Когда убивает любовь…

На первый взгляд, это сооружение походило на крепость. Из печных труб в пасмурное небо поднимался дым – единственный признак того, что в замке кто-то живет.

Я смиренно вздохнула и откинулась на спинку сиденья:

– Я начинаю понимать, почему цель моего путешествия окружена такой таинственностью, – не удержалась я от ироничного замечания. – Если бы я заранее знала, что должна отправиться в этот неуютный замок, то попросила бы снять мне гостиничный номер в Крейгхаусе.

Водитель никак не отреагировал на мое замечание. Вместо этого он свернул с шоссе на грунтовую дорогу, ведущую на верх холма. Она заканчивалась усыпанной гравием парковкой.

«Роллс-Ройс» остановился. Водитель молча вышел. Я не стала дожидаться, пока он обойдет машину и откроет мне дверь, вышла сама и посмотрела в сторону мрачных и неприветливых стен, возвышавшихся надо мной. К замку вела лестница с вырубленными прямо в камне ступенями. Она была узкая, извилистая, с не вызывающими доверия деревянными перилами и круто уходила вверх на сотню метров.

– Есть какой-нибудь другой способ попасть в замок? – спросила я у водителя, который тем временем вытащил из автомобиля мой багаж. – Эта лестница уж очень длинная!

Он холодно ухмыльнулся и захлопнул крышку багажника. Затем взял оба моих чемодана и молча стал подниматься. Качая головой, я смотрела вслед мужчине. То, что люди, которые вынуждены жить в такой неуютной местности, подвержены депрессиям и малообщительны, я очень хорошо понимала. Но меня не радовала перспектива подняться по этой почти отвесной лестнице, даже не зная, что ждет наверху.

К счастью, я могу похвастаться хорошей физической формой. Если бы я не была такой выносливой, то сдалась бы уже на середине лестницы. Так что я непринужденно следовала за водителем, не высказавшим, к его чести, никакого возмущения по поводу веса моих чемоданов.

Когда мы достигли конца лестницы, мне все-таки потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Я стояла и, тяжело дыша, осматривалась по сторонам.

Передо мной располагалась маленькая площадка. Громоздкие цветочные горшки, в которых росли рододендроны и розы, не смягчали унылого впечатления от стен, окружавших маленькую площадь. Каменный фасад производил мрачное впечатление. С этой стороны, защищенной от ветра, стены замка поросли мхом и лишайником. По плотным шторам на окнах можно было предположить, что в замке холодно и, наверное, гуляют сквозняки.

Водитель бодрым шагом двинулся к входу в замок. Остановившись у массивной двустворчатой двери, он посмотрел на меня через плечо:

– Ну, что там? – прокричал он грубо. – Вы идете или нет? Сэр Роберт уже ждет вас. Он очень не любит, когда его заставляют ждать!

Я поспешила к нему. Створки двери резко скрипнули, когда водитель толкнул их и вместе с моим багажом исчез внутри замка.

Чувство отчаяния, охватившее меня при одном только взгляде на здание, усилилось. Но пришлось шагнуть внутрь вслед за водителем.

Я попала в просторный холл. Пара побитых молью ковров и несколько картин висели на неоштукатуренных стенах. Влево и вправо от холла уходили дугообразные коридоры. На другой стороне холла располагалась еще одна двустворчатая дверь.

Неожиданно раздался резкий стук, и я увидела, как на другой стороне холла кто-то повернул круглую ручку двери. Затем двери медленно и со скрипом распахнулись. В дверном проеме появился худой человек в инвалидном кресле. В сером свете сумрачного холла он был похож на привидение. И хотя я не видела его лица, но чувствовала, что он внимательно разглядывает меня.

– Вы Бренда Логан? – донесся до меня хриплый, недружелюбный голос. Создавалось впечатление, что мужчину явно не удовлетворили результаты первичного осмотра моей внешности.

– Да, это я, – ответила я и начала злиться, потому что этот мужчина и вся эта обстановка стали меня пугать.

– Вы очень молодо выглядите, – угрюмо проворчал он.

Самообладание постепенно возвращалось ко мне.

– Обычно, я расцениваю такие замечания, как комплимент, – заметила я с сарказмом. – Но из ваших уст это звучит, скорее, как оскорбление.

Мужчина закашлял:

– Простите, пожалуйста, я лишь надеялся, что мне пришлют зрелого человека. Дело в том, что для моего сына и меня слишком многое на кону. Речь идет о жизни и смерти! Такая неопытная, молодая женщина, как вы, очевидно, вряд ли сможет помочь.

– Все зависит от того, что вы от меня ждете, – ответила я спокойно. – Может, для начала, вы расскажете, зачем заставили меня ехать в такую даль?

Я выдержала небольшую паузу и продолжила:

– Или вы хотите приказать своему немому водителю отвезти меня обратно в Глазго? Если честно, я сделаю это без особого сожаления.

– Нет, нет, – со скрипом выдавил он. – Вы должны остаться, мисс Логан. Вы моя последняя надежда!

– Миссис Логан, – поправила я.

Он кивнул, давая мне понять, чтобы я следовала за ним в комнату.

– Меня зовут Роберт Трудор, – проговорил он. – Сэр Роберт Трудор. Нам нужно многое обсудить.

С этими словами он развернул инвалидное кресло и исчез за створкой двери. Я сдержанно вздохнула и отправилась следом. Мои шаги глухо раздавались в полутемном холле. Еще никогда я не чувствовала себя настолько неуютно, как здесь, в замке Гэлли.

* * *

Комнату за двустворчатой дверью, пожалуй, можно было назвать залом. На противоположной от входа стене было шесть окон, из которых открывался вид на скалистый берег и море. Напротив двери стоял письменный стол, настолько громоздкий и массивный, что сдвинуть его с места смогли бы только несколько дюжих мужчин.

Судя по всему, зал служил Роберту Трудору рабочим кабинетом. На эту мысль меня натолкнул компьютер, стоявший на столе, и несколько стеллажей с папками. Но они меркли на фоне многочисленных африканских предметов искусства, которыми было заставлено помещение.

Тотемные столбы возвышались почти до потолка и изображали жутко изуродованных людей. На полках стояли фигурки из эбенового дерева и слоновой кости всех мыслимых размеров и форм. Один из углов зала занимала целая батарея барабанов. Стены покрывали предметы культа и маски, а на полу, покрытом толстым ковром ручной работы, стояли большие деревянные чаши, в которых поблескивали полудрагоценные камни.

Пока я с восхищением осматривала зал, сэр Роберт на своем кресле ловко заехал за письменный стол. Меня не отпускало чувство, что все это время он не сводит с меня глаз.

Мужчина явно наслаждался моим восхищением.

– Вы удивлены, – констатировал он и улыбнулся.

– Правда, я не знаю, чему я удивлена больше, – ответила я дерзко, – компьютеру в этих старых стенах или потрясающей коллекции африканских предметов искусства. Многие из них – очень ценные антикварные вещи. То, что вы собрали в этом зале, явно не ширпотреб, который африканцы делают для туристов. У ваших вещей есть история.

Сэр Роберт самодовольно улыбнулся. Он указал на старое кресло, видимо, сделанное еще в английский колониальный период.

– Насколько я вижу, вы кое-что понимаете в африканской культуре, – сказал он, не скрывая насмешки в голосе.

– Не больше, чем любой другой ученый, – ответила я холодно и села в кресло.

Роберт Трудор выглядел худым и изможденным. Седые и жидкие волосы, глубокие морщины на лице. Эти морщины явно свидетельствовали не только о возрасте, но и о тех событиях, которые пришлось пережить этому мужчине.

Тем обиднее и унизительнее показалось мне его язвительное замечание по поводу моих способностей.

– Вы правы, я хорошо знакома с историей африканской культуры. И я уже сейчас, лишь осмотревшись, могу сказать, что вы владеете несколькими очень древними предметами. Если бы племенам, которым они когда-то принадлежали, стало известно, что эти вещи находятся у вас, они бы потребовали их обратно.

Лицо моего визави помрачнело.

– Моя семья владеет этими предметами на законных основаниях, – ответил он. – В основном, это подарки, которые мои предки, а потом и я получали от вождей племен.