиза, полетим? А то в столице меня сразу работать заставят, а хотелось бы сначала познакомиться поближе и вообще, -- он оборачивается через плечо и подмигивает, но Кир только отодвигается ещё дальше в угол. Пёсик устраивается у него под ногами, сворачивается там как-то и не подаёт признаков жизни.

   -- Давайте сразу проясним ситуацию, -- предлагаю я, устраиваясь на сиденье боком, чтобы быть лицом к Киру. -- Во-первых, Азамат и правда твой отец. Алансэ была его невестой, но бросила его за несколько месяцев до твоего рождения.

   -- Алансэ -- это мать? -- тихо уточняет Кир.

   -- Да, а ты не знал её имени?

   Он мотает головой. Я оставляю при себе всё, что хочу сказать об этой женщине. Азамат поджимает губы.

   -- Мне очень жаль, что так получилось, -- говорит он. -- Алансэ только вчера мне о тебе сказала. Если бы я знал раньше, я бы тебя забрал. Но я почти всю твою жизнь был в изгнании, вернулся только этой весной. И не знал, что она была беременна. Мне правда очень жаль, -- он оборачивается к Киру. Тот смотрит то на него, то на меня из-под насупленных бровей и молчит.

   -- Так вот, -- продолжаю я. До Худула лететь всего ничего, и я бы предпочла, чтобы там ребёнок уже знал, кто кому кем приходится. -- Алансэ заявилась к нам вчера и потребовала денег за молчание. Денег нам не жалко, но мы не хотим, чтобы ты жил в приюте, поэтому мы решили тебя забрать и сказать всем, что ты на самом деле мой ребёнок. Понимаешь?

   Кир сосредоточенно на меня смотрит.

   -- Как это ваш?

   -- Ну, я ведь жена Азамата. Вот пусть все и думают, что я твоя мать. А Азамат -- отец. Понятно?

   -- Вы хотите так сказать?! -- изумляется мальчик. -- Зачем?

   Я перевожу недоумённый взгляд на Азамата.

   -- Затем, -- медленно отвечает он, -- чтобы сберечь мою репутацию.

   Меня этот ответ несколько удивляет, но, видимо, Азамат решил, что так ребёнку будет понятнее на первых порах.

   Кир очень странно на меня смотрит, потом пересаживается поудобнее и обхватывает себя руками.

   -- Ты не мёрзнешь? -- спрашиваю. -- Хочешь, шубу дам?

   -- Нет, спасибо, -- бормочет он. Но шубу я всё-таки перекладываю на заднее сиденье.

   -- Ладно, -- продолжаю, -- ты, главное, запомни, что если кто спросит -- я твоя мать. А Алансэ тебя украла в младенчестве. Я так понимаю, ты её не особо любишь?

   -- Она хочет меня убить, -- пожимает плечами мальчик.

   -- Уже не хочет, -- успокаиваю я. -- Наш друг-духовник изменил ей память, теперь она тоже думает, что я твоя мать.

   -- Мне вы тоже память измените? -- спокойно интересуется Кир.

   -- Нет, я думаю, ты и так никому не скажешь. Сам посуди, если кто-нибудь узнает, твой отец может лишиться работы и уважения многих друзей. Твоя жизнь уж точно не улучшится.

   -- Ясно, -- он угрюмо кивает. -- Я не скажу.

   -- Вот и отлично, -- улыбаюсь. -- Ещё только одна мелочь. Мы с Азаматом поженились недавно, этой весной, поэтому будем считать, что ты родился в этом году, но по недосмотру провалился в зияние. Ты ведь знаешь, что это?

   -- Знаю, -- кивает Кир.

   -- Замечательно. Теперь повтори, пожалуйста, что ты скажешь, если тебя спросят, как всё было.