Время жить. Пенталогия

– Это все было вступление? – поинтересовался из своего угла Неллью. – Вы хотите убедить нас остаться?

– Хочу! – старик широко улыбнулся. – Двое моих помощников неделю назад уехали в город, но так и не вернулись. Я уже пожилой человек, мне трудно одному вести хозяйство и одновременно проводить научные исследования и наблюдения за птицами и животными в заповеднике.

– Какие наблюдения?! Какие исследования?! – засмеялся Ворро. – Да кому теперь это нужно?! Впрочем, нет, я понял! Это нужно вам! Чтобы вы, сидя здесь лесным отшельником, могли сказать себе, что не просто прячетесь от пришельцев, а продолжаете свою работу. Верно?

– Верно, – не стал спорить старик. – Но не главное. Я веду научную работу в заповеднике вот уже тридцать лет, и не вижу причин, чтобы прерывать ее из-за каких-то пришельцев!

– Здорово! – восхитился Ворро. – Вы сумасшедший, честное слово, но вы классный сумасшедший! Это мне нравится! А вы не боитесь умереть с голоду, сидючи в лесу и считая птичек?

– С голоду? Да никогда в жизни! Наши пращуры тысячелетиями жили в лесах и прекрасно себя чувствовали. Лес дает человеку все, что ему нужно. Воду и пищу, топливо для очага и освещения, одежду и обувь, даже бумагу и чернила! Мука для лепешек, которые вы сегодня ели на ужин, – из корневищ камыша с добавкой толченых рагузовых орешков. Сироп – из сока террье, клубни – дикая салина, салат – из заячьей капусты. Грибов сейчас можно запасти на всю зиму, после первых заморозков пойдет болотная ягода, зимой можно будет делать отвар из веточек лалы…

– Все это, конечно, хорошо, – скептически сказал Ворро. – Только вот тушенка, которую вы для нас сегодня открыли, на деревьях не растет.

– Не растет, – согласился хозяин. – Но в бобах жировицы содержатся почти те же протеины, что и в мясе. А в озерах и протоках полно рыбы. И если не слишком увлекаться, надеюсь, мы не нарушим природное равновесие.

– Нет, – решительно сказал Ворро. – Я не останусь здесь. Я, признаюсь, слишком испорчен цивилизацией и не представляю себе жизни без электричества, чашки скайры на завтрак и теплого клозета с туалетной бумагой. И я не люблю лес, где из-за деревьев не видно неба. Я летчик и хочу заниматься своим делом, да и подолгу сидеть на одном месте не в моих правилах. Извините, если что…

– Нет, так нет, – пробасил старик. – Я не в обиде. Но вы, все же, подумайте до утра. Не зря говорят, утро вечера мудренее…

– Не передумали? – неодобрительно спросил дед Тимо, строго блеснув стеклами очков. – Уходите?

– Нет, не передумали, – Ворро встал из-за стола, где они только что покончили с обильным и плотным завтраком. – Уходим.

Либсли Ворро было очень сильно не по себе. К утру пришло окончательное осознание масштаба катастрофы, которая их постигла. Его до паники пугал новый, незнакомый, страшный мир, в который они готовились вступить. Мир, где не осталось ни телефонов, ни супермаркетов, ни гостиничных номеров с горячей ванной, ни прочих милых сердцу мелочей. Мир, где с неба приходит смерть, где люди превращаются в зверей и рвут друг другу глотки, чтобы умереть не сегодня, а завтра. Мир, где расстояние в двести пятьдесят километров становится почти непреодолимым препятствием…

Ворро было страшно, но он не любил менять уже принятых решений.

– Надо уходить, – сказал он, обращаясь больше к самому себе. – Надо.

– Раз надо, значит надо, – не стал возражать старик. – Тогда я вам приготовил кое-какие вещи.

Откуда-то из-под стола он вытащил два больших туго набитых брезентовых рюкзака.

– Здесь немного одежды, пара-тройка смен белья, по бутылочке для сугреву, по коробке непромокаемых спичек, котелок, продуктов на пару дней – тушенка и те самые лепешки, что вам так понравились вчера. Они не черствеют долго, так что можете их хоть неделю хранить. В отдельном свертке – плитки из смеси сушеных ягод, меда, мяса и жира – двух плиток вполне хватает на сутки. К сожалению, спальный мешок у меня один, поэтому я положил вам по полотнищу. Они пластиковые, непромокаемые, неплохо держат тепло; если в них завернуться, можно провести ночь под открытым небом, даже когда идет дождь. И еще – вот вам по охотничьему ножу. Их лучше держать при себе, на поясе. Таким ножом и рогульки для костра вырезать можно, и банку консервную открыть, да мало чего… А это вам – вместо карты. "Атлас автомобильных дорог Вилканда". Он, конечно, не слишком новый, но, думаю, за десять лет еще не успел сильно устареть. Чтобы не искать, мы на 47-й странице, я там этот дом отметил и, на всякий случай, пару дорог.

Ворро и Неллью ошеломленно смотрели на кучу подарков.

– Спасибо, – наконец сказал Неллью. – Огромное вам спасибо.

– Не стоит, – сухо поблагодарил старик. – Как выйдете, обогнете дом, увидите дорогу. Километров через пятнадцать она вас выведет из леса, а дальше… Удачи вам. Возвращайтесь к себе в небо. Храни вас Единый и все ваши боги. Счастливо.

– Счастливо и вам, – откликнулся Ворро.

Эта фраза показалась ему намного более подходящей к случаю, чем "Прощайте" или же "До свидания".

На выходе из леса Ворро предложил немного передохнуть. Устроившись на широких лопатообразных корнях исполинского дерева кьярра, стоявшего на лесной опушке, они сначала без особого аппетита пожевали еще теплые серые лепешки, запивая их вкусной ключевой водой из жестяных фляжек, обшитых брезентом, потом просто посидели, глядя в близкое серое с голубыми просветами небо, а затем Ворро, слегка покряхтывая, наклонился к своему рюкзаку за подаренным дедом Тимо "Атласом автомобильных дорог…" и открыл его на заветной 47-й странице.

Тонкая синяя линия, начинаясь с жирной точки посреди леса, ныряла в паутину проселочных дорог и уже у самого края карты вливалась в шоссе Б-58 Кьеве-Тарануэс.

– Однако не близко, – уважительно протянул Ворро, ознакомившись с маршрутом. – Хорошо бы нам сегодня дойти до Чонори, тогда завтра мы бы заночевали где-то между Сьевераном и Толлье, а уже послезавтра добрались бы до шоссе.

– А далеко до Чонори? – лениво поинтересовался Неллью, поочередно сгибая и снова вытягивая ноги.

Ворро снова взглянул на карту.

– Сначала нам до Ледины надо дойти, это километров восемь будет, а от Ледины до Чонори еще пятнадцать. Всего двадцать три получается. Мелочь.

– Мелочь, – согласился Неллью. – За пять минут бы долетели. А вот ножками землю мерить – ох, не легкое это дело. Это сколько мы только что отмахали?

– Дед говорил, пятнадцать километров, – подумав, сообщил Ворро.

– И длинные же здесь километры, – вздохнул Неллью. – У меня ноги так и гудят. А еще и полудня нет.

– Дальше будет легче, – без особой уверенности заявил Ворро. – Втянемся.

Они посидели еще немного. И еще немного. Потом Ворро начал было вытаскивать из рюкзака полотнище, но передумал.

– Пора уже, – вяло заметил он. – Сколько уже? Десять есть?

– Без трех минут, – так же вяло ответил Неллью. – Верно, пора.

Оба они при этом продолжали сидеть.

– Ладно, – наконец решил Неллью. – Надо идти. Так мы и за месяц до Тарануэса не доберемся. Ну что, встаем?

– Встаем! Давай по команде. Раз! Два! Встали!

– Ли, давай я тебе рюкзак поправлю. Сколько до этой Ледины? Восемь километров? Да по хорошей дороге? Смешная цифра. Пошли!

– Знаешь, Ли, что меня поражает, – сказал Неллью примерно через час с небольшим (до этого они шли молча). – Сколько уже идем, а ни одного человека поблизости. Словно в пустыне.

Ворро, не сбиваясь с темпа, обозрел окружающий пейзаж – стену леса в двух-трех километрах, заболоченный луг, справа – чахлая пустошь, те же лужицы, заросли кустов, снова островки леса.

– А здесь людей и так немного, – авторитетно разъяснил он. – Место глухое, земля, видишь, неудобная, сплошные болота и прочие там кустики-елочки. Народ здесь если и живет, то обособленно, на фермах. Или в таких вот мелких городишках типа Ледины или Чонори, где едва с тысячу человек наберется. Да и знаешь, меня только радует, что людей вокруг нет. Когда мы в Тарануэсе были, ты к тому, что делается снаружи, особенно не присматривался, а я вот… да, повидал! Людей нам надо сейчас больше бояться, чем пришельцев, хотя ты, на всякий случай, на небо тоже поглядывай. Или по сторонам.