Жара

В.: Ваша свекровь сочувствовала вашему намерению развестись?

О.: Полностью. Но она не хуже меня понимала, что развод ничего не даст. Джерри преследовал бы меня до конца жизни.

В.: И как она отреагировала на ваше предложение убить его?

О.: Она была совершенно согласна. Она тоже была сыта им по горло, можете мне поверить. Каждый раз, как его начинало тошнить, он звонил Сьюзен и просил ее приехать и посидеть с ним. Она сказала, что было бы совсем неплохо от него избавиться.

В.: И в тот вечер, четвертого июля, вы решили попытаться его убить?

О. Я бы сказала, что мы обсуждали этот вопрос.

В. Но решения принято не было.

О. Нет.

В. А когда вы с ней решили...

О. Три недели назад.

В. Вы решили его убить.

О. Да.

В. Чем было вызвано это решение?

О. Он сказал мне, что намерен изменить завещание. Сказал, что полностью вычеркнет меня из своего завещания.

В.: Почему он решил так поступить?

О.: Потому что я его больше не люблю.

В.: Он так и сказал?

О.: Да, он сказал, что знает, что я его больше не люблю. Потому что я несколько раз просила его о разводе. Он сказал, что никогда не даст мне развода, потому что не желает платить алименты, но и не допустит, чтобы его деньги перешли ко мне после его смерти. Он сказал мне, что я влипла. Что я влипла по уши. И засмеялся.

В.: И вы решили его убить.

О.: Да. Прежде чем он изменит завещание.

В.: Но, как вы теперь знаете, он успел изменить завещание до того, как...

О.: Да, но тогда я этого не знала. Я думала, что он только собирается что-то сделать. В конце концов, куда торопиться? Если я все равно «влипла», как он выразился, куда торопиться? Мы не знали... я не знала... что это уже свершившийся факт. Он изменил завещание за день да того, как сказал мне, что собирается это сделать.

В.: Вы рассказали об этом своей свекрови?

О.: Да. Я сказала ей, что Джерри собирается изменить завещание. Я ей сказала, что он намерен не оставить мне ни гроша. Так же, как его отец поступил с ней самой.

В.: И что она ответила?

О.: Сказала, что надо его убить до того, как он это сделает. Понимаете, по прошлому завещанию я была единственной наследницей. Я обещала Сьюзен поделиться с ней всем, если она поможет мне сделать это, если она поможет его убить. Это было бы честно. Ведь ее мужу следовало бы оставить наследство ей. Половина состояния ее сына – это не слишком большое вознаграждение за то, что она сделала для них обоих за все эти годы.

В.: Она согласилась вам помочь?

О.: Да. На самом деле все, что мы сделали, – это была ее идея.

В.: Миссис Ньюмен, известно ли вам, что по законам нашего штата муж не может лишить свою жену наследства?

О. Что-о?!

В. Я спросил...

О. Нет, я этого не знала.

В. А известно ли вам, что человек, убивший того, чье имущество он должен был унаследовать, не имеет прав на наследство убитого?

О.: Я не понимаю, что это значит...

В.: Это значит, что, если бы вы даже убили своего мужа до того, как он изменил завещание, вы не смогли бы унаследовать то, что он вам оставил.

О.: Этого я не знала...

В.: Теперь, если не возражаете, мне хотелось бы задать несколько вопросов вашей свекрови.

О.: Да, конечно...

В.: Миссис Ньюмен, вы слышали все, что только что рассказала нам ваша невестка...

О.: Я слышала каждое слово.

В.: Правда ли, что вы с ней вместе замышляли убить вашего сына?

О.: Это правда.

В.: Ваша невестка сказала, что способ убийства, то, как именно вы задумали его убить...

О.: Да, это была моя идея.

В.: Дать ему смертельную дозу барбитурата было вашей идеей?

О.: Да. Как и то, что это нужно сделать, пока Энн будет в Калифорнии. Мы решили, что так будет лучше всего. Пока ее нет в городе. Так, чтобы ее ни в чем не заподозрили.

В.: Миссис Ньюмен, вы действительно дали своему сыну смертельную дозу барбитурата?

О. Да.

В. Когда это произошло?

О. В прошлый четверг, вечером.

В. То есть седьмого августа?

О. Ну да, если в прошлый четверг было седьмое...

В. Не можете ли вы рассказать, что произошло в тот вечер?

О.: Я просто позвонила ему и сказала, что хочу встретиться с ним по важному делу.

В.: По какому?

О.: А, это все была чепуха! Просто повод прийти к нему. Я сказала ему, что его брат Джонатан приехал и просит у меня в долг. Я сделала вид, что хочу посоветоваться, стоит ли давать ему взаймы.

В.: И он вам поверил?

О.: А кто его знает, поверил он или нет? Он был пьян. Как обычно. Заставить его принять секонал было ребячьей игрой.

В.: И как же вам удалось дать ему смертельную дозу...

О.: Я же вам говорю: он был пьян. Он был пьян еще до моего прихода, и все время, пока я рассказывала ему про то, что его брат якобы хочет взять у меня взаймы, он продолжал пить. Я не хотела, чтобы он отключился раньше времени. Я опытная сиделка и знаю, что пациент, находящийся без сознания, глотать не может. А мне не хотелось заталкивать ему секонал в глотку силой. Была опасность, что он подавится. Понимаете, я хотела, чтобы это выглядело как самоубийство.

В.: И что же вы сделали?

О.: Я смешала ему два стакана виски с водой. Он выпил их один за другим, в течение нескольких минут. Он всегда глотал свое виски так поспешно, словно боялся, что его у него отнимут.

В.: Вы смешивали их в его присутствии?

О.: Нет. Я вышла в ванную, чтобы вымыть руки. Да это было все равно – он был уже мертвецки пьян.

В.: Миссис Ньюмен, было ли в этих напитках что-то, кроме виски и воды?

О.: Ну да, конечно. Там был секонал. Я растворила содержимое пятнадцати капсул в первом стакане, и четырнадцати – во втором. Секонал плохо растворяется в воде, а в алкоголе – хорошо. Этот пьяный идиот ничего и не заметил. Понимаете, секонал не имеет запаха, но у него горьковатый привкус. Но он ничего не заметил.

В.: Зачем вы оставили одну капсулу в бутылочке?

О.: Чтобы было больше похоже на самоубийство. Я знала, какова смертельная доза, – я же сиделка. Я знала, что дала ему достаточно, чтобы его убить. Вскоре после того, как он выпил второй стакан, он впал в кому. И через несколько минут умер.

В.: Миссис Ньюмен, когда вы были в квартире, кондиционер работал?

О.: Да. Я подумала об этом перед уходом.

В.: О чем?

О.: Выключить кондиционер. Так, чтобы вашим экспертам не удалось определить, сколько времени прошло с момента смерти. Видите ли, промежуток был слишком маленький, мне следовало бы сделать это раньше. Но... но мне все никак не хватало духа. А потом, зная, что Энн вернется утром в пятницу, я отправилась к нему в четверг вечером, решившись...

В.: Миссис Ньюмен, во сколько это было?

О.: Я пришла в квартиру в половине пятого. Время коктейля, понимаете? Когда я пришла, он уже был пьян. Я приготовила ему два стакана, он выпил их один за другим и в двадцать минут седьмого был уже мертв.

В.: А почему вы так точно запомнили время?

О.: Потому что ровно в шесть двадцать одну я позвонила Энн в Калифорнию, сообщить, что все кончено. Она сказала, что позвонит мне попозже, чтобы выяснить, как я добралась домой и удалось ли мне выйти из дома Джерри незамеченной.

В.: Во сколько вы вышли из квартиры?

О.: Где-то без четверти семь. Я еще стерла отпечатки пальцев со всего, к чему прикасалась, – со стаканов, с кондиционера, с телефона, с дверной ручки, со всего. А потом, по дороге домой, я вспомнила, что забыла протереть. Дверную ручку снаружи. Я закрыла за собой дверь, заперла ее ключом, который дала мне Энн – у них замок не захлопывается, – и пошла. И только в такси по дороге домой вспомнила, что не вытерла дверную ручку, и на ней могут найти мои отпечатки пальцев. Поэтому, когда Энн позвонила мне в восемь вечера, я ей сказала, чтобы она, когда вернется домой, протерла ручку прежде, чем браться за нее. Потому что, сами понимаете, ее отпечатки там должны были быть, она же там живет. Но мои? Нет, это было бы ошибкой.