Страница 413 из 430
«Будто глаз сытой змеи, – неожиданно родилось у него в мозгу сравнение: чем отличается взгляд сытой змеи от взгляда голодной, он не знал. – Доволен он, что ли?..»
Чем дольше поручик смотрел на свой талисман, тем больше чувствовал, что перстень – вовсе не мертв. В нем билась какая‑то чуждая пониманию жизнь, невозможная по определению, но существующая. Камень то изменял свой цвет, становясь почти черным, будто кусок угля, лишь откуда‑то из глубины исходил мрачный красный отсвет, то становился прозрачным, как стекло, и даже не преломлял свет, как было положено бриллианту. Оправа то леденила тело даже сквозь кожу футляра и одежду, то начинала вибрировать в странном, завораживающем ритме. Порой Александр просто боялся: никому не ведомо, какой фортель выкинет древняя безделушка в следующий раз.
«А что, если я сейчас кину его в этот колодец?..»
Вода в бассейне была прозрачна, но даже намека на дно через нее нельзя было различить – оно терялось в голубоватой опалесцирующей дымке. И лишь приглядевшись можно было понять, что все рыбы в этом «аквариуме» одинаковы по размеру, но те, что кажутся крошечными мальками – просто плавают очень и очень глубоко…
Словно во сне, молодой человек потянул кольцо, неожиданно ставшее неимоверно тугим и очень‑очень горячим, с пальца и вздрогнул от раздавшегося сзади голоса:
– Не стоит этого делать – поверьте мне…
Саша, так и не сняв перстня, кажущегося теперь раскаленным докрасна, резко обернулся и увидел стоящую в двух шагах от него женщину в белоснежных восточных одеждах, но без ставшей привычной паранджи, закрывающей лицо. Очень знакомое и очень красивое лицо…
– Варвара?..
23
Александр, или, как его называли в здешних местах, Искандер Двурогий, угрюмо стоял над пропастью, в глубине которой курились облака, похожие отсюда, сверху, на колдовское зелье, закипающее в котле ведуньи. Там, далеко внизу, была дорога туда, куда он так стремился всю свою жизнь. И надо же было такому случиться, что на пути у него, великого завоевателя, сметающего все, смеющее встать на пути, так же легко, как ураган уносит палые листья, встало это досадное препятствие. Куча мусора, громко именующая себя крепостью.
В ухо тепло фыркнуло, и о плечо, тщательно выбрав место, не прикрытое металлом и тканью, потерлось что‑то влажное и мягкое. Любимый конь почувствовал, что его хозяин недоволен, и, как мог, попытался поддержать человека в трудную минуту.
«Благородное животное, – растроганно подумал воитель, доставая из мешочка на поясе кусок сухой лепешки: здесь, в горной стране, было тяжело с фуражом, и сохранить удалось считанных лошадей. – Если бы и люди были такими же, я свернул бы горы…»
Конь благодарно хрумкал сухарем, а Александр все не мог оторвать взгляд от пропасти и от нависающего над ней неприступного утеса, на котором окопалась горстка туземцев, не пропускающая вперед его могучую армию. И плевать хотевшая на то, что числом в сотни раз уступает завоевателям.
Можно было, конечно, вернуться назад и попытаться обойти этот перевал стороной. Но кто скажет, сколько при этом будет потеряно людей, сорвавшихся в пропасть, груза, а главное – оружия? Оружия, которое привезли издалека и которое просто негде было взять здесь, в краю дикого камня и не менее диких людей. И вообще – отступать перед каким‑то ласточкиным гнездом было не в его, Александра, правилах. Прорваться вперед, не считаясь с потерями? Тоже вариант – солдат, этот расходный материал войны – вместо погибших под стрелами и камнями, сыплющимися со стен, можно набрать в любом попутном селении. Горцы – народ крепкий, а за пару месяцев пути и постоянных стычек покрытые шрамами ветераны, которые следуют за ним с самой благословенной родины, сделают из них бойцов не хуже других. Но как оставить в тылу эту занозу? Дикари ведь не пропустят ни караван, ни гонца… Нет, проблему нужно решать сейчас, не откладывая на потом.
– О божественный… – услышал Александр знакомый голос и обернулся, недовольный тем, что его отрывают от размышлений.
– Чего тебе? – бросил он старшине телохранителей, от намотанных на себя плащей походившего на луковицу – теплолюбивая армия здесь, в горах, страдала от холода гораздо больше, чем от скудного рациона и вылазок горцев.
– Мои люди изловили дикаря, о божественный, – пал ниц охранник, почуявший в голосе повелителя раздражение.
– Так укоротите его на голову. Или сбросьте в пропасть. Мне что – учить вас, как поступать с врагом? – полководец рассердился по‑настоящему.
– Ну… – замялся телохранитель. – Мы его не совсем поймали… Он сам пришел и требует провести его к тебе, о божественный.
– Требует? – Александр покачал головой. – Даже так? Ну что же – веди его сюда. Надеюсь, тебе хватит бойцов, чтобы усмирить этого требователя? Если нет – возьми солдат.
– Слушаюсь, о божественный…
Минуту спустя Александр уже разглядывал старика с выдубленной холодом и горным солнцем кожей, едва прикрытой ветхими лохмотьями. Порывы ветра трепали редкие седые волосы и бороденку.
«Наверняка здешний старейшина, – думал полководец, отмечая гордую осанку старца. – Пришел клянчить для своей деревни пощады и милости. Ну‑ну, послушаем, что он скажет…»
Но старик молчал, глядя на воителя голубыми, удивительно молодыми глазами. И Александр не выдержал первым:
– Что тебе нужно от меня, старик?
– Ничего, – помолчав, ответил старец. – Это тебе что‑то нужно от нас.
– Мне? От вас? Да я сотру вашу кучу камней с лица Земли! Ты знаешь, сколько царств и крепостей покорил я на своем пути, сколько народов склонилось передо мной?
– Нет, не знаю, – последовал спокойный ответ. – К чему мне это?
– Да я… – начал было полководец, поддавшись мгновенно подступившему гневу, но внезапно понял, что все, что он скажет, разобьется об эту непоколебимую уверенность, словно волна о камни.
– Вы готовы пропустить меня мимо вашей… крепости? – спросил он, решив забыть о трех с лишним десятках бойцов, уже сложивших под стенами «орлиного гнезда» свои головы в бесплодных попытках сломить сопротивление горцев.
– Мимо наших стен еще никогда не проходил враг, – ответил дикарь.
– Хочешь сказать, что мы тут первые? – хмыкнул Александр.
– Нет, далеко не первые. Враг либо оставался здесь навсегда, либо уходил восвояси. Врагу мимо нас не пройти.
– Вы так верно блюдете их интересы? – кивнул полководец в ту строну, где лежала цель его жизни. – За что такая верность? Чем вас купили? Золотом? Только скажи цену, и я дам вдесятеро больше.
– Нас нельзя купить, – покачал головой посланец. – А пройти мимо нас пытались и оттуда, и оттуда, откуда пришли вы. Мы очень давно тут живем.
– Но кто‑то все равно проходит?
– Да, проходят, – последовал ответ. – И туда, и оттуда. Наши друзья. Стань и ты нашим другом, и ты пройдешь туда, куда захочешь.
Полководец только покрутил головой: каков нахал! Признать своим другом какое‑то горное племя, когда он не посчитал равными даже гордых персов! Да за одно такое предложение следовало приказать изрубить этого наглеца на мелкие кусочки и скормить собакам!
Но взгляд Александра снова упал на сложенные в сторонке щиты и шлемы, сегодня оставшиеся без хозяев…
«А что я, в конце концов, теряю? – решил он. – Кто узнает, что я, Александр Великий, повелитель всего Подлунного мира, признал каких‑то горцев своей ровней?..»
– Ты убедил меня, старик, – кинул он. – Мы будем вам друзьями…
* * *
Александр удовлетворенно оглянулся: армия, подобно огромной чешуйчатой змее, стекала по горной дороге вниз, в зеленую долину, спрятавшуюся между горных хребтов. Такие долины стали встречаться все чаще и чаще, больше и больше размером, а значит, великие горы, путь по которым казался бесконечным, подходят к концу. Скоро воспоминания о них покажутся страшным сном.