Святой Рейтинг

Звонить пришлось долго – похоже, на сон профессор не жаловался. Наконец, он появился и сел возле видеофона, яростно зевая и кутаясь в халат.

– Ну и рожа у тебя, служивый, – буркнул он вместо приветствия.

Его бы в такую переделку… В другое время Фёдор обиделся бы, но теперь было не до обид.

– Можете ко мне приехать? – спросил он, также не утруждаясь приветствием.

Мориурти окончательно проснулся и с интересом посмотрел на сына эфира.

– Ты рехнулся, парень? – приветливо спросил он. – Сейчас четыре утра. Я спать хочу.

– А я уже нет, – отрубил Фёдор. – У нас чэпэ. Приезжайте немедленно. А я звоню Лефтенанту.

И отключил видеофон. Кстати, Лефтенанту всё равно звонить придётся, – как-никак начальник экспедиции. Но потом. Сначала пусть подъедет мировое светило и с научной точки зрения объяснит дикое происшествие в скромной квартире бойца…

Мориурти, конечно, не приехал – прилетел на личном геликоптёре. Выйдя на балкон, Фёдор поймал и закрепил конец лестницы, а потом бережно принял профессора. В комнате тот первым делом споткнулся о ножку разбитого стола.

– Бардак, – констатировал профессор, усаживаясь на диван и оценивая взглядом степень беспорядка. – И хозяин в трусах впридачу… Что тут у тебя произошло? Рассказывай, только подробно, с деталями.

Фёдор конфузливо натянул тренировочные штаны, и приступил к рассказу. На детали он не скупился, – внутри ещё не улёгся пережитый ужас. Самому себе сын эфира мог признаться честно: и трёх раз в жизни он не был так близок к медвежьей болезни.

Профессор слушал предельно внимательно. При этом он ерошил бородку, чесал лысину и нетерпеливо притопывал ногой в высоком ковбойском ботинке. Вопросы, реплики и комментарии по ходу были экспрессивны и нецензурны. Судя по реакции, рассказ его увлёк.

– Вставляет! – оценил он, когда Фёдор умолк. – О-фи-геть! Значит, говоришь, испарился?

– Испарился, ёксель-моксель, – утомлённо подтвердил Фёдор.

– Так-так… И ни клочка, ни кусочка, ни тряпочки?

– Ничего не осталось…

– Понятно… – профессор кольнул Фёдора взглядом из-под очков. – А скажи мне, вольный сын эфира, только честно: травкой не балуешься?

Вопрос был настолько неожиданный, что боец онемел.

– Ну, или, может, синтетикой какой-нибудь? – невозмутимо продолжал Мориурти.

Фёдор, до которого дошёл смысл вопроса, медленно поднялся, бледный и грозный.

– Вы что же это, – начал он придушенным голосом, – хотите сказать, что я чего-то накурился или нанюхался, или вообще ширнулся, и мне всё привиделось?

Профессор махнул рукой.

– Ну, не употребляешь и не надо, – мирно сказал он. – Может, хоть выпить есть?

Обалдевший Фёдор на ватных ногах ушёл на кухню, потом вернулся с бутылкой водки, тарелкой колбасы и стаканами. Было пять утра. Пить в такое время как-то непривычно… а, с другой стороны, драться на рассвете с монстром – привычно?

– Ну, вот теперь можно и поговорить, – сказал профессор, оживившись после первой. – Я тебе, конечно, верю. Тут сомнений быть не может. Тебе, сынок, такое придумать не по интеллекту. Опять же, вон какие синячищи на руках… В смысле синяки на ручищах…

Фёдор невольно посмотрел на предплечья. Там, где их сжимали лапы монстра, теперь синели большие пятна. Тоже вещдок, если разобраться…

– Вы вот что, – сказал он сквозь зубы. – Хамить насчёт интеллекта не надо. Могу рассердиться, а нам ещё вместе в экспедицию идти. Вы мне лучше объясните, откуда эта тварь взялась на мою голову. Можно сказать, с приветом от «Кошмар-ТВ»… И куда потом делась.

Профессор задумчиво уставился на бойца.

– Какие мы обидчивые, – протянул он. – Аж на скулах желваки заиграли… Шучу, шучу. А то ещё в лоб закатаешь. Как ты этого монстра голыми руками уложил, ума не приложу… Откуда взялся, говоришь? У меня есть примерно четыре версии. И упаси святой Рейтинг, чтобы хоть одна соответствовала действительности, – неожиданно закончил он.

– Даже так? – медленно спросил Фёдор.

– Именно так, – подтвердил профессор. – У тебя в доме пепельница есть?

– Не курю, – машинально сказал Фёдор.

Профессор тяжко вздохнул:

– Я ж тебя не спрашиваю, куришь или нет. Я спрашиваю, где пепельница.

Фёдор доел колбасу и пододвинул пустую тарелку. Профессор закурил длинную тонкую сигару, извлечённую из кармана джинсовой куртки.

– Откуда взялась тварь, не самое интересное, – доверительно сообщил он, наклоняясь к Фёдору. – Гораздо интереснее другое. Вот смотри. Всего за несколько часов ты пережил два покушения. Сначала тебя хотели отравить, а потом чуть не схарчил монстр. И всё это после того, как ты вошёл в состав экспедиции. Что из этого следует?

Фёдор задумался.

– Ну, кому-то наша экспедиция поперёк горла, – повторил он тезис императора.

– Это само собой, – терпеливо сказал профессор. – Но почему убрать хотят именно тебя? Если бы речь шла о том, чтобы сорвать экспедицию, начали бы с меня. В своём роде я как специалист вне конкуренции. Или взять Лефтенанта. Полковник инквизиции, руководитель похода. Наконец, Валькирия. Та ещё ведьма… В профессиональном смысле, конечно, – уточнил он под гневным взглядом Фёдора. – Так нет же: целенаправленно пытаются убрать простого младшего офицера. Ну, пусть отличного силовика-бойца. Да мало ли классных рукопашников в дружине или гвардии? Нет, что-то здесь не сходится…

Мориурти пружинисто поднялся с дивана и пнул ножку от стола.

– Ясно одно: автор покушений считает, что ты – конкретно ты! – не должен попасть в зону, – уверенно сказал он.

– Это с какого перепугу? – воскликнул Фёдор.

– Тебе виднее, – усмехнулся профессор.

– Да почему?

– Да потому… Чем-то ты особо опасен для аномалии. И тебя любым способом пытаются не пустить в лес. Понял, наконец?

Профессор прошёлся по комнате.

– Остаётся выяснить, чем именно ты опасен! – неожиданно рявкнул он, вздыбив бородку. – Может, ты сам аномальный, иврит твою мать?

«Антисемит», – машинально отметил Фёдор.

При слове «аномальный» внутри всё похолодело. Неужели тогда, вечером, в Хаудуюдуне ему не показалось?.. И что теперь делать?..

Конец первой части

Часть вторая

На зоне

Глава шестая

В заповедных и дремучих…

Окажись рядом сторонний наблюдатель, он увидел бы, как четыре человека мужественно пробираются через густой лес по еле заметной тропинке.

Впереди шла красивая блондинка. Она, как и следующий за ней высокий широкоплечий человек с офицерской выправкой, была одета в тренировочный костюм неброского серого цвета. Третьим номером двигался немолодой лысый очкарик в джинсовой паре. Шествие замыкал здоровый русоволосый парень, затянутый в армейский камуфляж. Все четверо несли рюкзаки.

Двигались молча. Но вот здоровяк в камуфляже зацепился ногой за торчащий из земли крупный узловатый корень, споткнулся, и, чуть не упав, невнятно выругался. Сторонний наблюдатель посмеялся бы…

Шли своим ходом. Как и ожидалось, джип на границе аномальной зоны заглох и больше не заводился. Его даже не пробовали реанимировать. Закрыли, бросили на обочине и дальше отправились пешком.

Фёдору сразу не понравились две вещи.

Во-первых, сама зона. Боец вырос, учился и служил в городе. Его жизненный и боевой опыт копился в условиях каменных джунглей. Редкие выезды на природу, само собой, не в счёт. Поэтому в густом лесу он чувствовал себя, как луч света в тёмном царстве. Ему было неуютно, и он отовсюду ждал подвоха, потому что ничего другого ждать не приходилось.

Во-вторых, Фёдору не нравилось, что впереди шла Валькирия. В авангарде полагалось бы топать ему, непревзойдённому бойцу дружины сынов эфира, или, в крайнем случае, полковнику Лефтенанту как офицеру и руководителю экспедиции. Но девушка настояла на том, что маленькую колонну возглавит именно она. Баронесса Мильдиабль была колдуньей в исконно народных традициях. Лес она знала с детства, дружила с ним и была в нём, как рыба в воде. «Случись впереди опасность, – веско сказала Валькирия неподражаемо-нежным голосом, – я её сразу почувствую, и мы успеем что-нибудь предпринять. А любой из вас её прошляпит». Фёдор не согласился, но Лефтенант и профессор высказались «за», так что девушку пустили вперёд.