Страница 245 из 250
- Кто? Когда придет?
- Женщина, которую он любит, Скрип. Корлат из Тисте Анди.
"Тисте Анди. О нет..."
Вздох Ежа был полон эмоций. - Да, сержанту никогда не везло. Гарантировал себе долгое ожидание.
"Но будет ждать до конца".
Он уловил движение в тени кучи камней. За ними следила женщина.
Скрипач одернул себя, поглядел еще раз на Колотуна и Ходунка. - Берегите его, - шепнул он.
Они кивнули.
А Вискиджек прошел мимо. - Пора уходить.
Колотун в свою очередь коснулся скрипки. Ходунок присел и сделал так же.
Все трое скрылись за краем кургана.
Миг спустя Скрипач услышал конские копыта, но в сумраке не смог увидеть, как уезжают друзья.
***
Рядом с Котиллионом раздался голос: - Отлично сделано.
Покровитель ассасинов взглянул на ножи, что были еще в руках. - Не люблю проигрышей. Никогда не любил, Темный Трон.
- Тогда, - хихикнула смутная форма рядом, - мы еще не совсем закончили, да?
- А. ты знаешь.
- Разумеется. И, пусть тебя это потрясет, одобряю.
Котиллион удивленно повернулся к нему: - Так и знал. В этом тебе тоже есть сердце.
- Не будь идиотом. Я просто люблю... симметрию.
Они одновременно поглядели на курган, но призраки уже пропали.
Темный Трон постучал тростью по земле. - Среди богов, - сказал он, - кто ненавидит нас сильнее всего? Как думаешь?
- Смею полагать, те, что выжили.
- Но мы ведь еще не закончили.
Котиллион кивком указал на курган: - Они были чем-то... Правильно?
- С ними мы завоевали империю.
- Иногда сомневаюсь, что нужно было ее отдавать.
- Кровавый идеалист. Нам нужно был отойти. Рано или поздно - сколько ты ни вложил в свое дело - нужно отвернуться и уйти.
- Значит, мы..?
И боги ушли тающими на рассвете тенями.
***
Тук Младший ожидал, сидя на коне примерно посередине между строем Мертвой Стражи и Вискиджеком, Колотуном и Ходунком. Он видел вдалеке фигуры, собравшиеся на вершине кривого кургана. Потом трое призрачных всадников вернулись.
Вискиджек натянул поводья.
Развернул коня, чтобы в последний раз поглядеть на курган.
Тук сказал: - Там остались люди из вашего взвода, сэр.
- Моя жизнь был щедро вознаграждена. Пора, - добавил Вискиджек, поворачивая скакуна. Искоса глянул на Тука. - Готов, Сжигатель Мостов?
Они поскакали бок о бок.
Тук метнул Вискиджеку удивленный взгляд. - Но я не...
- Разговорчики, солдат?
Онемевший Тук помотал головой.
"Боги подлые, я это сделал".
***
В сверкающем небе высоко над равниной Гу'Ралл парил в воздушных течениях, почти не шевеля крыльями. Ассасин Ши'гел изучал нижний мир. Десятки драконьих трупов усеяли окрестности кургана, а на запад - насколько могли видеть глаза Гу"Ралла - вела замощенная трупами Элайнтов дорога смерти шириной почти в лигу. Там были сотни и сотни.
Ши'гел пытался представить величину страданий Отатараловой Драконицы. Однако вскипавшие в нем соки угрожали душевному контролю.
"Я еще слышу отзвук ее боли.
Как может жизнь оказаться столь дерзкой, столь упрямой перед лицом бешеной злобы? Корабас, ты свилась ныне в пещере, подарке умирающего божества, ты лелеешь раны и тоску, ты сложила крылья, словно стараясь отгородиться от мира? Ты хранишь ненависть и злость, осадившие тебя в немногие мгновения свободы?
Ты снова одинока, Корабас?
Если бы приближение не убивало меня - я мог бы помочь тебе в кровавых небесах, на смертью мощеной дороге. Я присоединился бы к тебе сейчас. Чтобы положить конец одиночеству.
Но все, что я могу - кружить в небе. Над теми, что призвали тебя, что сражались за свободу бога и спасение твоей жизни.
Их я тоже не понимаю.
Люди много чему могут научить К'чайн Че'малле.
Я, Гу'Ралл, Ассасин Ши'гел из Блуждающего Гнезда Ганф'ен, смирен увиденным. Это чувство, столь новое и странное, наполняет меня сладчайшим соком.
Я не знал..."
***
Положив последний камень в продолговатую груду, Икарий стряхнул пыль с ладоней и медленно встал.
Аблала глядел на воителя. Релата сидела неподалеку. Тот подошел к краю холма, поднял еще один камень и послал катиться вниз по склону. Потом оглянулся на могильник, взглянул на Аблалу. Утро выдалось солнечным, но на востоке громоздились тучи, ветер нес обещание дождя.
- Ты все рассказал, друг?
Аблала кивнул.
Икарий утер струящиеся слезы - он долго рыдал над могилой. Но теперь лицо уже не искажено горем. Он пуст. Потерян. - Аблала, я - только я? - Он сделал непонятный жест. - Все мы - только мы и не более?
Тартенал пожал плечами: - Я Аблала Сани и всегда им был. Ничего другого не знаю. Никогда не знал.
Икарий снова смотрел на могилу. - Он меня защищал.
- Да.
- Но я не знаю, кто он!
Аблала снова пожал плечами. Нет позора в том, чтобы оплакивать незнакомца. Аблала сам так много раз делал. Он опустил руку, взял черепок, поглядел на небесно-голубую глину. - Красиво, - пробормотал он, пряча осколок в пояс.
Икарий взял оружие и встал лицом к северу. - В этот раз чувствую: я близко.
Аблала подумал спросить, к чему близко, но смутился и тут же забыл вопрос. Он не верил, что вспомнит. Все тревожащие вещи уходят в одну сторону и никогда не возвращаются...
- Рад, друг, что ты нашел любимую женщину, - сказал Икарий.
Воин-великан улыбнулся Релате и получил в ответ каменный взгляд. Она ведь говорила, что вдвоем им было лучше. Но она женщина и едва они устроят секс, все будет хорошо. Всегда срабатывает.
Когда Икарий двинулся в путь, Аблала подобрал полезный мешок незнакомца, повесил на плечо и пошел вслед за воителем.
Релата догнала их вскоре, когда Аблала снова вытащил черепок и начал им любоваться. Икарий глянул на кусочек глины, остановился и посмотрел на оставленный могильник у холма. Он молчал и хмурился.
Аблала готов был идти дальше, когда Икарий произнес: - Друг, кажется, я что-то вспомнил.
Эпилог I
Усевшись на камнях моста
Солдаты словно вороны глядели
Как когти были черные клинки
Глаза светили славой сквозь убийства копоть
Скрипя окованными сталью костылями
Я подошел с терпением калеки
И перед ними, пошатнувшись, встал
Едва дыхание переводя
Они смотрели смело, не таясь
Они сидели, ждали что скажу
- Пришел, - я говорю, - с рождения дороги,
- Пришел, - я говорю, - взять лучшее, что в нас.
Сержант рыжебородый подмигнул
Открылся рот, блеснули влажно зубы:
- Немногие дороги на земле
Нас к лучшему приводят, старина.
- Но вы прошли по всем путям мужчин,
Сказал я, - перед вами матери бежали
И дети. Неужели нет тропы
По коей может ковылять старик, такой как я?
Целитель стаи той был кости весь и кожа
Он мне ответил: - Старина, провел я век