Страница 246 из 250
В огне груди, где сердце ровно бьется
Меж легких; я по мускулам змеей
Скользил, я плыл в потоках крови, холодея.
Прошел я все пути, они ведут во тьму
В конце лишь воля остается нам
И воля может отдохнуть. Посмею, -
Он продолжал, - сказать, что места нет
Внутри нас, как ни ройся, ни ищи
Какие таинства ни пробуждай
Тому, что ты назвал столь дерзко "лучшим".
Затем солдат с лопатой и киркой
(Такой сумел бы форт за день построить!)
Неспешен в мысли, основателен во всем
На солнце поглядел и мне сказал:
- Напрасно не ищи в роскошных храмах
И не ходи в хоромы богачей
Мы грабили их часто, раз за разом
Мы плавили иконы и святыни
И плакали сокровища в огне
Рождая лишь улыбки вожделенья
И жажду долгой власти. Понимай:
Дороги вьются из неведомых эпох
Дороги в будущее манят нас, под ноги
Ложатся так покорно, не давая
Ключа к загадочным желаниям твоим
Ведь каждая на крови и костях
Проложена. Рабы сгибали спины
Вся жизнь была им смертным приговором
Звенели цепи страха и нужды.
Все, что мы строим, рушится однажды.
- Но где же, славные солдаты, я найду
Все то, что лучшего есть в нас, когда не в плоти
Не в сводах храма и не на камнях
Которыми замощена дорога?
- Сумей ответить мы, - сказал сержант, -
Кровь не лилась бы горестным потоком
И лекарь мой целил бы раны взглядом
И труд рабов стал отдыха светлей.
- Сумей ответить мы, - сказал сержант, -
Вороны б голодали повсеместно
Мы когти бы забросили в болото -
Пусть боги подерутся, если воля их.
- Но мы не находили никогда
То лучшее, что в нас, до сей поры.
- Но почему? - спросил я, потерявшись
И он сказал: - Мы на мосту сидим
С прихода блеклого рассвета. Наш насест
Уныл и скучен, выщерблен шагами
Однако же высок - тебя узрели искрой
На горизонте, размалеванном зарей
- Мучительно ты ковылял, и мы рыдали
Дивились, отчего в тебе такая воля
Но ты пришел, согбенный, с костылями
Сказал, что ищешь лучшее, что в нас.
- И лучшее, что в нас, мы в миг один узрели
Сокровища, что были под рукой
Смиренно пред тобою мы кладем
Безногий человек, пришедший по дороге.
Что ж, вежливый солдат - большая редкость
И я ответно их благодарил
И, мимо проходя, мост пересек
Стремясь к бескрайнему пути, что впереди
Я шел, чтоб лучшее сыскать, что в нас таится
В один прекрасный день оно передо мной
Возникнет, путь благословив. В дорогу эту
Давно я вышел, и дорогу я окончу
Там, где нас ожидает лучшее, что в нас. "Где вороны сидят", Авес Дидион Фликер
В конце война стала битвой за освобождение. Жители Колансе вышли из города и после пяти дней тяжких трудов большие траншеи, редуты и ямы стали длинными курганами. Три кургана возвысились на месте Битвы Благого Дара, там, где летерийцы, болкандийцы, гилки и Тартеналы сражались с армией брата Старательного; а у подножия рухнувшего Шпиля три горы сырой земли отмечали павших Имассов, Джагутов и К'чайн Че'малле, а курган меньшего размера упокоил двоих малазан. Именно у него произошло собрание.
Оставаясь на почтительном расстоянии около покинутых окопов, Лорд Нимандер стоял с Корлат и дядей, Сильхасом Руином. Вместе с Скиньтиком, Десрой и Апсал'арой они сопроводили отряд под предводительством капитана Скрипача на всем долгом и утомительном пути к берегу.
Нетрудно оплакивать гибель храбрых мужчин и женщин. Как и рожденных для войны солдат-рептилий. Нимандер не стыдился слез, оросивших его лицо, когда он услышал о резне, уготованной Имассам в миг воскресения. Те, что выжили, несколько дней назад ушли на север в поисках вождя. Говорят, его судьба до сих пор остается неизвестной.
Брат отца, стоявший рядом с Нимандером, горевал по исчезнувшему старому другу, Туласу - он был уничтожен в Войне Пробужденных Драконов. Меч у бедра Сильхаса до сих пор содержал души трех уцелевших Элайнтов Куральд Эмурланна. Подробности этого связывания остались неясны Нимандеру, ибо дядя оказался весьма неразговорчивым.
С востока налетал дождь. Нимандер смотрел, как близится стена серых туч. Потом он оглянулся на Корлат. Нечто пробудило горе и в ней, Сестра Холодных Ночей была сокрушена. Она заметила фигуры, сошедшиеся на вершине кургана, сделала полшага вперед и замерла.
- Корлат, - произнес Нимандер.
Она опомнилась и повернулась, глядя тоскливыми глазами. - Владыка?
- Не время нам вмешиваться.
- Понимаю.
- Тем не менее я считаю, что мы должны как-то донести до них уважение и почтение. Смею ли просить вас, Сестра Холодных Ночей, представлять нас на их церемонии?
Что-то ушло c ее лица, черты вдруг смягчились, засияв прежней красотой. Она поклонилась. - Владыка, я поспешу.
Нимандер смотрел ей вслед.
Сильхас Руин сказал: - Твой отец всегда ценил ее выше прочих, Лорд.
- Сильхас, она отдала сердце человеку, малазанину, погибшему при покорении Коралла.
Белокожий мужчина чуть помедлил. - Он, должно быть, был... необыкновенным.
- Полагаю.
- Мое знакомство с этими малазанами было кратким. Помню их мундиры со дня... попытки в Летерасе. Сказать, что они заслуживают уважения - это слишком мало. Я не хотел бы снова с ними сталкиваться.
Нимандер удивленно глядел на дядю.
***
Нерешительно, ослабев от внезапно нахлынувшего смущения, Корлат медленно замедлила шаги в двадцати саженях от собрания победителей. Слева стояли в строю малазане - армия, известная как Охотники за Костями. Дальше, на возвышенности расположились гораздо более многочисленные ряды второй малазанской армии, Войска.
Справа, у лагеря К'чайн Че'малле Солдаты Ве'Гат и Охотники К'эл построились за спиной Матроны. Из строя вышла женщина, похоже, намереваясь встретиться с Корлат.
Возможно, в ее компании она обретет силы. Если нет... вряд ли она решится подойти ближе. Сердце лежало в груди, словно открытое - а она-то думала, что дни глубокого горя миновали! Но вид малазанских морпехов - вид Ежа, Быстрого Бена и Калама - заново разбередил ее раны. Когда ее, посланницу Нимандера, наконец увидели, то лишь приветственно кивнули; она начала подозревать, что зря держится на расстоянии.
Но... возможно, они считают, что она хотела украсть у них сержанта. Возможно, ее винят в его смерти. Она не знает. А ныне ей приказано снова присоединиться к ним у могилы двух малазанских моряков.