Вечерня

— Прошу прощения, — сказала она, — но я не собираюсь разгуливать по городу с двумя миллионами наличными!

Высовывая как бы уголок «зеленых».

— У тебя вся сумма?

— Вся.

— Какими купюрами?

— Сотнями.

— И сколько всего сотен?

Он почти поймал ее. Наверняка она должна была пересчитать эти деньги при получении! И, конечно же, должна знать, сколько стодолларовых банкнот составляют два миллиона! В ее мозгу лихорадочно щелкал свой калькулятор. Без двух нулей получим...

— Двадцать тысяч, — сразу же отреагировала она, а потом еще и приукрасила ложь. — Двести пачек, в каждой — стодолларовые банкноты.

— Хорошо, — сказал он.

— Так вы сможете прийти завтра в три?

Завтра Уиллис снова будет дежурить днем. Он уйдет из дому в восемь пятнадцать, а вернется не раньше четырех пятнадцати — четырех тридцати. К этому времени все будет закончено.

— В три тридцать, — сказал он.

— Нет, это слишком...

— В три тридцать! — повторил он.

— Ладно, — вздохнула она, — вы пересчитаете деньги за пятнадцать минут и уберетесь.

— Надеюсь, на этот раз не будет никаких трюков! — сказал он.

Слово «trucos» имеет это значение только на испанском. «Трюки». У него нет второго или третьего смысла, как в английском, где «трюком» может быть и клиент проститутки, и услуга, которую она ему оказывает. Он не собирался делать какого-либо завуалированного намека на ее собственную профессию или род занятий его дядюшки. Для такого джентльмена это — слишком! Это вам не Шед Рассел! Его ум и остроумие не для низов общества!

Он просто предупредил ее, чтоб не было никаких сюрпризов.

— И без оружия, — добавил он, — без ножей, понятно?

Снова намек на невыплаченный должок!

На раны красавчика.

— Да, без трюков, — сказала она. — Хоть бы скорей все это кончилось!

— Да. И нам бы хотелось того же!

И что-то такое снова проскользнуло в его голосе! Обещание? Какая-то глубина и ледяной холод под поверхностью его слов!

— Увидимся завтра в три тридцать, — сказала она и повесила трубку.

И только сейчас обнаружила, как дрожит.

Глава 13

В пятницу первого июня он вновь посетил церковь. На этот раз в полдень. Он заранее справился по телефону, можно ли ему просмотреть документы убитого патера, и отец Орьелла ответил, что его это вовсе не потревожит, у него назначена встреча в центре города с архиепископом, и его не будет в офисе большую часть дня. «Если вам понадобится какая-то помощь, — добавил он, — обращайтесь к Марселле Белле».

Как оказалось, Марселла Палумбо обедала, когда пришел Карелла. Миссис Хеннесси провела его в дом священника и там — в маленький офис. В этом месте, где в ночь убийства повсюду были разбросаны документы и стояли коробки, когда сюда въезжал новый настоятель, сейчас царили порядок и полная гармония.

— А что вы ищете? — спросила миссис Хеннесси.

— Пока еще не знаю, — признался Карелла.

— Тогда откуда вам известно, где следует искать?

Хороший вопрос!

Опять бумажная работа! Для одних ад олицетворяло вечное пламя, для других адом было застрять в автомобильной пробке в центре города. А для Кареллы им была бумажная работа. Он сейчас нес наказание за то, что когда-то, много лет назад покинул церковь, не произнеся покаяния. Мстительный Господь и одарил его за это бумажной волокитой.

Он спросил у миссис Хеннесси, знает ли она, куда отец Орьелла положил списки, счета и аннулированные чеки, которые полиция ему возвратила. Она сказала, что, кажется, миссис Палумбо вложила их в ящик с литерами «М — Z», хотя она понятия не имеет, почему этой женщине понадобилось класть их туда, если и счета, и списки начинаются на "С". И тогда отчего бы их не положить в ящик с литерами «А — С»? Кареллу тоже это немало удивило. Но слава Богу, что они лежали сразу в передней части ящика «М — Z». Он поблагодарил миссис Хеннесси, отказался от чашки кофе, сел за письменный стол и начал в очередной раз листать эти материалы.

Как и раньше, в календаре встреч патера не оказалось ничего полезного для следствия. В день убийства он отслужил праздничные мессы в 8.00 утра, в 12.00 дня и затем сотворил Чудотворную Медаль Новены по окончании обедни. В два часа он встретился с помощником Общества алтаря, а в четыре — с членами Общества розариев. На восемь вечера было назначено совещание Совета прихода, скорее всего, на время после ужина. И этому плану уже не суждено было сбыться. Таковы записи, датированные 24-м мая. Карелла пробежал взглядом по страницам предыдущей недели. Снова ничего существенного!

Он отложил календарь в сторону, взял из ящика чековую книжку римско-католической церкви Святой Екатерины, начал проверять корешки чеков, заполненные священником в мае. И опять пошли счета за фотографии, гараж, закладные, обслуживание, медицинское страхование, цветы, служебники и тому подобное. Постепенно Карелла добрался до корешков чеков за 24-е мая.

На первом корешке стоял номер 5699. По почерку было видно, что писано не отцом Майклом. Карелла предположил, что его заполняла Кристин Лунд. На корешке было видно, что чек был выписан на «Брюс Маколи Три Кэр, Инк.» за опрыскивание, проведенное 19 мая на сумму $ 37.50. Так же, как и в прошлую пятницу в дежурной комнате, Карелла перелистывал корешки один за другим, и все они были датированы 24 мая и шли под номерами:

5700

Кому: US Sprint

За что: Услуги 17.05

$ 176.80

5701

Кому: Isola Bank and Trust

За что: Июньская закладная

$ 1480.75

5702

Кому: Alfred Hart Insurance Co.

За что: Honda Accord LX, Policy номер HR 9872724

$ 580.00

5703

Кому: Orkin Exterminating Co. Inc.

За что: Майские услуги

$ 36.50

5704

Кому: The Wanderers

За что: Задаток за оркестр

$ 100.00

Это был последний чек, выписанный рукой отца Майкла в день его гибели.

Карелла закрыл чековую книжку.

Ничего!

«Эх, эта бумажная работа!» — подумал он. Для этого он здесь и сидит. Сущее наказание! А этот разграбленный ящик «G — L»! Еще раз пройтись по нему — равносильно восьмому кругу ада, а надо попытаться определить, что же из него пропало! Потому что зря никто не будет набрасываться на какой-то ящик, вытаскивать его, в спешке рыться в нем, небрежно расшвыривать по полу бумаги, если этот некто чего-то не ищет! А если что-то было найдено и унесено из офиса патера, то это что-то и может быть причиной для его убийства. Так что если исследовать эти бумаги в том порядке, в котором они были разложены, то у него может оказаться шанс выявить разрыв, провал, пропуск, белое пятно в записях. А тогда уж, изучая соседние документы и используя свои слабые, по общему признанию, способности к дедуктивному анализу, он рассчитывал все-таки вычислить, что именно было похищено. Короче, он намеревался идти до конца.

Вдруг ему пришла в голову мысль, что отец Орьелла мог поменять картотеку «G — L» погибшего патера на свою. Но нет — педантичная Марселла положила бумаги прежнего владельца точно в то место, где они были в вечер убийства, на случай, если его преемнику понадобится что-нибудь выяснить в делах церкви. Карелла выдвинул ящик — нижний слева, — вынул первую по очереди папку, удобнее устроился за письменным столом и начал проверять папки одну за другой.

Прежде всего он заметил в папке «Водосточные желоба» отсутствие одного документа. Прошлой осенью отец Майкл переписывался с неким Генри Нортоном-младшим из компании «Бесшовных желобов братьев Нортон», намереваясь провести ремонт и замену водосточных труб и желобов в церкви. В письме от 28 сентября он договорился с мистером Нортоном, что тот прибудет на место и оценит стоимость работ. Потом он написал еще одно письмо, в котором заявлял, что хотел бы получить расчет затрат в письменной форме, а не в устной, как это сделал мистер Нортон во время своего приезда. 16 октября он пишет еще одно письмо, сообщая, что получил этот расчет, и это может служить основанием для соглашения об условиях. В конце письма говорилось, что он с нетерпением ждет информации о том, когда начнется ремонт. Не хватало самого письменного расчета, который, по словам отца Майкла, он получил. Однако позже обнаружилось, что его вложили не на место. Карелла наткнулся на него позже, в папке «Общество Святого Имени». Там он и был. На печатном бланке «Norton Brothers Seamless Gutter Company». Расчет затрат в $ 1,036 на ремонт водосточных труб и желобов в церкви Святой Екатерины. Он находился между протоколами январского и февральского заседаний «Общества Святого Имени».