Страница 12 из 21
Под 1158 годом в летописи рассказывается, как новгородцы послали своего князя Святослава в Ладогу как в место ссылки. Отец его Ростислав был в ссоре с сильным в то время суздальским князем Андреем Боголюбским. И он послал сказать новгородцам: «Будь вам ведомо, хочу искать Новгорода и добром и лихом». Услыхав грозное слово Андрея, новгородцы не знали, что делать. Начались смуты, и, в конце концов, Святослава схватили и отправили в Ладогу, приставив к нему крепкую стражу. Но Святославу скоро удалось бежать в Полоцк.
В 1254 году князь Ярослав Тверской, желая привлечь на свою сторону новгородцев и попасть к ним на княжение, старался задобрить ладожан. После праздника Крещения он приехал с боярами в Ладогу, и «ладожане почтиша и (его) достойной честью».
В 1327 году в Ладогу приезжали князья Константин и Василий Михайловичи, братья Александра Тверского. Оба они искали в Ладоге приюта от мести татар, разгромивших Тверь, так как в это время только Новгород и «ублюде Бог», говорит летопись.
Новгород Великий в XIV веке был богат своей торговлей с немецкими городами. Он укреплялся наравне с городами сначала Владимиром и Галичем, а потом Москвой. Киев же к концу XIII века дошел до полного падения. Постоянные междоусобия князей и борьба с половцами и другими врагами совершенно разорили его. Город обеднел и опустел, население разбежалось в разные стороны. В XIII же веке появился новый страшный враг – татары, которые разорили и поработили Русь. В эпоху татарского порабощения Русь разделилась на княжеские уделы и снова собралась воедино только при усилении нового княжества – Московского в XIV веке.
Монастырь святителя Николая Чудотворца в Старой Ладоге.
Фотография С.М. Прокудина-Горского. 1909 г.
Стягивая Русь, московские князья более всех боролись с Новгородом за его самостоятельность. Новгород не уступал и искал себе союзника в лице князей Литовского княжества. Имея в виду поддержку этих князей в борьбе с Москвой, новгородцы отдавали им в отчину свои пригороды. Отдавая, между прочим, Ладогу, они рассчитывали, что князья будут защищать свою отчину от шведов. Так было в 1333 году, когда «вложи Бог в сердце князю литовскому Наримонту поклониться св. Софии (в Новгороде) месяца октября и целоваша крест к Великому Новуграду и даша ему Ладогу и Орехов, и Карельскую землю и половину Копорья в отчину и в дедину и его детям». Сыну Наримонта Патрикию были сначала даны другие уделы; но когда в 1384 году в подвластных ему отчинах вспыхнул бунт и «приехоша городцане ореховцы и корельскыи с жалобою Новугороду на Патрикия на князя; отъяша у князя те городы и даша ему Руссу и Ладогу». По окончательном изгнании Патрикия новгородцы вызвали из Литвы же третьего князя Лувгения Ольгердовича, который также получил Ладогу и Руссу около 1386 года. Затем дальше в летописи упоминается, что в 1404 году Ладога была отдана новгородцами, в числе других 13 городов, смоленскому князю Юрию Святославовичу. Каждый из этих временных владетелей пользовался от своей отчины всем, чем только мог, и иногда в конец разорял жителей. Посадники и тиуны тоже были по обычаю на «кормлении» города, в котором их ставили. Как пользовались этим кормлением посадники и тиуны на Руси, можно видеть из слов в обличении князя Даниилом Заточником (XII века): «Не имей себе двора близь княжа двора, не держи себе села близь княжа села, потому что тиун его как огонь, а рядовичи его как искры; аще от огня устережешися, но от искры не можешь устрещися жжения порт».
Дружба с литовскими князьями быстро подвинула к концу эпоху величия и свободы господина Великого Новгорода. Давно уже шли в нем смуты и беспорядки из-за утеснений людьми лучшими людей меньших. Сильная и властная торговая знать нажимала на зависимую от нее бедноту и заставляла ее творить ее волю на вече. Свободная новгородская чернь раздражалась все больше и больше от этой зависимости, и Новгород впал в тяжелую непрерывную смуту. Эта смута и была первой и главной причиной падения Новгорода. Вследствие внутреннего непорядка, пригороды и подвластные земли выходили из повиновения, и внешние враги одолевали область. Искание поддержки у литовских князей усилило раздражение черни, которая больше клонилась на сторону Москвы. Наконец, в 1471 году новгородские бояре, во главе с семьей посадника Борецкого, заключили союз с великим князем литовским и королем польским Казимиром Ягайловичем. Великий князь московский Иван III Васильевич взглянул на этот союз как на измену не только князю, но и вере и русскому народу. Никакие убеждения не действовали на новгородцев, и дело кончилось тем, что Московское княжество в 1478 году завоевало Новгород и присоединило к себе все его земли. Отныне князья московские благословляют своих преемников вотчиной великим княженьем новгородским со всеми пятью пятинами, городом Ладогой и другими. Замолк вечевой колокол, отменено было вече, исчезли и посадники.
Вместо посадников пригороды стали получать от князей наместников, с теми же тиунами, и ничего не выиграли, если еще не проиграли.
В дополнении к Судебному Указу 1556 года встречается такая характеристика наместников: «Наместники и волостели изо многих лет, презрев страх Божий и государские уставы, много злокозненных дел на них учиниша и не быша им (городам и волостям) пастыри и учители, но сотворишась гонители и разорители».
Наконец, со второй половины XVI и все ХVII столетие в Ладоге правили воеводы, поставленные от московских царей. Воеводы ведали как государево (ратное) дело, так и земское. Вообще управление их было весьма многосторонне: им подлежали дела иностранные, военные, поместные, судебные, полицейские, финансовые и даже некоторые духовные. В наказе 1671 года, данном при царе Алексее Михайловиче ладожскому воеводе Желтухину, предписывалось: «Приехав в Ладогу, принять городские ключи, наряд (пушки), зелье (порох), разные пушечные и хлебные запасы, письменные дела, денежную казну и списки военно-служилых и прочих людей. По городу держать караулы и сторожи: оберегать, чтобы городу и всяким городовым крепостям и нарядам и зелейной и свинцовой казне ни от кого порухи не было. В управных делах судить по челобитным и сыски всяким сыскивать и по сыску управу делать безволокитно. Пошлины с судных дел имать с рубля по гривне до пересуду и правого десятка по 7 алтын 2 деньги с суда, а спорных судных дел не вершить и отсылать для вершения в Новгород. О всяких государевых делах и о вестях писать в Новгород же, а мимо к Москве не писать, для того что Ладога Новгородский пригород. В Ладоге жить неоплошно и во всем государеву делу искать прибыли. Беречь накрепко, чтобы в Ладоге и на посаде и в слободах и в уезде воровства, корчем, зерни, табаку и всякого непотребства не было, в противном случае воровство унимать, корчемное питье отбирать и сдавать в кабак, а на корчемниках и на питухех имать заповеди и чинить наказанье, отписывая о том в Новгород. Беречь накрепко и учинить заказ всем, чтобы летом в жаркие дни изб и мылен не топили и вечером поздно с огнем не сидели и не ходили, а для печенья хлебов и варки пищи поделать земляные печи в огородах и на удаленных от хором местах. На случай пожара велеть в городе, на анбарах, в рядах и по всем хоромам во дворах держать кади с водою и вениками. Посадским и всяким людям никаких обид и притеснений ради корысти не делать; служилых и посадских и всяких жилецких людей от проезжих, от всяких людей оберегать, чтобы обид и продаж и никаких налог ни от кого не было; проезжих и всяких в Ладоге не задерживать».
Место воеводы считалось почетным и выгодным. Вот как пишет об этой должности известный историк Соловьев: «Бояре, окольничие, думные дворяне и дьяки засели по Приказам; но много еще остается служилых людей не так знатных, которым нет места в Приказах, а покормиться надобно; бьют челом в воеводы покормиться – челобитная исполнена. Рад дворянин собираться в город на воеводство – и честь большая, и корм сытный. Радуется жена: ей тоже будут приносы; радуются дети и племянники: после батюшки и матушки, дядюшки и тетушки земский староста на праздниках зайдет и к ним с поклоном; радуется вся дворня, ключники, подклетные, будут сыты. Прыгают малые ребята – и их не забудут. Все поднимается, едет на верную добычу».