Страница 29 из 128
— Моя мама всегда была рядом. Она боялась, как бы со мной чего не случилось. Отца я ненавижу. Он — пьяница и преступник. Воровал у мамы деньги и тратил их на любовниц. Потом вообще продал всю мебель и исчез. Мы остались в пустой квартире. Без рубля в кармане. А через несколько дней меня изнасиловали. В лифте… трое мужиков с мясокомбината. Бог мой, как было страшно и мерзко… Они… Они…
Лора замолчала. Должно быть, комок подкатил к горлу и не позволял продолжать. Вдруг она вскочила и с воплем «мерзавцы» принялась хлестать Павла с новой силой.
— Нет! Нет! Нет! Не разжалобишь! Подлая тварь! Загрызу тебя, загрызу… — кричала она и, бросив кнут, подскочила к Павлу и принялась царапать его и кусать. Ее накладные ногти полетели на песок площадки. Вцепившись зубами в бок, она яростно мотала головой в надежде оторвать кусок его тела. Павел, воспользовавшись некоторой ослабленностью троса умудрился со всей силы ударить ее коленом в подбородок.
Лора рухнула как подкошенная. Павел, извиваясь всем телом, пробовал высвободить связанные руки. Но ничего не получалось. Его охватила паника. Через несколько минут эта вампирша придет в себя и с еще большей яростью примется претворять в жизнь свои угрозы. Однако вырваться из оков было невозможно. Он покорно повис на кольцах, смирившись с неизбежностью смерти. Абсурдность происшедшего с ним настолько была очевидной, что за всем этим оставалось признать волю злого рока. Видно, так на роду написано. Когда-то его счастливая судьба должна была обернуться трагическим ликом. Сколько людей погибает в катастрофах, тонет, травится, заражается СПИДом? Ведь ни один из них не предполагал, что его жизнь оборвет несчастный случай. «От чего-то же надо умирать» — вспомнил Павел услышанный где-то афоризм. Его несчастный случай лежал в полуметре от него и медленно приходил в себя.
Лора приподнялась на руках и посмотрела вокруг затуманенным взором. Очевидно, она получила настоящий нокаут. На четвереньках, путаясь в полах кожаного плаща, она с трудом добралась до бассейна и погрузила в него голову. Павел наблюдал за ее задравшимися вверх острыми стальными каблуками и физически предчувствовал новую боль.
Лора долго не разгибалась. Потом встала, добралась до шезлонга-качалки и с трудом закурила. Сигарета задымилась в ее намалеванных, брусничных губах. Она взглянула на Павла без ненависти и злобы. Но в ее глазах он увидел твердую решимость.
— Тогда, в лифте, меня тоже били. А я вырывалась и жалела, что мама не разрешила мне завести собаку, которая заступилась бы за меня. Теперь собака всегда рядом со мной.
Она сделала несколько затяжек и, выпустив клубы дыма, резко крикнула: «Адик, ко мне!»
Огромный дог с грохотом спрыгнул на толстый надувной матрац и мгновенно оказался у ног хозяйки. Лора положила руку на его черную квадратную голову. Павел поразился чудовищным размерам собаки. Хотя что тут удивительного, если ей позволяют пожирать людей?
— Какой откормленный пес, — с издевкой отреагировал граф.
Дог даже не повернул голову в его сторону. Он был всецело поглощен хозяйкой. Она задумчиво гладила его по морде. И как бы разговаривая сама с собой, произнесла:
— Сегодня меня впервые ударил мужчина. Впервые после того случая. Этот мужчина считается графом… Аристократом. Не я вынесла ему смертный приговор. Не я решила его прикончить. Так за что он меня ударил? Почему ударил женщину? А потому что трус! Он не способен гордо, с презрением принять смерть. Он готов валяться у моих ног и молить о пощаде. Он — один из миллионов тех, кого я ненавижу. Он не мужчина. Вернее, он не способен им быть…
Павел уже не вникал в ее бред. Его мысли путались. Поэтому он вслух произнес первое, что пришло на ум:
— Как это пошло — быть съеденным собакой.
Лора улыбнулась своей дьявольской улыбкой и, похлопав дога по шее, спокойно произнесла команду:
— Адик, чужой!
Одним прыжком пес перекрыл расстояние между хозяйкой и подвешенным графом. Замер совсем рядом у его ног. Оскалился и грозно зарычал. Павел закрыл глаза. Он больше не питал вражды к шизофреничке, в руки которой попал. Близость смерти притупила чувства. Он желал лишь одного — побыстрее потерять сознание от дикой боли после первого же укуса.
Лора снова закурила. Ей хотелось в полной мере насладиться этой безжалостной сценой. Стоило произнести одну команду — «фас» — и в течение нескольких минут все будет кончено. Но этот пик безумного восторга она оттягивала, как самый желанный оргазм. Стремилась ощутить каждое мгновение, приближавшее ее жертву к смерти. Сердце учащенно забилось. Команда, предназначенная Адику, жгла губы. Она нервно курила. В полной тишине раздался телефонный звонок. В такой момент Лора не собиралась ни с кем разговаривать. Но звонки не прекращались. Триньканье действовало на нервы, разрушало торжественно-трагическую атмосферу. Лора не выдержала и схватила трубку. Послышался мат и знакомый голос Лехи.
— Ты чего, в натуре… дура! Слышь, меня? Это я, Леха. Отвечай, мать твою! Отвечай, пока живы…
— Слушаю, — глухо буркнула она в трубку.
— Ох, облом… — простонал Леха и кому-то сообщил: — Она, она…
Лора вышла из оцепенения и жестко напомнила об условиях.
— Мы договорились на три дня. Хотя, если приспичило, можете забрать сегодня вечером. Он мне больше не понадобится. Только выносить будете сами, раз нарушили договор, козлы!
— Он мертв?! — с новой силой заорал в трубку Леха.
— Почти…
— Дура! Не смей! Пойди, посмотри в окно и не прикасайся к графу!
— Зачем?
— Затем, что не дай Бог он умрет, ты отправишься за ним. Охрана твоя уже там!
— Где там?
— В жопе! Говорю же, в натуре, выгляни в окно.
Нервное возбуждение Лехи передалось ей. Лора вскочила и, приказав Адику идти за ней, быстро вылезла с ним из бункера. Неуверенной походкой она подошла к окну и приоткрыла темнобордовую штору. На месте, где постоянно стоял желтый «мерседес» с ее охраной, дымился искореженный остов машины. Вокруг валялись осколки и изувеченные окровавленные человеческие тела. Лора вздрогнула при виде их. В трубке неприятно гудел голос Лехи:
— Подошла? Видишь? Слышь, в натуре! Видишь?! Не трогай графа, иначе нам хана! Лорка, не вздумай придавить его! Сейчас к тебе придут…
Лора в отчаянии бросила на пол радиотелефон и без сил упала на стоящий в центре комнаты диван. Рыдания разрывали ей грудь. Адик сидел рядом и лизал хозяйке руки. В дверь принялись настойчиво звонить. В голове пронеслась мысль: «Если менты, то конец!» Не чувствуя под собой ног, она пошла открывать железные двери.
На пороге стояло несколько крепких парней в гражданской одежде. Один из них грубо оттолкнул ее и устремился в комнату. Адик рванулся на помощь, но прозвучал хлопок выстрела из пистолета с глушителем, и пес повалился на серое ковровое покрытие. Кровь фонтаном ударила из его мощной груди. Лора с криком подбежала к бездыханному псу. Упала рядом с ним. Переступая через нее, пришедшие направились к люку. Один из них полез вниз.
Павел продолжал стоять на одной ноге. Он не столько слышал, сколько предчувствовал, что наверху происходит что-то, связанное с его освобождением, но несказанно удивился, когда увидел появившегося сверху Воркуту.
— Ты? — единственное, что он мог выдохнуть из себя.
— Я. Пришел вернуть должок. Эка тебя здесь присобачили, прямо, как в гестапо. Давай пошевеливайся, скоро сюда менты налетят.
Воркута быстро освободил Павла от пут и буквально на себе потащил его наверх. Леха, дежуривший у окна, предупредил, что поздно. Менты уже возле дома. Воркута без паники спросил Лору:
— Где спальня?
Лора кивнула головой в сторону двери.
— Положи. Скажешь, что твой любовник. И не дай Бог с ним что-нибудь случится!
— Воркута, уходим! — взвизгнул Леха, и парни мгновенно исчезли за входной дверью, оставив на полу труп Адика, заплаканную Лору и еще не верящего в свое освобождение Павла, стоящего возле входа в спальню в одной рваной рубашке.