Смерть и солнце

- Ну, солнце - это, вероятно, герб дан-Энриксов, амеч… даже не знаю. Это ведь Книгохранилище. Логичнее было бы вырезать здесьсвиток и перо.

Саккронис поднял сухой палец, словно они были науроке, и "дан-Энрикс" дал удачный, но неправильный ответ.

- Мне кажется, ты путаешь причину с ее следствием.Ведь это здание было построено задолго до того, как люди Энрикса из Леда пришлив этот город. Правильнее было бы предположить, что первый император сделалсолнце своим гербом потому, что этот знак часто использовали Альды.

- Верно. Я об этом не подумал, - признал Крикс. Онпосмотрел на стену более внимательно.

- Этот символ называют "Сталь и Золото", -сказал библиотекарь. - Сталь символизирует лучшие качества бойца - бесстрашие,решительность и стойкость. А золото - символ ученого, поэта, врачевателя…короче, человека, которому присущи мудрость, доброта и сострадание. Я бысказал, что Золото обозначает все то лучшее в мире и в человеке, ради чегосуществует мир, тогда как Сталь - того, кто защищает это лучшее. В древноститак и говорили - "люди Стали", "люди Золота"… И всем былопонятно, что имеется в виду. Но этот символ означает нечто большее. Альдывложили в него свою вечную мечту о человеке, в котором хладнокровие бойца неперерастало бы в безжалостность, а сострадание и доброта - в беспомощность. Вдействительности Сталь и Золото не могут слиться воедино, потому что этоизначально - сочетание несочетаемого. Но Альды вырезали этот знак на стенахЧетырех дворцов, чтобы он напоминал о том, что всякий человек должен стремитьсясочетать в себе оба начала.

Стремянка, на которой стоял Рикс, опасно пошатнулась,но южанин почти не заметил этого, задумавшись над тем, что говорил Саккронис.Уже после первых слов библиотекаря стало понятно, что он поднял эту темунеспроста, но энонйцу почему-то не казалось, что ему читают нудную нотацию.Возможно, потому, что старик явно верил в то, что говорил.

В тот день "дан-Энрикс" задержался вгородской библиотеке дольше, чем планировал. Сперва он просто помогалСаккронису, а под конец, махнув рукой на гордость, рассказал ему о своихзатруднениях в Лаконе. Архивариус не выказал ни тени изумления и тут же завалилюжанина советами о том, какие книги ему следует немедленно прочесть, чтобыбыстрее наверстать упущенное. Он даже разрешил "дан-Энриксу" забиратьв Адельстан любые сочинения, кроме разве что самых дорогих и редких. Крикспочувствовал себя несколько лучше.

Уже собравшись уходить, он вспомнил, что пришел сюдапо поручению мессера Ирема. Память об утренней сцене в Адельстане была еще таксвежа, что энониец с трудом отогнал соблазн послать порученное ему дело ко всемфэйрам. Но подводить коадъютора из-за пустой обиды было бы не слишком хорошо,так что "дан-Энрикс" скрепя сердце взялся за работу.

В Адельстан он уже не вернулся, а отправился в"Морского петуха", который размещался всего за две улицы от Алойгавани. Айя всегда выказывала непонятную любовь к этой обшарпанной харчевне, алорд Ирем с некоторых пор питал странную слабость ко всему, что нравилосьостровитянке. Так что Рикс практически не сомневался, что после сегодняшнегорейда коадъютор и его товарищи решат отужинать в этом трактире. А возможно,кое-кто из них останется там даже на ночь, - мысленно добавил Рикс.

Раньше он полагал, что Королева сразу же послеприбытия в Адель получит свои корабли и в тот же день отправится в Серуюкрепость. Энониец как-то упустил из виду, что обещанные Айе корабли еще должныбыли построить, и что это дело вполне могло затянуться до весны, а Айя и весьее сброд будут тем временем торчать в столице. Коадъютора такое положение вещейявно устраивало, Айю, как ни странно, тоже… а мнение Рикса никого из них неволновало.

Нижний зал "Морского Петуха" был почти пуст- только в углу сидели несколько островитян, которых Крикс помнил еще по"Зимородку", а у стойки клевал носом худенький темноволосый мальчиклет двенадцати. Оруженосец коадъютора скользнул по нему равнодушным взглядом,но потом, почувствовав неладное, вгляделся в парня повнимательнее.

- Лар?! - не веря собственным глазам, окликнул он.

Мальчишка обернулся - и уставился на энонийца с такимвыражением, с каким попавший в силок кролик мог бы смотреть на змею. Именноэтот взгляд заставил Крикса окончательно поверить, что он не ошибся. Это всамом деле был Линар.

Приблизившийся к стойке Нойе Альбатрос насмешливоосклабился и отсалютовал "дан-Энриксу" пузатой пивной кружкой.

- Пока этот парень наберется духу тебе что-нибудь ответить,ты уже успеешь поседеть. Лучше спроси кого-нибудь другого… Если тебеинтересно, этот мелкий трус приехал вчера вечером. Поскольку он вроде твойдруг, я разрешил ему остаться на ночь в нашей с Тиром комнате. Сначала этотнедомерок говорил, что утром пойдет в Верхний город, но к утру совсем раскис ипредпочел остаться здесь. Не обижайся, дайни, но ты испоганил нам всеудовольствие. Мы уже собирались делать ставки, через сколько дней он наберетсяхрабрости, чтобы высунуть нос на улицу.

Шутки Нойе едва доходили до сознания"дан-Энрикса".

- Что случилось? - глупо спросил он у Лара. - Разве тыне должен сейчас быть у себя дома?..

- Дома я сказал, что мессер Ирем отпустил меня толькона время. И что мне уже пора вернуться.

- Как это "вернуться"? - повторил южанин,понемногу начиная закипать. Он уже видел, что его надеждам отдохнуть не сужденоосуществиться. - Что на тебя вдруг нашло?.. Ты должен был остаться дома, сосвоей семьей.

На лице Линара появилось не свойственное ему раньшевыражение упрямства.

- Звучит на редкость убедительно. В особенности оттебя.

Южанин прикусил язык. Тут ему было трудно что-товозразить - он ведь и сам когда-то убежал из дома.

- Месеер Ирем дал мне кошелек с двадцатью ассами, -сказал Линар после короткой паузы. - А потом сказал - иди собери вещи, АльверинФин-Флаэнн отвезет тебя домой. И все. Как будто старые перчатки выкинул!..

Не то чтобы "дан-Энрикс" не способен былпонять, что подразумевал Линар, но справедливость требовала заступиться замессера Ирема.

- А почему он должен был считать, что ты бы предпочелостаться? - спросил энониец, скрестив руки на груди. - Ты же с первого дня накорабле только и говорил о том, как тебе хочется попасть домой.

На лицо Лара набежала тень.

- Наверное, ты прав… Только теперь все это выглядитнемного по-другому. Знаешь, когда Альверин Фин-Флаэнн вез меня домой, я елевспомнил, где мы жили. А когда мы все-таки доехали, то… я их не узнал,"дан-Энрикс"! Мать с отцом. Я думал, я их помню - а на самом деледавно выдумал какие-то другие лица. Пока меня не было, у них родился еще одинсын. И имена сестер я тоже перепутал, пока жил на Филисе. Когда я это понял, яподумал - а действительно ли я хотел вернуться?..

Крикса почувствовал, что у него внезапно разболеласьголова. Он помассировал виски - точь в точь как мастер Хлорд, когда емудокладывали о каких-то новых неприятностях.

- И что потом?..

- А что "потом"? - бесцветным голосомпереспросил Линар. - Они, конечно, ахали и удивлялись - надо же, онидавным-давно решили, что я умер, а я все-таки вернулся. Почти восемь летспустя! Но у меня было такое ощущение, что кошельку от лорда Ирема ониобрадовались больше, чем моему возвращению. Но я их не виню, ты не подумай…Мы почти чужие друг для друга, а живут они ужасно бедно. Я как-то забыл обэтом. В доме господина Нарста даже слуги всегда ели досыта. А на побережьесейчас почти нет еды. Им эти деньги пришлись очень кстати. Я прожил там месяц слишним. А потом представил, что придется провести так весь остаток жизни.Чинить снасти, собирать моллюсков, каждый год с апреля по октябрь опасатьсянападения пиратов… Я почувствовал, что не смогу так жить. Когда я думал, чтохочу попасть домой - я представлял себе что-то совсем другое.

- Ну и что теперь? Чего ты от меня-то хочешь?.. -спросил Рикс, уже предчувствуя, что расхлебывать заваренную Линаром кашу всеравно придется именно ему.