Страница 427 из 430
– А ты – пшел отсюда, скнипа барачная! – рыкнул кто‑то рядом удивительно знакомым голосом, и избитый, хлюпая разбитым носом, по‑заячьи прянул к раздвижным стеклянным дверям, споткнулся о выставленную в проход ногу, но удержал равновесие и под хохот, свист и улюлюканье офицеров, заполняющих зал, исчез из виду.
– Ба‑а! Знакомое лицо!
Молодой человек тоже узнал ротмистра… Нет, уже штаб‑ротмистра Морошевича. Да тот не слишком‑то изменился за прошедшие полтора года. Разве что стал потасканнее как‑то, что ли… А в остальном он был все тот же: Станислав в петлице расстегнутого на несвежей сорочке мундира, сизый подбородок, неистребимый запах перегара, который запах дешевого парфюма лишь подчеркивал…
– Здравствуйте, штаб‑ротмистр. – Саша сделал вид, что не заметил протянутой руки. – Если мне не изменяет память, в тот раз вы были ротмистром, господин Морошевич?
– Да и вы были всего лишь корнетишкой… Пардон‑с, поручиком, – криво улыбнулся шулер. – А теперь и не узнать – возмужал, ордена, штаб‑ротмистр… Похоже, ухватили старушку‑фортуну за хвост, а?
– Точно так. Фортуну и именно за хвост.
– А где же ваша нянька, штаб‑ротмистр? – оглянулся Морошевич, шутовски приставив ко лбу ладонь. – В прошлый раз вы, помнится, были с верной дуэньей!
– Вы имеете в виду полковника Седых, штаб‑ротмистр? – Шулер явно нарывался на драку, но ярость, охватившая Бежецкого при виде «скнипы», давно уже выветрилась, вполне удовлетворенная пролитой кровью. – Он погиб полгода назад. Пал как герой за Веру, Царя и Отечество. Подобно многим другим моим товарищам из тех, кто предпочитает вражеские пули крапленым картам.
– Пардон, – несколько сник Морошевич. – Право, я не знал этого, штаб‑ротмистр…
– Ничего страшного. Так вы раздосадованы тем, что полковник тогда отнял у вас деньги, обманом выманенные у доверчивого юнца?
– Честно выигранные, – ощерился шулер в погонах, как крыса, загнанная в угол. – Попрошу не передергивать, штаб‑ротмистр! Так и по мордасам…
– Вы считаете? – выпрямился Александр, задумчиво изучая ладонь, все еще перемазанную чужой кровью.
– Ладно, – отодвинулся на безопасное расстояние драгун. – Дело прошлое. Надеюсь, мои денежки были потрачены вами, сударь, с пользой.
– Конечно, – заверил его молодой человек. – Но я собираюсь вернуть вам долг. Прямо сейчас.
– Да неужто? – Морошевич бросил на офицера оценивающий взгляд. – Вы получили наследство?
– Что‑то вроде того. Сколько я вам должен?
Штаб‑ротмистр задумался на минуту и выдал сумму. На взгляд Саши, он приврал на пару‑тройку червонцев, но это его не смутило. Под жадным взглядом шулера он извлек бумажник и отсчитал купюры, с иронией отметив, как сверкнули у того глаза при виде набитого деньгами портмоне.
– Э, нет! – придержал он руку, жадно протянувшуюся к десяткам и четвертным. – Деньги я вам отдам, сударь, но мы с вами сыграем. Наверняка ведь неподалеку опять заседает теплая компания, а? Времени у меня достаточно, – кивнул штаб‑ротмистр на дождевые потоки, заливающие окно – дождь, казалось, только усиливался, если это было возможно в принципе. – У вас, думаю, тоже…
Он не понимал, откуда у него взялась уверенность, что он сможет обыграть прожженного жулика, но остановиться уже не мог.
– Сыграть? – Драгун смотрел на купюры, как кот на сметану. – Это пожалуйста! Это завсегда пожалуйста, мой друг!..
* * *
В гробовой тишине Александр вскрыл карты и буднично, словно салфетку за обедом, придвинул к себе ворох разноцветных купюр, среди которых поблескивало несколько золотых. Морошевич проводил их тоскливым взглядом.
– Вы обязаны дать мне отыграться, – каким‑то неживым, картонным голосом пробормотал он, не отрывая глаз от того места на столе, где только что растаяли, как дым, все его надежды.
– Охотно. – Саша лениво сортировал деньги по номиналам. – Делайте ставку.
– Вы же видите, что я проиграл все! – взорвался штаб‑ротмистр, грохнув кулаками по столу. – Давайте я напишу расписку!
– На нет и суда нет. Что я буду делать с вашей распиской?
– Прекратите, Морошевич, – прогудел из‑за Сашиной спины артиллерийский капитан с пышными «бисмарковскими» усами. – Сегодня не ваш день. Видите ведь, что карта прет не вам!
– Я бы пасанул давно. – Изящный гусарский поручик брезгливо скривил губы.
– Так то вы, Клепачев…
– Прошу вас, Бежецкий. – Глаза у штаб‑ротмистра были, как у больной собаки. – Я проиграл казенные суммы… С меня и так за прошлый конфуз сняли звездочку… Побойтесь Бога, Бежецкий!
– Извините, я благотворительностью не занимаюсь, – отрезал Александр, пряча деньги. – Желаете играть – займите у кого‑нибудь.
Он сам не понимал, отчего ему сегодня везло. В карты он, вообще‑то, играл весьма посредственно, да и азартным игроком себя не считал. Ну да, проиграть пару червонцев – еще куда ни шло. А уж выиграть… Но сегодня откуда что взялось. Карта сама шла ему в руки, и многочисленные поначалу партнеры один за другим прекращали игру, переходя в стан болельщиков. Ко второму часу игры они с Морошевичем остались один на один, а ставки возросли до «катеньки» на кон. И вот теперь игра завершилась сама собой.
– У вас сердца нет, штаб‑ротмистр! – Морошевич оттолкнулся от стола и, тяжело покачнувшись, поднялся на ноги. – Я к вам во сне буду являться.
Александр не ответил, и его соперник, помолчав немного, громко скрипнул зубами и вышел из превращенного в казино буфета.
– Стреляться пошел, – равнодушно бросил артиллерист, присаживаясь на его место и жестом подзывая полового, забывшего о своих прямых обязанностях. – А вы молодец, штаб‑ротмистр. Я уж было думал, что сдадитесь и позволите ему играть в долг. Хвалю. Где служили?
– Далеко, – ответил Бежецкий, тоже поднимаясь из‑за стола. – Угощаю всех! – бросил он на стол пятьдесят рублей.
– Вот это по‑нашему! – Гусар потер небольшие жилистые руки. – По‑гусарски!
– Я улан. – Штаб‑ротмистр вышел из помещения, не обращая внимания на звонко хлопающие за его спиной пробки.
Морошевича он нашел в туалете.
Штаб‑ротмистр, застегнутый на все пуговицы, сидел на стульчаке, сжимая в руке табельный «Федоров» и опустив голову. Сначала Саше даже показалось, что он опоздал, но крови нигде не было, а пистолет мелко подрагивал в руке потенциального самоубийцы.
– Так слово «честь» и вам знакомо, штаб‑ротмистр? – Александр открыл воду и принялся мыть руки. – Не ожидал.
– Что вы знаете о чести, мальчишка? – буркнул офицер, не поднимая головы.
– Да слышал кое‑что. А вы?
– Зачем вы вообще сюда пришли, Бежецкий? Желаете насладиться унижением русского офицера?
– Разве не вы сами в этом виноваты?
– Виноват, не виноват… Какая разница? Ну не шла мне сегодня в руки карта, и все!
– Кто же вас принуждал ставить казенные деньги?
– Кто, кто… Вам этого не понять.
Штаб‑ротмистр посмотрел на пистолет, зажатый в руке, так, будто видел его впервые, и нерешительно поднес ствол к виску.
– Вы бы вышли, Бежецкий, – тоскливо произнес он, глядя мимо Александра. – Или полюбоваться невтерпеж, как я мозгами кафель измажу? Ни разу не видали? Насмотритесь еще…
– Не валяйте дурака, Морошевич. – Александр подошел к сидящему и без труда отобрал пистолет. – Сколько казенных денег вы проиграли?
– Двенадцать тысяч рублей, – глухо ответил тот.
– И ради этого вы готовы вышибить себе мозги?
– Вам не понять. – Морошевич по‑прежнему не смотрел на удачливого соперника. – Я и без того у начальства на карандаше за прошлые грешки. Если я не верну эти деньги, меня отдадут под суд, и спрос будет не только за эти двенадцать тысяч. Верните пистолет, Бежецкий.
– Я его у вас покупаю, – ответил штаб‑ротмистр и вынул разбухший донельзя бумажник. – Двенадцати тысяч будет достаточно?
– Вы мне вернете эти деньги? – Во взгляде офицера сквозило недоверие. – Вы что – ангел небесный?