Страница 130 из 219
Домыслы о “штурме Останкино” — тоже инсценировка. Но только не такая безобидная. Вопрос об авторах этой инсценировки — более серьезный и требующий в будущем подробного разбирательства с воссозданием события в следственном эксперименте. Но одно ясно уже сейчас — никакого штурма не было, как не было и стрельбы по милиционерам. Единственный милиционер, как оказалось, погиб не от холостого выстрела из гранатомета (как мы писали в “Мятеже номенклатуры), а от такой пули, которую он мог получить только от своих. Кстати, эта смерть очень похожа на ту, что вынудила группу “Альфа” в те дни все-таки принять участие в действиях в Белом доме. Пуля попала в шею между каской и бронежилетом. Об этом подробно пишет автор книги “Анафема” (по разумным причинам скрывший свое имя).
С момента сдачи текста книги “Мятеж номенклатуры” вышел в свет целый ряд книг, которые дают дополнительную информацию о событиях 1990–1993 гг. в Москве. Появился целый ряд воспоминаний очевидцев — Руцкого, Воронина, Челнокова и др. Но это все-таки очень бледные произведения по сравнению с “Анафемой”. К тому же все прочие книги носят явно апологетический характер по отношению к собственной роли в октябрьской трагедии.
У “демократов” тоже особенно нечего читать по поводу путча 1993 года. Разве что завиральные “Записки президента”. Вранье, уже набившее оскомину, поблекшее и истаскавшееся в своей убогой литературщине тиражируется новыми и новыми порциями, но от этого не становится правдой.
Правда глаза колет. Поэтому “демократы” бросаются рушить выставку в Думе, посвященную октябрьской трагедии. Попавшая в Думу по недоразумению госпожа Старовойтова натравила на стенды с информацией и фотографиями своего рохлю-помощника, который, обрадовавшись, сообщил о своем подвиге в телекамеру. Расплата пришла сразу. “Герой” получил звонкую пощечину перед той же телекамерой.
К событиям 1993 года авторов возвращает надпись, сделанная на стене дома, вдоль которого часто лежит путь одного из них: “Лужков — убийца!” Эта надпись, сделанная мелом, в течение пяти лет достаточно отчетливо читалась любым прохожим. Это тоже нечто вроде длящейся пощечины, а одновременно и — приговор.
Герои мятежа все-таки по достоинству будут оценены историей. Вот и Генеральная прокуратура обнародовала некоторые промежуточные результаты расследования “Второй октябрьской революции”. Официальная цифра погибших возросла на этот раз до цифры “не менее 150”. (То что удалось разыскать 926 единиц огнестрельного оружия — это на совести Генпрокурора. Под сурдинку можно было нагрузить дело массой оружия — вплоть до тяжелой артиллерии.) Кроме того, в особое производство выделено 30 дел об убийствах и 466 по избиениям и ранениям (Ъ-Daily, 08.09.95). Главного дела только не завели — на Ельцина и Лужкова. Но со сменой режима за этим дело не станет.
В ноябре 1995 г. четыре лжеца из числа участников мятежа 1993 г. удивительную провели пресс-конференцию. На этой пресс-конференции журналисты не задали ни одного вопроса! А пресс-конференция была посвящена “круглому столу” под хитрым названием “Октябрь 1993: война и мир”. Так вот, на пресс-конференции ослабший по всем статьям А.Брагинский (бывший вице-премьер у Лужкова и бывший же депутат послепутчевой Госдумы) говорил, что в октябре 1993 г. Руцкой назначил себя президентом, что образовалась опасность прихода к руководству криминальных сил, что загипнотизированные люди готовили бутылки с зажигательной смесью, что при захвате здания мэрии сторонники парламента применили газ, а “уголовные по виду элементы били людей дубинками”. Другой враль-демократ А.Нуйкин говорил, что мятеж парламента начался еще в августе 1993 г., что в октябрьских событиях “ни один парламентарий не получил ни царапины”, что “депутаты взяли в руки оружие и пошли убивать мирных людей”, что сегодня нам грозит новый путч, в результате которого может быть установлен тиранический и террористический режим.
Слушая все это, можно было подумать, что перед нами просто больные люди. Их лечить надо, а они в парламентах заседают. Ведь этот параноидальный бред как раз и был причиной расстрела Белого дома в 1993 г.! Пока эти сумасброды могут на что-то влиять, представляться журналистам, повторный расстрел вполне возможен.
А влиять они еще могут. Об этом говорит такой факт. В центре города (Кривоарбатский пер.) московское правительство отвело 0.06 га для Московского общественного комитета российских реформ (ВМ 01.06.94). Возглавляют комитет известные персоны — Пономарев и Старовойтова. Смогли, видать, выбить подачку. Но времена для радикал-демократов наступили тяжелые. При всем своем политическом влиянии, деньги на застройку им пришлось искать самим. Не нашли, Комитет умер. А если бы в этой своре, алчущей крови, кто-то был заинтересован? Тогда бы деньги нашлись.
Нет, господа, только лечить, лечить и лечить…
Кстати господин Брагинский, полюбившийся Лужкову за физико-математическую степень, не попав в очередной состав Госдумы, оказался председателем Научного Совета Москвы. Из этой позиции он попытался вернуться в политику, инициировав создание общественно-просветительского движения “Правопреемство”. Основная идея тут состояла в том, чтобы порушить всю правовую систему, объявив ее советским реликтом. Мол, надо возвратиться в февраль 1917 г., восстановить правовую преемственность, а пока объявить любые действия государства 1917–1993 гг. неправомочными. К счастью эта квази-монархическая инициатива не вызвала интереса ровным счетом ни у кого и мирно угасла.
Брагинский, совсем тронувшись умом, выпустил за рубежом свои воспоминания о 1993, где описывает как ему скрутили руки не чем-нибудь, а специальными наручниками с шипами. Этими наручниками его, якобы, пытали в застенках Белого дома.
Еще один эпизод вымирания помоечных демократов связан с именем уже не раз нами помянутого В.Борщева, который в Моссовете руководил комиссией по делам религиозных организаций, пользовался репутацией честного диссидента и помогал передавать храмы верующим. Когда на заседаниях Президиума Моссовета оставленный там в арьергарде супердемократ А.Осовцов (звавшийся русским до тех пор, пока не сел рядом с Гусинским в качестве зампреда по Еврейскому конгрессу) старался склонить его к поддержке совсем уж гнусных решений, Борщев надрывным голосом отвечал: “Ну не могу я, Саша.” И воздерживался от голосования. Хотя чаще все-таки эта “сладкая парочка” действовала совместно.
Это дурное влияние продолжилось в Госдуме, куда первый попал при поддержке “Выброса”, а второй — “Яблока”. Там Борщев окончательно сломался — ездил одемокрачивать то Солженицына, то Дудаева, а в период президентской избирательной кампании обрушился с яростным возмущением в адрес тех, кто посмел в вестибюле Думы организовать выставку, посвященную октябрьским событиям 1993 года.
Свое диссидентское прошлое господин Борщев вспомнил и 28 января 1995 года, когда многочисленные микроорганизации “правозащитников” собрались, чтобы подписать петицию против войны в Чечне. Они вознамерились по опыту большевиков создать пацифистское объединение, подписав Соглашение против “преступной войны”.
Среди подписантов особенно велика была концентрация бывших депутатов-демократов последнего Моссовета. Борщев подписался за Думскую фракцию “Яблока” и движение “Яблоко”, массивный (“гусский” по анкете) Осовцов — за фракцию “Выбор России” и гайдаровскую партию ДВР. Попался в подписанты и безнадежный эколог-демократ А.Фролов, и экологическая дама преклонных лет Н.Торчинская, и соцпрофовский активист В.Мохов (на сей раз от непонятной партии “Левша”), и древняя поповская соратница И.Боганцева… Не обошлось без псевдопопа Глеба Якунина и “пахаря газетных полос” Ю.Черниченко, которые не в Моссовете, так в Верховном Совете утверждали “реальную демократию”.
Они могут писать и подписывать все, что угодно. Но мы то помним все и знаем цену из чистоплюйства.
Это чистоплюйство не помешало Якунину, Борщеву и им подобным пользоваться поддержкой иностранных сект, получать от них гуманитарную помощь для поднятия своего авторитета среди избирателей. Наконец, Борщев превратился в ключевую антиправославную фигуру в Госдуме, подрывая все попытки депутатов и общественности поставить предел преступлениям сектантов. Борщев, например, выступил в суде в защиту секты иеговистов (“Радонеж” № 9-10, 1999). Этому он научился у Якунина, полюбившего секты именно за их ненависть к общему врагу бесноватых либералов — к Московской Патриархии (подробнее — см. в книжке Д.Гриднев. Кто такой Г.Якунин. М.: “Палея”, 1995).