Звездный Портал

У въезда на дорогу собралась целая толпа журналистов. В центре их внимания пребывал старенький потрепанный «форд». Кэрол узнала Ходока тотчас же. Выбравшись из машины, он беседовал с помощником шерифа. Остальные полицейские без особого успеха пытались держать журналистов подальше от них.

– Хватай камеру, Чанг, – распорядилась она, набирая номер студии на своем сотовом телефоне.

– Кэрол? – тотчас же отозвался режиссер. – Я как раз собирался тебе звонить.

– Мы на месте.

– Хорошо. Ходок только что спустился с горки. Си-эн-эн и Эй-би-си уже включились. Очевидно, он собирается сделать заявление.

Кэрол уже успела выйти из машины и приближалась к месту действий. Чанг подошел с другой стороны, вскидывая камеру на плечо.

– Даем заставку, – сообщили из студии. – Включаем вас через двадцать секунд.

– Сукин сын. – Кэрол бросила короткий взгляд на спутника. – Чанг, ты готов?

Они вклинились в группу журналистов, прокладывая себе путь локтями и боками, пока не смогли пробраться поближе. Ходок казался совсем старым и надломленным. Обеспокоенные суматохой полицейские уже начали терять выдержку. Женщина с бляхой судебного исполнителя на груди оживленно обсуждала что-то с шефом полиции Датаблом. Кэрол всегда хорошо читала по губам и разобрала достаточно, чтобы понять: женщина уговаривает шефа позволить, чтобы что-то произошло.

Репортеры пробивались вперед. Вся сцена была залита ослепительным светом, позади на снегу лежали угольно-черные тени.

Помощник шерифа заметил знак, поданный Датаблом, и сдал назад. Тотчас же в сторону «форда» протянулось несколько рук с микрофонами. Как индейцы относятся к изгнанию? Окажут ли сиу сопротивление? Прячут ли сиу что-нибудь? Правду ли говорят о Пришельце?

– Нет, мы ничего не прячем, – отозвался Ходок и взобрался на склон, чтобы его увидели все. – Меня зовут Джеймс Ходок. Я губернатор и председатель совета племени.

– Так что же тут за бешеная секретность? – крикнул кто-то.

– Нет никакой секретности, – озадаченно поглядел на журналистов Ходок. – Мы охотно делились девственным миром со всеми, кто приходил взглянуть. Но Купол находится на нашей земле.

Репортеры притихли.

– Быть может, – продолжал Ходок, – через этот гребень проходит дорога к звездам. Кое-кого тревожат сделанные тут открытия. Пожалуй, даже пугают. А нам хорошо известно, что, когда приходят перемены, никто не цепляется за старое с такой отчаянной решимостью, как власть предержащие. Они знают, что перемены неизбежны, но если смогут, будут выдавать новое строго отмеренными порциями, будто корм для кур.

Ваше правительство сказало нам, что мы должны уйти. Если мы не подчинимся, нас изгонят силой. А тем, у кого достанет безрассудства остаться на собственной земле, грозят тюрьмой. Или чем-нибудь похуже. И я хочу спросить вас: если эти люди могут захватить нашу землю, потому что они напуганы, чья же земля гарантирована от их посягательств? Если они готовы выхватить у нас наше будущее, то чье же будущее гарантировано от их посягательств?

(Голос режиссера: «Гениально, Кэрол! Он просто великолепен! Попытайся взять у него эксклюзивное интервью, когда все будет кончено».)

– Уже не в первый раз нас заставляют защищать свою землю ценой крови. Но я обращаюсь прямо к президенту Соединенных Штатов. – Чанг сделал наезд до крупного плана. – Господин президент, только вы располагаете властью, необходимой, чтобы положить конец происходящему. Люди, которые погибнут сегодня ночью – и по ту, и по другую сторону, – невинны. Кроме того, они идеалисты, иначе им не пришлось бы сегодня противостоять друг другу. Они – лучшие среди нас, они готовы пожертвовать собой ради того, что им диктуют старейшины. Положите этому конец, пока еще можно!

Пропуск Тома Ласкера ничуть не помог ему у заграждения – его просто-напросто завернули, не дав никаких объяснений. Он тут же схватился за сотовый телефон, чтобы позвонить Максу, но в трубке раздавались лишь частые двухтональные гудки, обычно указывающие, что линия отключена.

Том слушал все репортажи с места событий и знал, что объявлен ультиматум. Однако только сейчас до него дошло, что дело идет к стрельбе и могут быть жертвы.

Он колебался, не зная, что предпринять, понимая, что надо с кем-нибудь поговорить, но не представлял, кто же тут может помочь. Позвонив Джинни, он рассказал ей о происходящем.

– Поезжай домой, – попросила она. – Не впутывайся в это.

А через минуту она сама перезвонила мужу:

– Кто-то из резервации пытается переговорить с тобой. – Она продиктовала номер и добавила: – Будь осторожен.

Трубку снял Уильям Ястреб.

– Том, – сказал он, – нам нужно как-нибудь передать весточку губернатору.

Эйприл охватило необычайное спокойствие. Максу оставалось только гадать, из-за чего – то ли она в нем разочаровалась, то ли просто напугана. Они вернулись в административный блок и сидели в мрачном молчании. Во всяком случае, в такой гнетущей атмосфере Макс не мог признаться, что у него на душе. И это причиняло ему невыносимую муку.

– Эйприл, – промолвил он, – а ты уверена, что хочешь остаться?

Она подняла глаза. Ей потребовалась добрая секунда, чтобы сосредоточиться.

– Да. Я полностью разделяю чувства Адама. Я не могу уйти отсюда и позволить им все захватить.

– Ага. Ладно. – Макс встал. – Ну, тогда я поехал.

– Удачи тебе, – кивнула она.

31

Не пристало человеку зажмуривать глаза, когда в него целятся.

Как только стало окончательно ясно, что сиу не пойдут на попятную, Элизабет Сильвера начала прослушивать телефонные переговоры. Ей было известно о вопросе Ходока Адаму: «Насколько далеко вы готовы зайти?» и об ответе на него. Кроме того, из его разговора с Уолтером Асквитом, писателем, лауреатом Пулитцеровской премии, она заключила, что Ходок планирует устроить что-то вроде демонстрации с привлечением сторонних лиц. Более конкретной информацией она не располагала. Она прослушивала и все другие разговоры, пока не отключили связь, – краткие беседы, во время которых индейцы уверяли свои семьи, что с ними ничего дурного не случится, но они отстоят то, что принадлежит им по праву, – и прикидывала, догадываются ли они о прослушивании, и не предназначаются ли эти реплики специально для ее ушей? Наконец, она выслушала разговор Макса с президентом. Отказ Макса занять определенную позицию возмутил ее и одновременно убедил, что придется применить силу. Если бы сиу были намерены пойти на переговоры, то время для этого у них было.

Вообще-то Сильверу это поручение не привело в восторг, и дело вовсе не в моральных или политических предубеждениях. Но ситуация сложилась взрывоопасная, сулящая только изрядный профессиональный риск и не приносящая никакой выгоды. Если Элизабет справится как надо, ей придется передать дело в руки спецназа, которому и достанется вся слава. А если хоть на чем-нибудь проколется, это будет стоить ей карьеры.

Официально она передала операцию спецназу еще под вечер. Командир группы Гораций Гибсон приехал на место, чтобы лично позаботиться обо всем. Учитывая, какую вокруг этого Купола подняли шумиху, меньшего Сильвера и не ожидала. Она уже однажды встречалась с Гибсоном и осталась не в восторге от него – слишком уж много бравады. Гибсон ценил собственную персону чересчур высоко и не делал секрета из своего убеждения, что на его людях свет клином сошелся, что они – элита организации. Рядом с ним Элизабет чувствовала себя невежественной крестьянкой.

Но в этот раз она ощутила чуть ли не жалость к нему, зная о полученных им инструкциях: захватить Купол быстро, чтобы избежать излишней шумихи в прессе, сделать это без потерь и по возможности не причинив вреда никому из индейцев.

Что ж, ни пуха ни пера.

Она знала Горация достаточно хорошо, чтобы заключить, что индейцам лучше бы ему не попадаться.