Страница 4 из 6
Вначале он долго рассматривал печать. За это время Ник успел рассказать остальным, что рукопись вдруг ужалила его.
Наконец Смотритель подозвал Марика и что-то шепнул тому на ухо.
— Все в порядке, — успокоил он мастеров. — Простая защитная магия.
Ник чувствовал себя хорошо, и мастера вернулись к прерванной работе.
Серговский намерился требовать подробностей, но Смотритель сам подошел к нему.
— Позвольте переговорить с вами, уважаемый воин.
Они втроем вышли в главный зал, медленно прошли вдоль одного из длинных книжных шкафов к песочным часам.
— Здесь нас никто не услышит, — произнес Смотритель.
— Вы знали о магическом свитке? — напрямую спросил поручика Марик.
— Нет, — раздраженно ответил тот. — Я вообще не слышал о свитках, способных жалить.
— Но это предназначено вам, — Смотритель шагнул к Серговскому, протягивая ему красно-золотую рукопись.
— Вы хотите проверить на мне действие свитка? — хмуро поинтересовался поручик.
— На печати стоит подпись леди Дэамор. Она сообщает, что эта бумага лично для вас. Только вы можете развернуть ее и прочитать, что там написано.
Серговский не без опасения принял странную рукопись и быстро сорвал печать. Свиток и не собирался его жалить.
«Все, что ниже указано, подлежит немедленному исполнению. Сартр»
Поручик внутренне подобрался — приказ главнокомандующего.
«…Как только Книга будет изготовлена, прикажи каждому мастеру, участвовавшему в работе, расписаться на последней странице. А после — приложи к ней внизу вислую печать с этого свитка…»
— Нехорошие вести? — вежливо поинтересовался Смотритель, следя за выражением его лица.
Серговский рассеяно помотал головой.
«…Но сам не спеши ставить подпись, если хочешь дожить до старости, поручик».
Его сердце пробрал ледяной холод, а спина, наоборот, покрылась липким потом.
«В этих свитках искусно спрятано хитроумное заклинание… По букве на странице, по слову в главе, по знаку в рисунке. Лишь только приложить печать — и через еще непросохшие подписи мастеров начнут тянуться их жизненные силы… Пока не войдут до остатка. Книга впитает в себя все их мысли и знания, все потаенные сведения… И тогда нам раскроется их главная тайна…»
Серговский убивал людей. Многих… Но это было на войне, в пылу битвы, посреди кровавого поля. Будучи от природы честен, он никогда не действовал исподтишка, предпочитая смотреть злу в глаза. Леди Дэамор все хитро рассчитала: приказ шел от Сартра — его непосредственного начальника, и Серговский не смел ослушаться. Святой долг каждого воина — подчиняться своему командиру. Вот почему леди Дэамор намеренно сообщила приказ о страшном убийстве письмом, зная, что поручик нашел бы предлог, чтобы отказаться от столь подлого дела. Можно было бы убедить Сартра, что поручик будет более полезен в лагере. Но Серговский любил хитроумные дела, связанные с древними эльфийскими тайнами, и согласился. Да, леди Дэамор нашла ему способ отомстить за то, что он слишком часто вмешивался в ее дела.
— Кажется, ваша госпожа задумала что-то недоброе, не так ли? — с легким презрением спросил Марик.
Серговский вздрогнул. Но уже в следующий миг лицо поручика приняло каменное выражение:
— С чего вы взяли, милейший?
— Приходите через три дня, когда взойдет новая луна… — продолжил, как ни в чем не бывало, юный мастер. — В полночь, к часам. И возьмите эту вашу книгу, — он указал на объемистый томик, который Серговский продолжал держать под мышкой.
Тем временем, работа быстро продвигалась: гора свитков на столе значительно уменьшилась. Серговский подметил, что самые замысловатые иллюстрации, диковинные вензеля и заглавные буквы исполнял Марик, — кажется, он по праву считался опытным рисовальщиком. Даже ювелир согласовывал с ним какие-то детали, трудясь над особо сложной фигурой рисунка.
Спорилось дело и с переплетом: часть гравюрных пластин уже была готова, а ювелиры завершали изготовление застежек в виде трилистников, украшенных хитромудрой вязью. Листы пергамена, разнообразные краски, в том числе — редких цветов, перья и чернила поставлялись в мастерскую вовремя. Писцы неустанно выводили строчки безукоризненным каллиграфическим почерком, иллюстраторы точно и быстро копировали сложные рисунки, схемы и чертежи. Вскоре позвали фальцевальщиков: они сгибали нарезанные листы в тетради и формировали их в книжные блоки.
Но эта чудесная книга была насквозь пропитана ядом, словно красивое червивое яблоко. Серговский знал, что леди Дэамор, как и многим высокопоставленным особам при дворе, ведомы некоторые магические приемы и заклинания, но сотворить такое! Воспользоваться доверчивостью эльфов… Мастера вкладывали душу в свою работу, в каждый лист, в каждую буковку, в каждый завиток рисунка, но никто из них не предполагал, что эта книга на самом деле собиралась забрать их жизненную силу. Убить их. Поставив подпись, мастера подпишут себе смертный приговор.
— И все из-за какой-то книжной тайны… — бормотал поручик, когда знал, что его не слышат. — Из-за Золотой Петли…
Три дня пролетели незаметно, и Серговский успел изучить «Повести о военных лагерях» вдоль и поперек, но ничего подозрительного в тексте не обнаружил. Никакого намека на связь с таинственным прямоугольником на полу.
В назначенную полночь, когда на небе засиял молодой месяц, он осторожно выскользнул вниз.
Возле часов никого не было.
Серговский в нерешительности переступил с ноги на ногу.
Что-то было не так.
Слишком тихо…
— Песок.
Марик появился неожиданно, как всегда. Взгляд его был устремлен на часы.
И тогда Серговский понял, что не слышит привычного шелеста.
Песок вообще пропал из часов: верхняя и нижняя емкости оказались совершенно пусты.
— Часы предупреждают нас об опасности, — раздался голос Смотрителя.
Серговский нервно оглянулся — по проходу шел старик и трое мастеров за ним. Все они были одеты в длинные белые мантии с капюшонами, — поручик смог узнать лишь Нестора, лицо которого было открыто.
— Принеси нужные книги и разложи по тайникам, — обратился Смотритель к Марику.
Тот кивнул и быстро ушел, растворившись в темноте между книжными шкафами.
Все молчали, очевидно, ожидая Марика. Серговский воспользовался этим временем, чтобы приглядеться к Смотрителю.
Надо сказать, тот выглядел неважно: как будто постарел на десять лет, а то и на двадцать… Казалось, морщины еще сильнее прорезали его сухую пергаментную кожу, а под глазами залегли глубокие тени.
— Так значит, эти часы и есть ваша знаменитая тайна, Золотая Петля? — поинтересовался Серговский, стараясь сохранять спокойное выражение на лице, словно его каждый вечер приглашали на таинственные сборища.
— Не совсем, — ответил Смотритель. — Часы — лишь ключ.
Между тем Марик сновал туда-сюда по проходам: каждый раз он приносил какую-то книгу, приближался к определенному лучу и осторожно вкладывал свою ношу в прямоугольное углубление.
«Ну, конечно, — ошеломленно подумал Серговский, — следовало просто вложить книги в соответствующие ямки…»
— Будем надеяться, что часы разрешат вам пройти по Золотой Петле.
И Смотритель кивнул Нестору, очевидно, давая сигнал начинать. Нестор и двое мастеров, лицо которых по-прежнему скрывали капюшоны, подошли к часам с разных сторон, взялись за оси и, после некоторых усилий, перевернули опустевшие емкости.
— Осталась ваша книга, — перед поручиком вновь оказался Марик. В его больших черных глазах блеснули лукавые огоньки. — Сами положите на место, — он указал на пустующий прямоугольник.
Серговский без колебаний исполнил его просьбу.
— Стойте здесь, возле своего луча.
И поручик застыл, не смея даже пошевельнуться.