Тьма перед рассветом

Да, Данте хорошо запомнил этот взгляд, и то презрение, что сквозило в нем при виде беспутного юнца. Герцог даже не пытался скрыть его, когда обыграл в пух и прах распутного маркиза Джейкоби. Годы шли, но Данте не забыл их последнюю встречу, когда чувствовал себя посмешищем и плохо воспитанным мальчишкой. И вот теперь, сделав шаг в сторону и отпустив плечо Люсьена Доминика, он внезапно понял, что с годами ничего не изменилось. Он по-прежнему чувствовал презрение герцога. Только теперь в его глазах горела лютая злоба, которую тот даже не считал нужным скрыть.

Да, забыть герцога Камаре нелегко.

У сэра Моргана, молча наблюдавшего за этой сценой, возникло какое-то неприятное чувство. При неожиданном заявлении леди Реи он замер в дверях, подумав, что его вмешательство вряд ли будет уместно в такую минуту. Но рука капитана невольно опустилась на эфес шпаги, как только проницательный взгляд герцога остановился на его лице. Ему стало неуютно, будто одним быстрым взглядом тот смог оценить его и решить, друг он или враг. И он невольно поежился, не понимая, как такой высокомерный и жестокий человек, как герцог, мог быть отцом леди Реи. Видимо, девушка похожа на мать, подумал он, чувствуя себя все более неуютно перед этим надменным, холодным человеком. Слишком часто в своей жизни он сталкивался с неприятностями, которые способен принести штатский, особенно занимающий достаточно высокий пост. Ведь порой офицерам Его Величества от них житья не было, особенно если они пробирались в Парламент, или водили дружбу с кем-нибудь из министров, хуже всего — если у них были связи в Адмиралтействе. И уж если герцогу Камаре что-то не понравится, то одного вовремя сказанного слова нужному человеку будет достаточно, чтобы вся карьера сэра Моргана пошла прахом.

— Отец, это капитан сэр Морган Ллойд, командир Портикуллиса. Под охраной его корабля мы вернулись в Англию. Я очень обязана капитану, ведь это именно он пришел мне на помощь в Антигуа.

Услышав эти слова, сэр Морган с облегчением перевел дух.

— Капитан, — сказал герцог, едва заметно склонив надменную голову, — если то, что рассказала мне дочь, было на самом деле, а у меня нет причин сомневаться в её словах, значит я — ваш вечный должник и благодарность моя поистине не знает границ. Знакомство с вами — большая честь для меня, — в голосе герцога прозвучали неожиданно теплые нотки. Увидев на его лице какое-то подобие улыбки, сэр Морган почувствовал, что его наградили по-королевски.

— Это честь для меня, ваша светлость. Леди Рея Клер чересчур добра, ведь я только исполнил свой долг. И до сих пор благодарен судьбе, что смог быть полезен её милости, — отозвался сэр Морган. Любого другого человека на его месте можно было бы обвинить в ложной скромности, но только не сэра Моргана. Его прямота и преданность долгу офицера была хорошо известна и он бестрепетно встретился взглядом с герцогом.

— Истинным же героем и спасителем нужно назвать капитана Лейтона, ведь именно он спас леди Рею в трущобах Чарльзтауна. Он вырвал её из лап похитивших её гнусных бандитов, Бог знает, чтобы случилось, не подоспей капитан вовремя.

Сэр Морган полагал, что все сказанное — чистая правда или, по крайней мере то, что он искренне считал таковой. Поэтому он просто опешил от удивления , заметив, какой благодарностью сверкнули глаза леди Реи при этих словах.

Похоже, однако, что герцогу Камаре поступок капитана Морского Дракона виделся в совершенно ином свете.

— С тех пор прошло уже больше полугода. Или я сильно ошибаюсь, или ваше плавание было кругосветным. К тому же мне кажется, что путь в Англию из Чарльзтауна лежит вовсе не через Вест-Индию, — как было прекрасно известно Рее, этот подчеркнуто вежливый тон отца всегда говорил о том, что он чем-то сильно раздосадован.

— Отец, я тебе все объясню Пожалуйста, мне так много нужно тебе рассказать …

— Рея, дорогая, позволь этому джентльмену самому объяснить, почему он так долго задерживал тебя на своем корабле.

Все это врем Данте Лейтон не проронил ни слова. Он тяжело задумался, а беспощадная память снова унесла его на много лет назад. Люсьен Доминик словно олицетворял собой все, что он оставил в своем горестном прошлом. На одно короткое мгновение, когда жгучие воспоминания чуть было не взяли над ним верх. Он вновь почувствовал, как им овладевает хорошо знакомые ему чувства: жгучий стыд и страх, что его предали. Но Данте уже больше не был тем перепуганным насмерть мальчишкой-аристократом, в отчаянии покинувшем Англию. Не было в мире человека, которого бы он боялся. А все, что он считал своим, молча поклялся Лейтон, он не отдаст никому.

Наверное, неясная угроза, таившаяся в неподвижности и молчании Лейтона, насторожила герцога. Глаза его подозрительно сузились и он с внезапным интересом окинул взглядом фигуру молодого человека, впервые обратив внимание на чеканный аристократический профиль и бронзовое от загара лицо. Что-то неуловимо знакомое было в надменности его позы, в том, как он стоял, горделиво выпрямившись, будто бросая вызов каждому, кому придет в голову безумная мысль оскорбить его. Что неосознанно тревожило Доминика. Внезапно герцогу показалось, что он уже был когда-то знаком с этим человеком.

— Лейтон? — задумчиво пробормотал он, чуть наморщив лоб. — Мне кажется, я где-то слышал это имя. Вы ведь англичанин, я не ошибся?

— Да, ваша светлость. Впрочем, поскольку я уже довольно давно ношу звание капитана, то почти отвык называть свой титул — маркиз Джейкоби, коротко сказал Данте.

Теперь пришла очередь старого герцога пытаться скрыть невольное изумление. Он наконец узнал Лейтона. Но то, что человек со зловещей репутацией пирата и контрабандиста, капитан печально известного Морского Дракона, вдруг оказался аристократом, ровней ему по знатности рода, оказалось для него полной неожиданностью.

Настало время герцогу застыть от удивления. Несколько минут он молчал, явно переваривая неожиданную новость. Данте Лейтон вдруг оказался знатным и титулованным человеком, и это заставило герцога позабыть о привычном высокомерии. Но было кое-что такое, что не могло измениться. И на тот вопрос, что не давал ему покоя, Люсьен Доминик готов был потребовать ответ у самого короля.

— К сожалению, я так и не услышал, почему вы так долго удерживали мою дочь на борту вашего корабля. Мне также непонятно, почему вы немедленно не уведомили меня о своем прибытии в Лондон. Вы здесь уже несколько дней, но если бы я заранее не отправил своего человека следить за прибывающими судами, то так бы и оставался в счастливом неведении относительно возвращения моей дочери. Вы считаете, это нормально? — осведомился герцог, он едва сдерживал душивший его гнев.

— Вы, похоже, забыли, что моя дочь была злодейски похищена из моего дома, и вся наша семья места не находила от горя, не зная, жива ли она. А теперь я вдруг узнаю, что она уже несколько дней, как вернулась, и даже не дала себе труд успокоить близких, а мы по-прежнему гадаем, увидим ли мы её когда-то. — Герцог бросил гневный взгляд на пылающее от стыда лицо дочери, он ждал объяснений. Заметив её виноватый взгляд, он недоверчиво покачал головой, догадываясь, что и она приложила к этому руку. Странно. Девочка никогда не была черствой. — Рея?

— Ах, отец, постарайся понять, — упавшим голосом произнесла Рея. Подняв к отцу затуманенные слезами глаза, она будто бы молила простить ей такую жестокость. — И дня не проходило, чтобы я не вспоминала тебя или маму, и всех, кого я люблю. Если бы ты только знал, как безумно я скучала без вас, как мне вас недоставало! Я хотела сразу сообщить вам, что благополучно вернулась в Лондон, но потом мы с Данте решили, что будет лучше, если сначала с него снимут подозрения в похищении меня ещё в Чарльзтауне. Он был уверен, что пока он полностью не очистит свое имя от всех этих нелепых подозрений, ему вряд ли дадут уехать из Лондона. А ведь именно я была тем человеком, чьи показания могли доказать его полную невиновность.

— А сейчас, отец, нам удалось доказать, что Данте совершенно неповинен ни в моем похищении из Камаре, ни в том, что силой удерживал меня на борту Морского Дракона. Ты помнишь, что сказал сэр Морган — я бы неминуемо погибла в Чарльзтауне, если бы капитан Лейтон не взял меня на борт своего корабля. А Хьюстон Кирби, его слуга, возился со мной, как нянька, пока не выходил, да и вся команда была так добра ко мне! Как же я могла бросить этих людей именно тогда, когда они нуждались в моей поддержке? — взмолилась Рея. — Мне ничего не оставалось, как задержаться и дать показания в их защиту. А теперь и Данте, и его команда полностью оправданы. Вся команда будет распущена, и как только капитан распределит найденные богатства между своими матросами, мы немедленно вернемся к себе в Камаре. — её взгляд умоляюще перебегал от одного к другому, ведь эти двое были для неё дороже жизни. Но как только её глаза встретились с глазами Данте, в них что-то неуловимо изменилось.