Сломанное копье

Черные сердца собрались в последнем ряду первого отряда пикинеров. Райнер присоединился к ним.

— Чего не едешь со стрелками, капитан? — спросил Халс.

— Да вот как-то не жажду бросаться туда в первых рядах. Если бы появилась возможность, я бы просто переждал, покуда все не закончится. Мы свою роль уже сыграли.

— Э-э, нет, — ухмыльнулся Павел, касаясь обрубка уха. — За крысками должок, и я это так не оставлю.

— Ну да, — подхватил Карел. — И я тоже.

— И я, — отозвался Герт.

Йерген кивнул.

— Эй, капитан! — раздался чей-то голос.

Все оглянулись. Навстречу им с трудом плелся Даг, размахивая руками и ухмыляясь. У него был выбит зуб и подбит глаз.

— Ну, я молодец, а?

Райнер вспыхнул.

— Ага, сработало. Гм, извини, что втравил тебя в это.

Даг пожал плечами.

— Бывало и хуже. — Он показал на фингал под глазом. — А вот этому я сломал три пальца, так что мы квиты.

— Ну хоть это успокаивает. — Райнер отвернулся, обмениваясь с остальными неловкими взглядами. Похоже, мальчишка не сообразил, что его посылали на верную смерть.

Во главе колонны Матиас поднял горн и протрубил сигнал «выступаем», войско тронулось вперед. Пехота затрусила вслед за кавалеристами, и Райнер застонал. Он уже и не помнил, когда в последний раз отдыхал. Казалось, из-под ареста они удрали давным-давно, и с тех пор все бегали, сражались и пробирались куда-то. Вот тебе и мирная жизнь игрока.

Пикинеры, напротив, хорошо отдохнули и жаждали действий, присутствие генерала Гутцмана их явно вдохновляло. Они добрались до форта вдвое быстрее, чем это чуть раньше получилось у Черных сердец, и Райнер, Герт и некоторые другие совсем запыхались к тому моменту, когда Хальмер приказал остановиться в полулиге от форта.

Райнер посмотрел вперед. Три человека, раненые и оборванные, помахали солдатам и теперь бежали трусцой рядом с капитаном, что-то возбужденно ему втолковывая. Хальмер кивнул и отсалютовал, и те трое остановились, глядя на проходящую мимо колонну.

Райнер окликнул их:

— Какие новости, ребята?

— Плохие, сударь, — сказал один, тощий парень, раненный в руку. — Очень плохие. Крысы захватили весь форт, кроме цитадели и главных ворот. Даже большая южная стена — у них. Многие из наших погибли.

Райнер отсалютовал.

— Спасибо, что предупредил.

— Зигмар! — простонал Карел. — Мы что, опоздали?

— Ну, с цитаделью им еще предстоит повозиться. Может статься, еще не все потеряно.

Вдали показались черные очертания большой южной стены форта. Хальмер остановился и повернулся в седле, подзывая своих капитанов. Райнер едва мог его расслышать.

— Передайте назад приказ генерала Гутцмана! Кавалерия будет штурмовать форт! Пехота пойдет следом и будет удерживать позиции! Не позволяйте противнику окружить нас!

Капитаны передали приказ своим людям; эхо прокатилось по всей длине колонны.

В двухстах ярдах впереди Матиас снова затрубил, на этот раз «быстрый сбор» — три громкие быстрые ноты, потом повторил снова и снова.

Райнер и компания вытянули шеи, пытаясь увидеть что-то, но лошади загораживали обзор. Зубы у Райнера скрипели от напряжения. Если крысы уже захватили надвратную постройку, атаку можно в принципе и не начинать. Их отрежут от собственного форта — какая же это осадная армия без лестниц, осадных машин и артиллерии?

Наконец Павел выдохнул:

— Открывают.

Райнер наклонился вбок и увидел сквозь мелькающие конские ноги, как поднимается решетка и распахиваются массивные дубовые ворота. Он с облегчением вздохнул.

Матиас протрубил «атаку», и всадники перед отрядом пикинеров, к которому присоединился Райнер, двинулись вперед. Райнер подавил сожаление, видя, как копейщики и стрелки прибавляют рыси, это было так знакомо, потом они перешли в галоп. Как же здорово лететь вперед, целясь из пистолетов, и враг все ближе, но… Тут упал один копейщик, потом другой, и кто-то сказал, что крысы стреляют со стен из своих странных орудий. Он вздрогнул. Лучше уж не оказаться первой мишенью стрелка.

Под предводительством Гутцмана, поднявшего в мертвой руке позаимствованное у кого-то копье, Хальмер, Матиас и копейщики ринулись в черную дыру ворот по четверо в ряд с яростными боевыми кличами. Рыцари и стрелки тут же поскакали за ними.

Пикинеры с криками падали справа и слева от Райнера под градом пуль. Казалось, пули взрываются, с легкостью пробивая кирасы, словно тонкую ткань. Наконец Черные сердца вместе с пикинерами добрались до ворот и выбежали из-под смертоносного дождя. Грохот сотен сапог отражался от стен тоннеля, почти заглушая шум битвы, идущей внутри. Райнер взвел пистолеты, Франка, Даг и Герт приготовили луки и арбалеты. Остальные обнажили мечи.

И они вошли в форт.

Прямо впереди копейщики и рыцари ударили в темную массу крысолюдей, да так, что Райнер ногами почувствовал отдачу. Крысы взлетали в воздух, хлестала кровь, передний ряд рыцарей поднимал врагов на копья. Других смяла конная атака. Райнер увидел, как копыто боевого коня сокрушило крысиный череп, словно яйцо. Крысы отшатнулись, пища от очевидного испуга.

В центре переднего края вставала на дыбы и била копытами лошадь Гутцмана. Генерал сидел прямо, флажки на его копье развевались. Казалось, сама природа, а может, и Зигмар в сговоре с Райнером и помогают ему поддержать великую иллюзию: одновременно с началом атаки сквозь тучи над фортом пробился свет Маннслиба, озарив Гутцмана неземным бело-голубым ореолом. Его доспехи блистали, крысиная голова в руке отливала черным и серебром.

Крысы-стрелки прицелились в кирасу генерала и выстрелили. Пули пробивали одну за другой дыры в броне, но генерал был несгибаем. Крысы отступали перед невиданным чудом.

Вдохновленные сверхчеловеческой доблестью генерала, копейщики и рыцари теснили противника с удвоенным пылом. Они оставили копья в спинах крыс с переднего края, выхватили мечи и молоты и крушили ими все вокруг себя. Стрелки разряжали пистолеты направо и налево, потом брались за сабли. Капитаны пехотинцев орали, требуя, чтобы их люди прикрыли фланги, и четыре роты пикинеров вытянулись в длинную изогнутую линию, в то время как единственная имевшаяся в наличии рота стрелков палила по правому флангу крысиного воинства. Райнер и его товарищи бежали в последнем ряду пикинеров, чтобы схлестнуться с крысами слева.

Им, однако, пришлось перейти к погоне — крысы отступали. Деморализованные внезапным ударом в тыл и неуязвимостью Гутцмана, воодушевившей его солдат, они беспорядочно отходили, оставляя за собой гнилостную вонь.

— Зигмаром клянусь, — воскликнул Халс, — мы сделали это! Им крышка.

— В цитадель! — закричал Хальмер.

Рыцари и копейщики рванулись вперед, но перехватить торопливое отступление крыс им не удалось. Остальные войска спешили следом, спотыкаясь о трупы людей и лошадей, лежащие на залитой кровью мостовой.

Карел остановился на мгновение, заметив знакомый позолоченный шлем.

— Капитан, глядите! Обер-капитан кавалерии Оппенгауэр!

Райнер обернулся. Круглое розовощекое лицо Оппенгауэра смотрело в небо, на нем застыло выражение ужаса. Одного глаза не хватало, борода была вся в сгустках крови. Кирасу разрубили три алебарды. Без обычной улыбки жизнерадостный старик выглядел как-то странно. Райнер перевел дыхание и сказал:

— Оппенгауэр и его солдаты при полном вооружении. Видимо, пытались совершить вылазку.

— Вылазку? Но это безумие! Одна рота?

Райнер мрачно покосился на цитадель:

— Возможно, им приказали.

Карел уставился на него.

— Но… зачем?

Райнер пожал плечами:

— Шедер продолжает убирать всех, кто может ему противостоять.

Впереди целое море крыс окружило цитадель, поднимаясь до середины стен, словно грязный коричневый снег. Часть из них взбиралась по лестнице, но большинство просто карабкалось по горам трупов своих сородичей. Защитники цитадели палили по ним со стен, но их сил было явно недостаточно. Ворота цитадели пылали странным зеленым огнем.