Страница 3 из 40
— Это верно, ты живешь жизнью своих детей. А как насчет твоей собственной? У тебя есть своя жизнь? Когда ты не работаешь, а дети уже спят, что тогда? Что вдова Берк делает лично для себя?
— Вдова Берк слишком устает к тому времени, чтобы заниматься чем-нибудь серьезным. Она тоже идет спать.
— В одиночестве.
Элизабет издала вздох, похожий на стон, дававший сестре понять, насколько она устала от этого бессмысленного разговора. Лила предпочла не обращать внимания на молчаливый протест.
— И как долго ты намереваешься довольствоваться фантазиями?
— Я не фантазирую.
Лила рассмеялась:
— Меня не проведешь, сестричка! Ты безнадежно романтична. Я помню, как ты обвязывала мою голову полотенцами и превращала в свою придворную даму, а сама изображала принцессу, ждущую Прекрасного Принца.
— А когда он приезжал, ты заманивала его в ловушку, заставляя сражаться с огнедышащим драконом, — парировала Элизабет со смехом.
— Да, но если дракон одерживал верх над принцем, я бежала и вызволяла несчастного юношу из беды.
— В этом-то и разница между нами. Я всегда свято верила, что принц одолеет любого дракона.
— Ты ждешь очередного принца, Лиззи? Мне страшно неприятно сообщать тебе об этом, но, увы, принцев больше нет.
— Я понимаю, — задумчиво ответила Элизабет.
— Значит, надо довольствоваться кем-нибудь другим. Например, обычным парнем из тех, что не запрыгивают сразу в обе штанины, а надевают брюки менее геройским способом: сначала одну штанину, за ней вторую. И так же снимают, — добавила Лила с двусмысленной усмешкой.
Элизабет снова ускользнула в мир фантазий. Тот конюх не снял брюк, а лишь расстегнул их. Он был слишком нетерпелив. И его нетерпение необычайно возбуждало ее. Сердце Элизабет затрепетало, но она оборвала сон наяву. Довольно, мечтам пора положить конец. Все это просто смешно. Элиза готова была свалить собственную вину за «отклонения» на сексуальной почве на сестру. Если бы Лила всякий раз не заводила этот разговор, ей, возможно, не приходилось бы задумываться о том, чего она лишена.
— Что же делать, — сказала Элизабет. — В наши дни не так-то легко найти стоящего мужика, не говоря уж об особе королевской крови. И все-таки я не собираюсь бросаться на первого встречного.
— Ладно, принимается. Тогда рассмотрим тех, кто живет поближе к дому. — Лила сдвинула брови, обдумывая варианты. — Как насчет нового соседа?
Элизабет сосредоточенно провела пальцем по стеклянному прилавку.
— Какого соседа?
— Сколько одиноких мужчин живет поблизости, Элизабет? Через забор, например? — раздраженно спросила Лила. — Тот славный парень с седой шевелюрой. Широкоплечий такой, с отличной фигурой.
Элизабет так усердно полировала витрину, словно хотела протереть стекло насквозь.
— Мистер Рэндольф?
Смех Лилы стал откровенно насмешливым.
— Мистер Рэндольф? — повторила она за сестрой противно высоким голоском. — Не строй из себя дурочку, ты ведь обратила на него внимание, не так ли?
Элизабет убрала под прилавок бутылку с жидкостью для мытья стекол и тряпку и, откинув со лба выбившуюся из прически прядь, ответила:
— Он единственный одинокий мужчина во всем районе.
— Так почему бы тебе не пригласить его как-нибудь на ужин?
— А почему бы тебе не перестать совать нос в чужие дела?
— Или надень что-нибудь смелое, когда будешь в очередной раз стричь газон, или позагорай без лифчика.
— Лила! О чем ты, в самом деле? Да и лето уже кончилось, слишком прохладно для загара.
Лила прищурилась и, ехидно захихикав, заметила:
— Так даже лучше — от холода затвердеют соски.
— Не желаю тебя больше слушать!
— А если это чересчур, придумай что-нибудь традиционное. Например, попроси его починить тостер.
— Он нормально работает.
— Так сломай его!
Лила встала со стула, глядя на сестру с досадой и отчасти с жалостью.
— К тому времени как он должен будет прийти, прими немного беспомощный и растерянный вид.
— Но ты никогда не стала бы действовать подобным образом.
— Да, черт побери! Я бы не стала. Но, как мы только что выяснили, я — не ты. Я никогда не использовала в качестве согревающего средства фантазии.
Элизабет усилием воли заставила себя сдержаться.
— Странно, — нарочито медленно проговорила она, — что ты вдруг набросилась на меня. Не ты ли первой предложила назвать магазин «Фанта-Си»?
— Я не потешаюсь над тобой и твоими мечтами. Они такая же неотъемлемая часть тебя, как пальцы или нос. Я бы никогда не предложила сделать такую вывеску, если бы не считала, что она как нельзя лучше отражает твой характер.
«Фанта-Си» — фантазия и что-то о сексе. Не прямо, в лоб, но достаточно прозрачно, если учесть ассортимент товаров: от невинных духов и конфет до отчаянно смелого нижнего белья. Элизабет пришла в смятение, но Лила отмела все сомнения, сообщив, что уже зарегистрировала торговую марку. Теперь для того, чтобы заменить это название на менее двусмысленное, Элизабет пришлось бы пройти через все формальности по второму разу. Таким образом, хотя бы год ей придется сохранять подаренное сестрой название.
— Эта надпись — постоянный источник моего дурного настроения! — в сердцах бросила Элизабет. — Всякий раз, когда кто-нибудь смотрит сначала на вывеску, а потом на меня, возникает ощущение, будто этот человек задается вопросом: что за нелепые фантазии меня одолевают?
Лила засмеялась:
— Вот и чудесно! Почему бы тебе в таком случае не прикрыть магазин на минуту и не сообщить, о чем именно ты думаешь? А еще лучше — показать на деле.
Лила смеялась весело и заразительно, и Элизабет невольно рассмеялась вслед за ней.
— Ты неисправима!
— Точно, — весело подтвердила Лила без тени раскаяния.
— И я знаю, что ты желаешь мне только добра.
— И это верно. Тебе скоро тридцать. Я не хочу, чтобы ты проснулась лет через десять такой же одинокой, как сегодня, — дети к тому времени уже вырастут. Ты можешь прождать впустую. Прекрасные принцы не слишком часто появляются на пороге. Он не шагнет в жизнь из твоих фантазий. Раз — и пожалуйста, сжимает тебя, любимую, в объятиях. Придется проявить инициативу.
Элизабет, понимая, что сестра, к сожалению, права, отвела глаза. И тут взгляд ее упал на статью в утренней газете, которую она не успела прочитать.
— Может, я пошлю приглашение ему, — сказала Элизабет, указав на портрет мужчины на первой странице.
— Адам Кавано, — прочла Лила. — Владелец сети отелей, как я понимаю?
— Да. Он собирается приехать сюда с инспекцией через неделю. Все руководство отеля и мелкие сошки вроде меня трепещут.
— Интересный мужчина, — задумчиво заметила Лила. — Но если смотреть правде в глаза — он слишком богат, слишком красив и скорее всего слишком пронырлив. Международный плейбой. Лиззи, это персонаж из фантазий. На твоем месте я бы поискала любовника попроще.
Элизабет поджала губы:
— До того как ты окончательно разгонишь покупателей своим гадким языком, не могла бы ты убраться?
— Да мне и так пора уходить, — высокомерно заметила Лила, — и если я этого не сделаю сейчас, то опоздаю на работу в шестнадцать тридцать. Так что пока!
Лила изящно помахала двумя пальчиками, проскользнув между мужчинами, поспешившими расступиться. Она подмигнула и одному, и другому. Оба невольно замешкались в дверях, провожая взглядами сексапильную блондинку.
Один из мужчин выбрал серебряный браслет «для моей жены». Элизабет невольно задумалась над искренностью его слов и тут же мысленно отругала себя за то, что размышляет на подобные темы. Черт, опять эта смутьянка Лила заставила ее видеть в каждом мужчине ловеласа.
Второй покупатель потратил больше времени, выбирая коробку шоколадных конфет. Он попросил Элизабет упаковать подарок, украсив блестящую розовую упаковку огромным розовым бантом. К конфетам прилагалась белая орхидея. Завернув покупку, Элизабет наконец оценила внешность покупателя. Подбородок — что надо, и руки тоже. Но вот прическа какая-то нелепая, рукава пиджака длинноваты, и брюки сидят плохо.