Страница 28 из 198
Ребёнок, едва я его примотала к себе, тут же отрубился несмотря на панаму с сеткой. Мы движемся рыхлой группой по редкому лесу, не отходя далеко от дороги.
Внезапно матушка останавливается, поводит носом и поднимает палец.
-- Чую грибы.
Мы тоже все старательно принюхиваемся.
-- Грибами пахнет, -- сообщает моя мама. Мы с Азаматом переглядываемся.
-- Ну давайте искать, разойдёмся немножко...
Мы рассредотачиваемся так, чтобы не терять друг друга из поля зрения, и скоро наши родительницы по запаху обнаруживают две фантастических грибницы.
Весной в лесу можно собрать только те смешные шарики, которыми мы питались, когда пересиживали войну. А с середины лета начинаются уже более привычные урожаи -- на ножке, со шляпкой, всё как полагается. Вот только размером они всё больше с табуретку, хотя совсем не старые. Мелкотню до пятнадцати сантиметров брать зазорно -- прогневишь лесных духов. Ну и расцветки у местных грибочков жизнерадостные, никаким мухоморам не снилось. Те, на которые мы набрели, фиолетово-оранжевые с плавным переходом от центра шляпки к краям.
-- Это можно есть?! -- ужасаются Сашка с мамой.
-- Можно, вот так, -- Азамат отламывает кусок ближайшей шляпки и отправляет в рот. -- Сладко.
Я рискую попробовать. Действительно сладко, как тёртая морковка.
-- Так чего, собираем? -- по-прежнему не верит мама.
Азамат мотает головой.
-- Из них не готовят. Ешьте здесь, домой другие возьмём.
Мы идём гулять дальше, периодически закусывая грибочком или какими-нибудь лесными плодами (назвать здешних монстров ягодами у меня язык не поворачивается).
Внезапно Сашка издаёт призывный клич -- он набрёл на необъятное поваленное дерево, усеянное серебристыми зонтиками с бахромой.
-- Привет, опята, -- изрекает маман.
В таком вот духе прочёсывая лес шеренгой мы постепенно собираем грибы всех цветов радуги, кроме жёлтого (они нам тоже попадались, но они ядовитые) и коричневого с золотом (золото оказалось то ли плесенью, то ли ещё каким паразитом). Ещё несколько очень похожих на уже собранные нами грибы Азамат с матушкой отбраковали как поганки, притворяющиеся благородными.
-- А чего они все таких бешеных цветов? -- спрашивает Сашка. -- У нас грибы обычно в подстилке прячутся, мимикрируют...
-- Ближе к северу у нас они тоже всё больше серые да бурые, -- отвечает Азамат. -- А в этих широтах растут некоторые ядовитые травы, которые портят грибам почву, и эти травы едят всякие лесные звери, чтобы лечиться. Вот грибы их и приманивают -- пришёл кабан грибочком угоститься, заодно и лечебной травы пожевал, а грибы на её месте вылезли.
-- И не червивые вообще, -- дивится мама. -- Ну у вас тут жизнь, я скажу...
-- А... что, тут кабаны водятся? -- осторожно спрашивает Сашка.
-- А как же, -- пожимает плечами Азамат. -- Кабаны, волки, медведи, лисы, несколько разных крупных кошек, ну и всякие куньи, конечно, леса-то богатые.
Сашка нервно сглатывает и оглядывается.
-- Да вы не беспокойтесь, -- усмехается Азамат. -- Днём близко к жилью никто не подойдёт, да и я с оружием. Но если увидите какого зверя, кричите громко, он сбежит.
-- У нас глюков-то не будет с этих грибочков? -- вопрошает маман, закусывая очередной сыроежкой (их тут, оказывается, несколько видов разных цветов, только макушки у всех оранжевые).
Я перевожу вопрос, меня он тоже интересует.
-- От этих нет, -- заверяют Азамат с матушкой и Тирбишем хором.
-- Вот если увидите такие тёмно-тёмно синие, а снизу серебристые, это грибы истины, их лучше просто так не есть, -- сообщает матушка, выразительно тыча пальцами в собственные синие штаны и Азаматову серебристую сумку, чтобы моя маман поняла, о каких цветах идёт речь. Мама даже повторяет названия.
-- Это не те ли, которыми меня Алтоша травил? -- интересуюсь.
-- Они самые, -- кивает Азамат. -- Но просто так сырыми мы их тоже не употребляем, только отвар или настойку.
Куница, которую ведёт Сашка, внезапно останавливается, вытягивается столбиком и рявкает куда-то в кусты.
-- Тихо, тихо, -- Азамат пригибается и одним пальцем гладит маленькую головку. -- Там лиса, она мимо идёт, тебя не тронет.
Куница, почувствовав моральную поддержку, рявкает ещё несколько раз для самоутверждения и успокаивается.
-- Что там?! -- выпаливают мои родичи.
-- Лиса, -- говорю.
-- Ли-са, -- повторяет Азамат. -- Надо выучить всяких зверей вообще. А как будет волк? Или тигр?
Я перевожу, Азамат повторяет.
-- Интересно, похоже на всеобщий немного. А как будет гхаррсан?
-- А это кто? -- такого зверя я не проходила. Я и остальных-то знаю только по названиям болезней да по детским книжкам.
-- Выдровая кошка.
-- Э... Я такого не знаю. А на всеобщем как?
-- Никогда не интересовался, -- пожимает плечами Азамат. -- Но если ты подойдёшь ко мне на пару шагов, то вон в той развилке над оврагом увидишь.
Я послушно подхожу и прослеживаю взглядом направление, в котором указывает Азамат. Там на золотой сосне и правда сидит кто-то жёлтый размером чуть покрупнее обычной земной кошки и таращит на нас светлые глаза. Тут ребёнок на мне, видимо, почувствовав напряжение, завякал, и загадочное существо ухнуло с дерева куда-то в глубь леса.
-- Я не знаю, кто это, -- мотаю головой. -- Оно хотя бы кошка или норка?
-- Скорее кошка, хотя трудно сказать. Ест всех, особенно любит разорять сурчатники.
-- Все сюда! -- доносится зов Оривы. -- Я нашла грибы-красавцы!
-- Ого! -- воодушевляется матушка и резко сворачивает на голос.
-- О, пошли, пошли, -- Тирбиш машет рукой моим, и все вместе мы топаем на Оривину полянку. Грибы и правда красивые, красные, с высоко задранными краями шляпки, торчат во мхе, как рюмочки.
-- Кто в сапогах, собирайте, -- командует Орива, стоя на кочке. Полянка-то не полянка, а болотце.
-- А может, босиком? -- предлагает Сашка, шевеля пальцами в тряпочных кедах.
-- Что вы, там же змеи! -- хмурится Азамат. -- У нас по болоту только в сапогах можно. Так, ма, Тирбиш, Шатун и я -- собираем, остальные отойдите, где сухо.
-- Ну ладно, -- вздыхает Сашка. -- Пошли какие-нибудь более досягаемые грибы искать.
В отличие от околоземных планет-питомников, здесь грибы растут не по три-четыре, а большими куртинами, там, где ядовитой травы нету. Поэтому всё время смотреть под ноги не приходится, можно спокойно идти по пустому лесу, пока не наткнёшься на яркое пятно, и тогда уже сразу штук пятьдесят соберёшь.
Мы снова немного распределяемся. Осень ещё ранняя, листья почти все зелёные, под ногами мягкая травка, ничего не шуршит, тихо-тихо. Изредка какая-нибудь птица вякнет или прогудит мимо реактивное насекомое. Лес на склонах смешанный, хотя больше всё-таки хвойный, и чем выше, тем хвойнее. Местами из-под лесной подстилки торчат сияющие белые камни здешних скал -- тут много кварца. Местность даже приблизительно не ровная -- мало того, что с уклоном к морю, так ещё и рассечённая трещинами в скале. То и дело приходится обходить крутые овраги и расщелины. В пологие лощины я спускаюсь, потому что там-то и растут грибы, где пониже и помокрее. Впрочем, лето выдалось суховатое, так что я не рискую намокнуть. Страшно подумать, какие гиганты тут должны расти после мокрого лета, и в каких количествах.
Я в очередной раз свищу, чтобы понять, в какой стороне остальные, и не пора ли мне поворачивать. В ответ что-то тихо. Видимо, я спустилась за большой бугор, и меня не слышно. Поднимаюсь повыше и свищу снова. Тишина. Ладно, Дол отовсюду видно, не заблужусь, разве только прогуляюсь подальше. Пришла я вон оттуда, помню, как под поваленным стволом подлезала. Ну пошли обратно.
Вылезаю из-под ствола и натыкаюсь взглядом на фигуру перед собой. С той стороны дерева я никого не заметила. На низкой ветке сидит мальчишка лет тринадцати, лохматый, перепачканный, в зелёной от травы одежде. Один из младших детей нашего сторожа, что ли?