Страница 74 из 108
Холмогорский купец Кузьма Житников, уже не первый раз хаживал со своей артелью в норвежские, и даже датские порты. Туда, как правило, возил воск, пеньку, деготь и поташ, обратно возвращался с грузом железа, свинца и олова, спрос на которые, на Руси, всегда был традиционно высок. Несмотря на всю иконописную внешность почтенного негоцианта, царствие небесное, за дела земные ему вряд ли грозило, поскольку пройдохой был изрядным. С власть предержащими, как своими, так и заморскими, предпочитал не ссорится, и всегда знал, кому и сколько следует "отстегнуть", отчего всегда оставался в "шоколаде". Да и в море ему везло, мужики в артели подобрались боевые, и веслом и топором орудовали одинаково ловко, крови своей и чужой не боялись, оттого и все нечастые встречи с другими судами обычно оборачивались прибылями, иногда и немалыми для предприимчивого купчины. Ничего не поделаешь, в те далекие и суровые времена торговец зачастую подрабатывал ремеслом пирата. Свидетелей, как правило, в живых не оставалось, а море хорошо умеет хранить чужие тайны. В свою очередь и удачливый пират не чурался торговых операций, если подворачивался случай выгодно сбыть честно награбленный товар.
Однако на сей раз, удача покинула своего любимца и два его коча, возвращавшиеся домой с полными трюмами, будучи застигнуты штормом, вынуждены были искать убежище, в первом, подвернувшемся под руку фьорде, где и едва не подверглись атаке жадных до чужого добра местных жителей. Неизвестно чем бы обернулась дальнейшая коммерческая карьера Житникова, не окажись случайно на пути у разбойников новоросская каравелла.
Доподлинно неизвестно, что побудило Кузьму остановить атаку: толи привычное желание жить дружно с любыми властями, толи впечатлила быстрая расправа новороссов над пиратами, но к новым знакомцам купец отнесся весьма уважительно, хотя и "себя не ронял", держась со свойственным вольному новгородскому люду чувством собственного достоинства.
Для Кости же новое знакомство оказалось настоящим подарком судьбы. Еще бы одним махом он обрел и надежных проводников до самых Холмогор, о местонахождении которых имел весьма приблизительное понятие и обзавелся некоторыми связями в торговых кругах русского Беломорья. О такой удаче можно было только и мечтать.
Надо ли говорить, что как только стих шторм "Надежда" подняла паруса и устремилась на север, плотно держась в кильватере купеческих лодей. Но оставим наших героев продолжать трудное плаванье, описание которого скорее утомило бы, чем развлекло читателя, и мысленно преодолев бескрайние океанские просторы, вновь вернемся на берега дикого континента.
ГЛАВА 7. В которой Егор выходит на тропу войны.
Округлый борт лодьи с глухим деревянным стуком коснулся тесаных плах причала. От небольшой группки встречающих отделилась парочка молодых парней, они подхватили брошенный с борта швартовочный конец и сноровисто его петлю на толстую, дубовую плаху причального кнехта. Егор соскочил с планшира невысокого лодейного борта и осмотрелся. В этом углу своего княжества ему до сиих пор побывать как-то не доводилось. Фактория Делавар, разместившаяся в устье одноименной реки в том месте где она впадает в залив с тем же названием, как уже наверное поняли сведущие в географии читатели, располагалась на месте современного нам Уилмингтона. Ничего примечательного на первый взгляд она собой не представляла. Примерно пятиметровая, широкая башня блокгауза и двухметровый частокол из за которого выглядывали крытые тесом крыши нескольких строений, вот пожалуй и все. Важно было другое, фактория являлась самым южным пунктом новоросских владений на восточном побережье континента. Ляшков еще раз окинул взглядом неказистые, но добротно слепленные бревенчатые постройки и направился к встречающим.
- Здрав буди княже - приложив руку к груди, учтиво поклонился русобородый, среднего роста мужик в крытом синим сукном кафтане, стоявший во главе небольшой группки людей - поздорову ли княгиня с княжичем? Легка ли дорога?
- Здорово Игнат - Егор в нарушение всех дворцовых этикетов крепко пожал сухую, твердую как доска ладонь - нормально все, добрались и ладно. Ну, сказывай чего тут у вас.
- Беда у нас Егор Михалыч, басурмане немирные большой силой поднялись. Ленапы бают одним им никак с ворами не совладать а у меня войско всего раз, два да и обчелся - казенный приказчик Игнат Постолов оправдываясь ткнул в сторону небольшой группки своих подчиненных: четверых европейцев и двоих туземцев тесной кучкой собравшихся поодаль.
- Чего им смирно не сидится?
- А бес их знает княже, взбеленились ровно псы бешенные - развел руками приказчик - намедни малец прибег, что у Пауля на Саскаханкском посту в обучении жил. Бает пятого дня, нашли на них людишки ирокезские числом великим да и побили всех, товар пограбили, а пост пожгли.
- Кто такие? Саскуханоки?
- Нет княже, эти воровать не будут. Им с нами торговать, а не воевать выгоднее. Парнишка бает, вроде каюгибыли.
Действительно, торговый пост организованный новороссами на берегу реки Саскуэханна, недалеко от современного нам Хейгейстауна, был предназначен для торговли с проживающими в этом районе саскуеханноками. Индейцы вполне были довольны подобным соседством и за два года, а именно столько существовала фактория, ни одного случая вражды не было. Проживавшая на посту семья ливонских поселенцев и трое молодых делаваров находившихся у них в обучении на плохие взаимоотношения с аборигенами ни разу не жаловались. Каюги же с самого начала оказались довольно хлопотными и неудобными соседями. Отряды их молодых воинов, в погоне за славой и добычей, не раз пытались атаковать небольшие поселения и отряды новороссов и дружественных им индейцев. В прошлом году дело дошло даже до открытого боевого столкновения, в ходе которого Корневу, ценой больших потерь удалось разгромить большой отряд каюгов и заставить их отступить. Очевидно, теперь ирокезы, поднакопив сил, решили взять реванш за прошлогоднее поражение.
Ляшков нахмурился, получалось, что крупное выступление немирных соседей разведка княжества просто прозевала. Впрочем, Егору было чем встретить врага. Помимо шести десятков гвардейцев с борта двух больших лодей, за его спиной, выгружались двадцать два добровольца - ополченца. Почти две третьи бойцов имели огнестрельное оружие от кремневых мушкетов стрелков, до фитильнымх пищалей волонтеров. Те же, кому огнестрела не досталось, поголовно были вооружены арбалетами. Если при этом учитывать, что в снаряжение гвардейцев обязательно входили шлемы, кирасы и толстые, прошитые кожаные куртки, а из числа охотников в экспедицию набирались лишь те, кто имел приемлемое защитное снаряжение, надо ли говорить, что отряд, представляя по здешним меркам достаточно грозную силу. Главной огневой мощью маленькой армии был трехфунтовый фальконет, установленный на легкий колесный лафет влекомый парой испанских мулов, и новое совершенно секретное оружие кое перетаскивали на своих плечах пятеро неразговорчивых безопасников.
Большая надежда была и на ленапов, чьи селения как всегда стали одной из первой жертв нападения. Именно от их вождей Ляшков и узнал о выступлении каюгов. Гонец с фактории со скорбными и тревожными известиями прибыл гораздо позже, когда в Форте Росс уже вовсю шли сборы карательной экспедиции.
Именно в это время отряд делаваров не меньше сотни копий, под командой военного вождя Амикозоу должен был выйти к сожженному посту и там соединится с союзниками.
Дождавшись, когда небольшое войско, наконец, закончит выгрузку и пополнив его еще тремя добровольцами - Игнатом и парой его помощников, Егор отдал приказ к выступлению. Расстояние предстояло преодолеть не маленькое, и нужно было торопиться.
Заросшие густым, девственным лесом склоны Аппалачских гор не самый удобный маршрут для обвешанного десятками килограммов оружия и доспехов пехотинца. Но хуже всего пришлось артиллеристам и приданному им в помощь десятку охотников. Тащить пусть даже небольшую пушчонку по узкой, бегущей то вверх, то вниз, петляющей между могучими стволами вековых деревьев охотничьей тропе занятие довольно изнуряющее. Хорошо еще осень в этом году оказалась достаточно сухой, иначе маршрут, был бы вообще непроходим.