Обман

— Ох, конечно, — засуетился Водиан, — только не шевелись. Мало ли…

Принц наклонился и осторожно начал перерезать веревки, когда на меня налетел белоснежный вихрь.

— Соня! Ты жива! Слава небу! Как ты? Не ранена? — Ветриар судорожно ощупывал меня, а я только и могла, что беззвучно плакать. — Что болит?

— Водиан! Помоги! — Крик раненого зверя пронесся по залу, заставив всех вздрогнуть.

Я тоже подскочила, охнув от пронзительной боли, и меня тут же поддержали заботливые руки. Я благодарно улыбнулась, подняла голову и наткнулась на горящий взгляд Зартарна, замершего в шаге от меня. Он тут же отвернулся и бегом бросился к брату.

Доковыляла я с помощью Ветриара и Эршана. Все обступили побелевшую, неподвижную Вестану и склонившегося над ней Водиана. Голубоватая поверхность зеркала, на котором лежала принцесса, начала мерцать, а рама превратилась в сплошной поток серебристой ртути. Тело девушки, как в кокон, погрузилось в это сияние.

Я перевела взгляд на Александрита. Закушенная губа, покрасневшие глаза и сжатые кулаки. Он ее любит, действительно любит. Невольно бросила взгляд на Зарта, но он тоже не сводил глаз с зеркала и лежащей на нем Вестаны.

— Все! — полустон-полувыдох Водиана разорвал напряженную тишину. — С ней все в порядке, сейчас она просто спит.

— Спасибо! Спасибо, Водиан! — прошептал Алекс, подбегая к невесте и прижимая ее все еще бесчувственное тело к себе.

— Не за что. Я не мог поступить иначе. — Водиан качнул головой, но по бледному лицу парня было видно, что исцеление далось ему не так уж легко. А может, и не только исцеление. — Ладно, забирай свою принцессу. Сонэя, ложись.

— Не надо… — начала было я, но меня тут же перебили:

— Что?

— Ты ранена?

— Соня?! — Три голоса слились в встревоженный хор, и это словно стряхнуло с моей души невероятный камень. Все-таки небезразлична… По щеке скользнула слеза.

Ко мне быстро подошел Зарт:

— Немедленно ложись! У тебя вся грудь в крови! — И он почти насильно уложил меня на зеркало, с которого Алекс уже поднял Вестану.

— А тебе не все равно? — буркнула я, боясь поверить в чудо.

— Нет, что бы ты обо мне ни думала, — ответил король и отошел, предоставляя свободное пространство для Водиана.

— Сонэя, закрой глаза…

— Ваше высочество, — вдруг прервал его чей-то голос, — может, вы все-таки поможете сначала своей матери? Королева серьезно ранена…

— Она мне не мать! — отрезал принц, вскидывая взбешенный взгляд. — После! — рявкнул он и распростер надо мной руки.

Неприятный холодок побежал по телу, а потом, будто противная змея, в рану скользнул серебристый свет. Я чуть было не закричала, но уже через секунду пульсирующая боль и жжение прекратились, сменившись облегчением и покоем.

— Можешь открывать глаза, я закончил, — устало пробормотал Водиан и внезапно осел на пол.

— Водиан! — Я кинулась к нему, хотя слабость еще не позволяла мне быстро двигаться. — Что с тобой?

— Просто устал. Спасибо, Сонэя.

— За что? — искренне удивилась я, вглядываясь в потухшие синие глаза.

— За заботу, — мягко улыбнулся он и накрыл рукой мою ладонь.

— Что делать с… — Эршан замялся. — С вашей семьей, ваше высочество?

— Что хотите, — буркнул Водиан, отпуская мою руку. — Они мне не семья.

— Ты ничего не хочешь рассказать? — прищурился Зарт, складывая руки на груди.

— А что рассказывать? — Принц прикрыл глаза. — Мой отец был слабаком, и во многом виноват именно он. Когда мой дед приказал отцу жениться на знатной девушке, тот не рискнул ослушаться, хотя уже почти семь лет жил с моей матерью. Она была смертной, не стихийницей, простой служанкой… но была единственной, кого он любил. За месяц до свадьбы дед погиб, но отец не отважился нарушить его волю. Молодой король, ему была нужна поддержка знати, — желчно бросил он. — Единственное, на что он решился, это не изменять моей матери еще десять — двадцать лет… пока она молода и может… утолять его голод. Он бросил молодую жену в первую брачную ночь, сразу указав на ее место в доме. А через полгода он узнал, что моя мать беременна мной. Он так надеялся, что родится девочка, — прошептал принц, — он бы быстро выдал ее замуж, и все… М-да… но не повезло. Хотя… можно сказать, что и повезло. Во время одного из скандалов Сафира упала в обморок, и отец потащил ее к зеркалу. А там… Думаю, скандал был жуткий. Сафира просто не могла забеременеть от моего отца, ведь он с ней не спал… Зато появился план. Сафира вынашивает и рожает своего ребенка, и отец его не трогает, но потом ее нагулянное дитя должно навсегда покинуть дворец, а его место займу я — наследник и дитя любимой женщины. А моя мать станет при мне кормилицей. Естественно, она будет под амулетом личины. Так все и получилось. Моя мать прожила со мной почти пять лет, ровно до того момента, пока отцу не пришлось надолго уехать по делам. Она поскользнулась и упала с лестницы за неделю до его приезда. Отец сразу обвинил Сафиру, но она была уже беременна. От него. В ночь перед отъездом она подлила ему дурман и легла с ним. Отец не смог ее тронуть, но потребовал клятву, что она никогда и никаким образом не причинит мне вреда… И наследником буду только я… Так родилась Аурена, а еще через шесть лет Актаний.

— А первый ребенок Сафиры… — начал Эршан.

— Анардия, — ответила я вместо Водиана, — дочь Сафиры и Хладена.

— Прошу вас никому не рассказывать об этом… — прошептал Водиан.

— И что теперь делать? — Я растерянно посмотрела на мужчин.

— Есть одно дело, и оно не терпит отлагательства, — неестественным голосом произнес Эршан. Его остановившийся взгляд был устремлен в одну точку.

О нет…

Господи, только этого нам не хватало!

ГЛАВА 37

Я судорожно сглотнула подступивший к горлу комок. Как же так?.. Ведь обряд прервался…

Кристаллы, которые забыли снять с подставок, сейчас буквально горели, испуская ослепительное сияние. Разноцветные лучи сливались, пересекались, отражались друг от друга, от пола, стен, потолка, порождая болезненную для глаз радугу и «северное сияние». Выложенные камнями линии тоже мерцали, как новогодние гирлянды, мигая разноцветными оттенками. От хитросплетений этой паутины слегка кружилась голова.

Но это великолепие вселяло страх, который усилился, когда где-то на уровне слышимости прокатился тихий протяжный звон, а следом начали дрожать пол и стены.

— Что… что происходит? — хрипло спросил Александрит, прижимая к себе все еще не очнувшуюся Вестану.

— Кажется, это кристаллы, — прошептала я.

— Это не кристаллы, — перебил меня Зартарн. — Точнее, это обряд. Он не закончен, как должно, и не прерван. А энергия уже накоплена, процесс запущен. Сейчас идет изменение структуры связей кристаллов и хранителей, перекройка наложенных матриц…

— Мы поняли уже, — резко прервал его Эршан. — Что делать-то? Еще немного, и тут все взлетит! Или бежим, или…

— Или, — твердо сказала я. — Обряд надо закончить! Зарт, ты же помнишь, там была запись…

— Как остановить мертвые земли!

— Да!

— Ты гений! — Зарт неожиданно расцвел широченной улыбкой и привлек меня к себе, чмокнув в макушку. — Сафира все прекрасно подготовила и спланировала, так что сейчас у нас есть шанс — раз и навсегда остановить болота! Мы можем это сделать! Все четыре кристалла здесь, и их хранители тоже.

— Но как?

— Объединимся в пентаграмме, свяжем кристаллы в единую цепь и отодвинем болота, установив постоянный барьер.

— И замок! А ключ — четыре кристалла и четыре правителя!

— Идет! Кто встанет в пентаграмму? — окинул всех взглядом Водиан. — Ну, от моего Дома могу быть только я. Кто от остальных?

— Я, — кивнул Зартарн, — а от Земли Вестана. Ветриар, думаю, от вашего Дома будешь ты? Так будет правильнее.

— Я… я согласен. Соня… — Ветриар смущенно повернулся ко мне, но я взмахом руки призвала его к молчанию.

— Ты наследник, Ветриар, и мы уже все обсудили.