Страница 18 из 21
— Вы очень добры, вы сама доброта, сударыня! — воскликнула миссис Норрис, — но что до Фанни, у ней еще будет множество случаев увидеть Созертон. У ней впереди довольно времени, и о ее поездке сейчас не может быть и речи. Леди Бертрам никак без нее не обойтись.
— Да, да!.. Я не могу остаться без Фанни.
Убежденная, что все жаждут увидеть Созертон, миссис Рашуот затем пригласила и мисс Крофорд; и хотя миссис Грант которая, поселившись по соседству, за все время не потрудилась нанести визит миссис Рашуот и сейчас учтиво отклонила приглашенье, она была рада любому случаю оставить удовольствие сестре; и Мэри, после должных уговоров и разговоров, любезно приняла любезное приглашение. Мистер Рашуот воротился из пастората с успехом; и Эдмунд появился как раз вовремя, чтобы узнать, о чем условлено на среду, проводить миссис Рашуот до кареты, а двух других дам провести по парку до середины пути.
Возвратясь в малую гостиную, он застал там миссис Норрис, которая все никак не могла решить, желательно или нет чтобы мисс Крофорд тоже ехала в Созертон, и не будет ли ландо брата полно и без нее. Обе мисс Бертрам посмеялись над ее опасениями, заверив ее, что четверо прекрасно там поместятся, а есть ведь еще и козлы, на которые кто-нибудь может сесть с ним рядом.
— Но почему же ехать в экипаже Крофорда или в одном только его экипаже? — сказал Эдмунд. — Почему не воспользоваться маменькиным фаэтоном? Когда на днях впервые заговорили об этой поездке, я не мог понять, почему не поехать в собственном экипаже, если речь идет о семейном визите.
— Как? — вскричала Джулия. — По такой-то погоде тесниться втроем в закрытой карете, когда можно расположиться в ландо! Нет, дорогой Эдмунд, это нам вовсе не подходит.
— Притом, я знаю, что мистер Крофорд надеется самолично нас повезти, — сказала Мария. — После того, что было сказано поначалу, он, конечно, счел наши слова за обещанье.
— И потом, дорогой Эдмунд, брать два экипажа, когда довольно и одного, это только напрасное беспокойство, — прибавила миссис Норрис. — И между нами говоря, кучер не в восторге от дорог между Мэнсфилдом и Созертоном, он вечно жалуется, что аллеи узкие и карета всегда поцарапанная, и кому ж это надобно, чтоб дорогой наш сэр Томас воротился домой, а у кареты весь лак стерт.
— Воспользоваться экипажем мистера Крофорда по этой причине было бы не очень красиво, — сказала Мария. — Но все дело в том, что Уилкокс — бестолковый старик и никудышный кучер. Ручаюсь, что в среду узкие дороги не причинят нам никакого неудобства.
— Я не вижу беды в том, чтоб ехать на козлах, — сказал Эдмунд, — ничего тут нет неприятного.
— Неприятного! — воскликнула Мария. — О Господи, я уверена, всем захотелось бы занять это место. С козел лучше всего можно любоваться окрестностями. Наверно, мисс Крофорд захочет сидеть на козлах.
— Тогда может поехать и Фанни, без сомнения, для нее хватит места.
— Фанни! — повторила тетушка Норрис. — Дорогой Эдмунд, о том, чтоб ей ехать с нами, и думать нечего. Она остается со своей тетушкой. Я так и сказала миссис Рашуот. Ее там не ждут.
— Я полагаю, сударыня, — сказал он, обращаясь к матери, — у вас нет причин не желать, чтобы Фанни приняла участие в поездке, кроме той, что касается до вас, до вашего удобства. Если бы вы могли обойтись без нее, разве вы желали бы задержать ее дома?
— Нет, конечно, но я никак не могу без нее обойтись.
— Можете, если я останусь с вами дома, а я намерен остаться.
В ответ раздались общие громкие протесты.
— Да, — продолжал Эдмунд. — Мне нет никакой надобности ехать, и я намерен остаться дома. А Фанни горячо желает увидеть Созертон. Я знаю, ей очень этого хочется. Она не часто получает подобное удовольствие, и я уверен, сударыня, вам было бы приятно доставить ей эту радость.
— О да! Очень приятно, если только у твоей тетушки нет возражений.
У миссис Норрис тотчас нашлось единственное возражение, какое еще оставалось, — ведь они определенно заверили миссис Рашуот, что Фанни не сможет приехать, и престранно будет выглядеть, если они возьмут ее с собою, право же, осложнение это вовсе непреодолимо. Это бы выглядело более чем странно! Такою это было бы бесцеремонностью, так граничило бы с неуважением к миссис Рашуот, чьи манеры являют образец столь превосходного воспитания и внимательности, что по сравненью с нею она, миссис Норрис, чувствует себя сущей невежею. Тетушка Норрис не питала ни малейшей привязанности к Фанни, не было у нее и желания чем-нибудь порадовать племянницу, но на сей раз она противоречила Эдмунду скорее из пристрастия к своему прожекту, единственно потому, что не кто-нибудь, а она его замыслила. Ей казалось, что она устроила все как нельзя лучше и все перемены будут только к худшему. Поэтому когда Эдмунд, дождавшись минуты, чтоб она замолчала, сказал в ответ, что ей не надобно беспокоиться насчет миссис Рашуот, потому что, идя с нею через прихожую, он упомянул о мисс Прайс, которая, возможно, тоже поедет, и немедля получил для кузины весьма любезное приглашение, миссис Норрис была слишком раздосадована, чтобы охотно покориться, и только и сказала:
— Хорошо, прекрасно, как тебе угодно, поступай по-своему, мне все равно.
— По-моему, это неслыханно, чтоб ты остался дома вместо Фанни, — сказала Мария.
— Она, без сомнения, должна быть тебе очень признательна, — прибавила Джулия, поспешно выходя из комнаты с сознанием, что надо бы самой остаться дома.
— Фанни будет благодарна в той мере, в какой требует случай, — только и сказал Эдмунд, и на том разговор кончился.
Когда Фанни об этом узнала, благодарность ее много превзошла удовольствие. Она ощущала доброту Эдмунда со всей свойственной ей впечатлительностию и даже глубже, чем он мог вообразить, не подозревая о ее нежной привязанности к нему; но ей было больно оттого, что ради нее он отказался хотя бы от малого, да и
без него возможность увидеть Созертон была ей не в радость.
При следующей встрече двух мэнсфилдских семейств в предполагаемую поездку были внесены еще изменения, да такие, которые встречены были всеобщим одобрением. Миссис Грант вызвалась составить компанию леди Бертрам вместо сына, а доктор Грант должен будет присоединиться к ним за обедом. Леди Бертрам была весьма довольна этой переменою, а молодые девицы вновь пришли в прекрасное расположение духа. Даже Эдмунд был явно благодарен, что все устроилось так, чтоб он мог принять участие в поездке; и миссис Норрис тоже сочла, что это прекрасная мысль, она и сама до этого додумалась и только хотела высказать вслух, но ее опередила миссис Грант.
В среду день выдался прекрасный, и вскоре после завтрака прибыло ландо, Крофорд привез сестер; к тому времени все были уже готовы, теперь оставалось только миссис Грант выйти из экипажа, а остальным занять места. Всем местам место, предмет всеобщей зависти, самое почетное сиденье осталось свободным. Кому выпадет счастливый жребий его занять? Пока сестры Бертрам размышляли, как верней, да еще изобразив это так, будто делаешь другим одолженье, сохранить его за собою, сомнения разрешила миссис Грант, которая, выходя из ландо, сказала:
— Вас пятеро, значит, одной лучше сесть с Генри, а ведь вы, Джулия, недавно говорили, что хотели бы научиться править лошадьми, так вот, по-моему, для вас подходящий случай взять урок.
Как повезло Джулии! Как не повезло Марии! Первая вмиг оказалась на козлах, вторая, хмурая и разобиженная, заняла место внутри; и экипаж тронулся, сопровождаемый добрыми пожеланиями двух оставшихся дам и лаем мопса, которого хозяйка держала в объятиях.
Дорога пролегала по приятной местности, и Фанни, которая в своих прогулках верхом особенно не отдалялась от дому, скоро с великой радостью уже смотрела на все то, чего не видела прежде, и любовалась открывающейся ей красотою. Во время беседы к ней обращались не часто, да ей этого и не хотелось. Собственные мысли и раздумья были по обыкновению лучшими ее собеседниками, и, замечая новые окрестности, коттеджи, стада, ребятишек, направление дорог, разницу в почвах, хороши ли хлеба и травы, она находила в том развлечение, которое могло стать отраднее единственно, если б она могла поделиться своими чувствами с Эдмундом. Только в этом и было у ней сходство с молодой особой, которая сидела рядом; во всем, кроме расположения к Эдмунду, мисс Крофорд ничуть на нее не походила. Совсем у ней не было присущей Фанни тонкости вкуса, ума, чувств; она едва замечала природу, неодушевленную природу; весь ее интерес был устремлен на людей, а склонность она имела к тому, что ярко и весело. Однако, глядя назад, на Эдмунда, когда дорога не петляла или, если он догонял их, когда дорога шла круто вверх, девицы были единодушны, и не раз в один и тот же миг восклицали «а вот и он».